Игра начнется в понедельник - Виктория Осадчая Страница 15

И снова весь вечер проскучала, так как спутница будущего фохтинского клиента оказалась той ещё сукой. И при чем, это совсем не комплимент, так как воспитывали меня немного иначе. Хотя, по всей видимости, не доглядели, и теперь я…

Все! Хватит! Не буду больше напоминать себе о своем не самом прекрасном положении. Все замечательно! Мне все нравится! Рядом сногсшибательный мужик! А рядом с этим мужиком невероятная я! Что ещё? Ах, да!

— А чем Вы занимаетесь, Дарина? — уточнил мужчина, что сидел сейчас напротив, пожирая сальными глазками мое небольшое декольте.

— Мне досталась творческая личность — приобнял меня Максим, вызвав бурю негодования внутри.

Терпи! Т Е Р П И!

— Дарина скульптор — заявил Макс, с такой самодовольной улыбкой, что хотелось плюнуть ему в рожу.

— Как интересно — одобряющие покачал головой мужик.

— Безумно — пролепетала «Силиконовая кукла».

— Да! Я считаю, что женщина не должна сидеть дома, ждать, когда же я там соизволю вернуться с работы. Так она скучает и превращается в скандальную барышню! А если она занимается любимым делом, тогда всем живётся проще — озвучил свою теорию Фохтин, чем здорово меня удивил. Главное, с работы заставлял уволиться. Не, ну как заставлял? Предлагал ведь.

— А если ей нравится делать другим ногти, или вообще, ходить по магазинам? — уточнила наша собеседница.

— Ну, а что постыдного в дизайне ногтей?! Между прочим, девушки таким образом зарабатывают за месяц больше, чем ведущий топ менеджер в любой компании — задело меня ее замечание — Ну, а если у девушки хватает энергии ходить по магазинам, тогда ее лучше поставить на беговой дорожку! И дешевле и полезнее.

Ну, а что она моего мужика трогает?

— А это идея! Будешь фитнесом заниматься, Котя! — заявил мужик, чем вызвал бурю негодования со стороны своей спутницы. И только потом я сообразила, что считаю Макса своим, бросаясь его защищать. Лёд тронулся, Господа?

Возможно! Было все замечательно ровно до того момента, пока не появился Арсений. Я не знаю почему этот мужчина приковал к себе моё внимание, почему сердечко предательски екало, пока он объяснял какие-то нюансы относительно бумаг, которые привез. Изредка он ловил мой взгляд и одаривал лёгкой улыбкой. Хорош, чертяка!

Если Максим по большей части был серьёзен, задумчив, то от Сени, кажется, веяло жизнелюбием и лёгкостью.

Ночью я снова оказалась одна в постели. Только не знала, выдыхать мне, или огорчаться. Что-то явно изменилось в наших отношениях. Я надеялась, что это его благоразумие.

И накрыла меня с головой ещё одна мысль — я не хочу возвращаться к бумагам, я не хочу возвращаться к своей занудной работе. Фохтин так расхваливал меня, как скульптора, что, кажется, я и сама поверила в себя. Только вот тех сбережений, что лежали дома в шкафу, под постельным бельем, как у старой бабки, мне явно не хватит даже снять на месяц задохлую студию. Но ведь материал купить можно. А как потом жить? На что, главное? Бросать работу не вариант пока, но мечту возможно потихоньку осуществить. И самое последнее, что я сделаю для этого, обращусь к Фохтину.

И снова бесконечная череда дней, где мне пришлось брать положенные мне в этом нашем месяце выходные, так как родители вернулись домой. Объяснять, что мне приходится жить вне дома у какого-то мутного мужика совсем не хотелось. Блин, что-то многовато в последнее время этого «Не хотелось». Но оно здорово упрощает жизнь. Никаких нервов, никаких проблем. Просто тупо игнорируешь, и ву-а-ля, твоя голова не забита всякой ерундой.

Но как начать игнорировать человека, который так долго набивался к тебе в подруги?

— Дарина! Дарина! — летела она через улицу, когда я выходила из продуктового магазина. Я постаралась сделать вид, что не заметила Ларису, поэтому продолжила путь. Но она все же догнала меня, миновав пешеходку.

— Ты куда пропала, коза? — искренне удивилась она, округлив свои бесстыжие глазенки.

— Я в отпуске — отчеканила я.

— Дариш, что случилось? Это как-то с Фохтиным связано?

— Нет, Ларис, это связано с тобой и моим бывшим мужем — все таки не выдержала я.

— Хм — лицо ее как-то сразу сменило выражение. Но сожаления я на нем почему-то не заметила. Если она мне сейчас будет заливать о том, что я сама виновата, упустила мужика, то врежу ей этими же пакетами — Как узнала? Валера рассказал?

— А разница есть?

— Дарин, это всё было не правильно, я не спорю. Но ты тоже меня пойми.

— И не собираюсь. Тварь ты, Лариса!

После этих слов, я заставила себя развернуться, и направиться домой.

М-да, похоже, новая жизнь у меня начинается именно сейчас, когда из нее исчезают не нужные люди.

Перед подъездом в кармане начал разрываться трелью телефон. Пришлось ставить пакет на лавочку, чтобы освободить руку. Хм, Фохтин! Два дня не объявлялся.

— Соскучился? — приняла я вызов.

— Знаешь, а за неделю я привык, что ты мелькаешь дома — он, похоже, улыбался — Возвращайся! Мы завтра приглашены на приём по случаю дня рождения нашего мэра. Будет он в старой графской усадьбе, поэтому это будет костюмированный бал.

— Мы? — удивилась я.

— Ну, пригласили меня. А куда я один без своей дорогой спутницы?

— Ну, что дорогой, то тут я согласна — вспоминая, сколько стоит один день проведенный со мной Фохтину.

— Арсений позвонит тебе позже, скажет, когда тебе на прическу и к визажисту.

— Я поняла тебя. Завтра снова буду в твоём распоряжении.

Снова над моей внешностью будут колдовать. Я в последнее время к стилистам обращаюсь больше, чем за всю свою жизнь. А вот звонка от фохтинского помощника, я ждала с замиранием. И почему он вызывал такое волнение?!

АПРЕЛЬ, 2016 г. (IV)

До этого самого дня посещать подобные мероприятия мне не доводилось за всю мою недолгую жизнь. И вообще, меня смущало, что вопросами моего внешнего вида снова занимался Арсений. Я, конечно, понимаю, что те салоны, которые оказывали эти услуги были мне не по карману, но все же.

Правда, все мое негодование испарилось, когда в зеркале я увидела незнакомку с лёгким, но от этого не менее шикарным макияжем, и нежной прической, на которую сама я бы не решилась.

А ещё было невероятное платье из лёгкого струящегося шелка, с пышной юбкой и лифом, декорированным золотой нитью и нежным тонким кружевом. Образ дополнял корсет, в котором было ужасно тяжело дышать,