Постскриптум (СИ) - "Anzholik" Страница 15

Не хочу выслушивать. Злая как кобра буквально за шкирки выталкиваю его из квартиры. После долго, с плохо скрываемой болью, поясняю сыну, кто такой ему Кир, и почему я не говорила… обо всем. Разговор выходит тяжелый и внутренних ресурсов настолько мало, что я еле держу себя в руках, медленно и внятно отвечая на каждый вопрос Ильи. Да, виновата. Да, скрыла. Да, считала, что так будет лучше, и мы с папой разошлись очень давно, еще когда я не знала, что он внутри меня, и так далее. Разговор высасывает настолько, что к его окончанию мы оба выглядим уставшими.

Но с другой стороны. Мне становится намного легче. Все недомолвки решены. И пусть ему всего пять лет отроду, он не глупый. И похоже, именно сейчас — тот самый момент истины.

Безумно радует, что ребенок принимает мои извинения. Крепко обнимает, говорит, что я все равно самая любимая и он не отдаст меня никому, даже папе. А еще… хочет, чтобы тот почаще оставался у нас. И ему не нравится, что мы не разговариваем. А после, сонно зевая, признается в обидах на отца. И проскальзывает в его голосе хорошо узнаваемая ревность к семье Леши. Он отказывается понимать, что не мы главные в его жизни, а Леля с дочерью. В его маленькой вселенной приоритеты иные. Как и распределение ролей.

А на деле… Все слишком непросто, но как это объяснить дитенку, я не знаю.

***

Вполне логично, что Леша дает нам передышку, исчезнув на неделю. Но не с концами, как я надеюсь… а сославшись на занятость и плохое самочувствие дочери, только до выходных. О чем я случайно подслушала в его разговоре с сыном. Где тот обещает погулять с нами в субботу в парке. А Илья не особо сопротивляется, отвечает лишь, что спросит у меня. Но вот уже пятница, а ребенок молчит. То ли идти не хочет, то ли считает, что я точно не откажу. А меня колбасит во все стороны, я и хочу его увидеть и нет. Дилемма.

— Мам, а пойдем в парк? Папа Леша приглашал погулять, а я с тобой хочу и с ним тоже хочу. Можно? Если ты против, я не пойду и будем смотреть мультики и есть сухарики, — запрыгивает, значит, такое чадо на меня с утра пораньше в субботу, а я в немом удивлении. Нет, оно, конечно, приятно, что я все еще номер один и мое слово в разы весомее, чем отцовское. Но его желание соединить нас пусть даже временно. Бр-р.

— Ладно, только давай ты сразу съешь целую тарелку манки и выпьешь, как честный ребенок, стакан травяного чая. Договорились?

Это чистой воды шантаж. Манку он ест редко и нехотя, а травяной чай для него вообще мерзость несусветная, если сравнивать хотя бы с киселем или какао.

— Хорошо, — хоть и хмурится, но соглашается. А я шлепаю на кухню и занимаюсь готовкой. Обдумывая, что на себя натянуть. Отнестись с пренебрежением к встрече или, наоборот, бросить ему в глаза, мол, смотри и слюнки пускай. Как собака на кость на витрине. Красивая и недоступная. Такая уж недоступная? Всплывает мысль, и я все раздражение пускаю в перемешивание закипающей каши. Даже долбаное подсознание играет против меня…

Отметив похолодание, укутываю сына. Сама влезаю в теплое облегающее платье до середины бедра. Натягиваю замшевые ботфорты на безумном каблуке, пальто на пару сантиметров короче платья и массивный шерстяной шарф. Волосы свободно разбросаны по плечам и спине. Длинные, иссиня-черные. Из макияжа только нюдовая матовая помада, выделенные скулы и подкрашенные ресницы. Золотая середина между секси-мамашей и забившей на личную жизнь одиночкой.

Однако отличный внешний вид уверенности не придает. Хочется курить, но со мной ребенок. Да и велюровые перчатки не скажут спасибо, если пропахнут дымом. Приходится терпеть. Пока не вижу, как Леша идет к нам навстречу. И катит перед собой новомодную дорогую коляску. С блаженным умиротворенно-счастливым лицом. Сигарету мне. Срочно. Провалиться бы под землю сию же секунду. И видимо, не только я неприятно удивлена, Илья с опаской смотрит на свою сводную сестру и немного хмурится.

— Привет, Ильюша, смотри, что я тебе привез. — Правильная тактика. Хмыкаю понимающе. Задабривает, чтобы стереть с лица ребенка отрицательные эмоции, а после будет всячески отвлекать, в итоге все конфликтные моменты сглажены, не успев раздуться. Гениально, черт возьми.

Достает пакет, что лежал под люлькой. А там не могу не согласиться с тем, что очень крутая фирменная куртка. Яркая, явно теплая и стоящая херову кучу бабок. Недолго ломаюсь и разрешаю ее сразу же примерить. Сидит как влитая, а Илья тут же начинает проситься, чтобы его пофотографировали, и с истинным удовольствием позирует и кривляется. Меня же понемногу отпускает. Перестаю обращать внимание на коляску, мирно катящуюся рядом. На Лешу, бросающего красноречивые взгляды. На все. Есть только я и сын, который безмерно рад обновке.

— Через пару дней приедет заказанная обувь и еще парочка теплых вещей.

Скашиваю глаза, даю понять, что услышала, но ничего не отвечаю. Купил? Молодец. Его деньги — его дело.

— Сфотографируй меня с сыном. — Останавливается и протягивает мне свой смартфон. Пожимаю плечами, беру… и жду, пока они, наконец, выберут нормальную позу.

По итогу снимков никак не один. Их штук двадцать. Даже я там оказываюсь, поддавшись на уговоры Ильи. Пусть слишком серьезная и смотрящая на сына, а не в объектив. И до сих пор непонимающая, для чего ему это фото. Мне и без того в крайней степени дискомфортно рядом с ним. А тут еще и такие выбросы. Но это все цветочки. Самый сок дальше.

— Алексеев Алексей. Добрый день, коллега, — улыбчивый, с такими же пафосными часами на запястье и идеальной прической, шатен останавливается напротив меня и тянет руку для приветствия Леше.

— Добрый, — вежливая полуулыбка в ответ, принятое рукопожатие.

— О, я теперь понимаю, почему ты свою жену от нас скрываешь, — посмеивается и буквально питонит меня глазами. Открыто так оценивая. Мне лишь остается сдержать гримасу отвращения и позволить уголкам губ чуток приподняться.

— Молодец мужик, держи ее обеими руками. А то украдут и на двоих ваших деток не посмотрят. — Врезать, что ли?

— Да уж держу, не волнуйся, — то ли скрывает истинную реакцию, то ли решает не раскрывать всех карт и попросту разойтись с ним побыстрее. Но сложившаяся ситуация напрягает. Походу не только меня напрягает. Благо Илья занят гонкой за голубями и не обращает на нас внимания, просто крутится вокруг как юла. Один раз врезавшись в Лешу и зайдясь звонким смехом. Ну да, ну да. Просто идеальная картина со стороны. Знали бы, какое дерьмо творится на самом деле, покрутили бы пальцем у виска.

— У нас корпоратив будет скоро, очень прошу, даже требую вашего присутствия, — готов растечься лужей у моих ног. Лизоблюд. Противно. — Как вы смотрите на мое предложение? Согласитесь ли скрасить мужскую компанию и заставить всех завидовать нашему Алексееву?

— Благодарю за приглашение, но я предпочитаю праздник в кругу семьи, — и это вместо посыла в пешее эротическое, которое крутится на языке. Постным голосом, будто мне мела в рот насыпали.

— Очень жаль, очень. Но я надеюсь, вы передумаете, удачной прогулки, — еще раз пожав руку стоящему рядом бывшему мужу, откланивается, и слава богу.

Мерзкое ощущение заставляет отойти на пару шагов, сделать вид, что я вообще не знакома с отцом, вцепившимся в коляску, как в спасительный круг. Это слишком. Подыгрывать и унижаться. Примеряя на себя какую-то альтернативную реальность.

— Если хочешь, можем пойти на этот корпоратив. — Чего?! Я буквально задыхаюсь от возмущения, что невооруженным взглядом видно на моем лице. Глаза мгновенно кровью наливаются. А он по-прежнему мистер Невозмутимость. Похоже, совсем увлекся и перестал замечать границы. Играется. Весело ему. Но я не куколка.

— Леша, ты не чертов султан, у тебя не может быть две жены! Одна по паспорту, а вторая в качестве сопровождения? Тебе что, совсем берегов не видно теперь? Я в шоке, — выливаю на него такую дозу презрения, на которую только могу быть способна.

И мне еще много-премного чего есть ему высказать, но…