Ловелас для брюнетки - Илона Шикова Страница 15

А раздражение вкупе со злостью – наоборот, поднимаются до небес.

Все, красавчик, ты меня окончательно достал!

– Ах, ты… – снова замахиваюсь, чтобы треснуть Валевского по плечу, однако успеваю лишь ойкнуть, как парень перехватывает мою руку, не давая возможности закончить начатое, и резко тянет на себя.

Все это происходит слишком быстро, и я не успеваю сориентироваться и подумать, как поступить дальше. Всего каких-то пару секунд, и я сижу на коленях у Ромы, спиной прижатая к подлокотнику, а лицо парня медленно приближается к моему. Одна рука держит мое запястье, а другая каким-то образом оказывается на спине – надо же, когда успел-то провернуть сей маневр?

А самое главное – пальцы Валевского нагло залезают под кофточку и не торопясь двигаются по спине вниз, массируя поясницу. И как тут сдержать громкий рык, а ещё внезапный стон от удовольствия?

Всё это он проделывает не торопясь, неотрывно глядя мне в глаза, от чего я чувствую себя кроликом перед удавом. Симпатичным, конечно же, чего душой кривить, но от этого не менее опасным.

Мои движения сковывает неизвестная мне доселе сила, а желание сопротивляться до сих пор так и не появляется. Да и сил нет даже пошевелиться – Господи, за что мне это наказание?

– Хочу тебя, – шепчет мне Валевский практически в губы, не сводя пристального взгляда своих светло-карих глаз. От его слов мурашки пробегают по телу, но я продолжаю смотреть ему прямо в глаза и с каждой секундой все сильнее погружаясь в этот неизведанный доселе омут. Надо же, а я раньше даже цвета их толком не рассмотрела, зато теперь могу насладиться по полной программе. – И в качестве охранника, и в качестве аниматора.

До меня не сразу доходит смысл сказанного Ромой – умеет же в тупик загонять и мысли путать! Однако, когда я наконец-то целиком и полностью осознаю, к чему относилось его «хочу тебя», протяжный стон вырывается из груди. И оказывается, я все это время даже не дышала!

– Считай, мы договорились, – произношу полушепотом, не узнавая свой голос.

А наглые мужские пальцы тем временем уже залезают под пояс джинсов, оттягивая резинку на трусиках. И это отрезвляет похлеще, чем ушат холодной воды – не поведусь я на твои уговоры, Валевский, можешь даже не стараться соблазнить меня таким дешевым разводом!

– Ты не представляешь, как я рад, – произносит этот негодяй, видимо, истолковав мой протяжный стон по-своему. Глаза парня опускаются в треугольный вырез декольте и нагло пожирают мою грудь, от чего желание все-таки послать Валевского в пеший эротический тур возрастает еще сильнее.

Он и вправду считает себя столь неотразимым, что при одном только взгляде и томном вздохе я снова поведусь и соглашусь переспать с ним? Ладно в восемнадцать велась – это простительно в силу возраста и юношеской наивности. Но сейчас? Неужели он так и не понял, что «нет» – это и есть «нет», которое не обсуждается?

Но от одной мысли, что я до сих пор (уже не в первый раз!) довольно бурно реагирую на близость Ромы, аж зло берёт. Прежде всего, на саму себя. За то, что утратила контроль над ситуацией!

Ну уж нет, на этот раз я так не оплошаю.

– Отпусти, – резко выдаю парню в лицо и упираюсь одним кулачком в его грудь, тем временем вырывая другую руку из захвата Валевского. Он не сопротивляется, не ехидничает и даже не комментирует происходящее. Просто отпускает – точнее, только позволяет мне встать с его колен, так и продолжая крепко удерживать мое запястье своими цепкими пальцами.

Несильно дергает за руку, когда я собираюсь уже покинуть его компанию, заставляя снова повернуться и посмотреть ему в лицо.

– Номер прежний? – теперь на его лице уже нет ни ехидной улыбки, ни смеха, и это немного вгоняет меня в тупик. – Или сменила? – добавляет, когда я немного теряюсь с ответом.

– Не меняла, – выдаю на автомате, однако с моей сегодняшней реакцией происходит что-то странное. Я опять с опозданием понимаю смысл сказанного, а в голове уже рой вопросов, на которые почему-то боюсь получить ответы. – Ты хочешь сказать…

– Я позвоню, – кивает легонько Валевский в ответ и отпускает мою руку, отводя взгляд и тем самым показывая, что аудиенция окончена. – В воскресенье будь готова к переезду.

Ну, вот и командный тон, к которому я уже привыкла за недолгое общение с Ромой. Да уж, с просьбами у него действительно проблемы.

Ладно, будем считать, что твоя взяла, Валевский, и пока ты ведешь в этом раунде.

Но это пока – Карина Голубева так просто не сдается!

У меня еще будет две недели показать себя во всей красе – смотри, дорогой, как бы сам не сбежал из родительского дома раньше срока.

Мысленно веду диалог с самой собой, придумывая разные экзекуции этому негодяю, а он в это время на меня смотрит с обычным высокомерием. Вот точно, павлин напыщенный – знал бы он, как бесит меня! Ты мне ещё заплатишь за моё унижение, потому что так просто я этого не оставлю!

Последняя мысль вселяет оптимизм и поднимает настроение – молча выхожу из кабинета, на ходу хватая свою сумку, и закрываю за собой плотно дверь.

И лишь в машине опускаю голову на руки, держащие руль – Господи, дай мне сил не сорваться раньше времени и выдержать все нападки Валевского. А в том, что он их запас вагон и маленькую тележку, я даже не сомневаюсь!

Глава 12

Оставшееся время до воскресенья проходит довольно быстро – не успеваю оглянуться, а уже этот злосчастный выходной, который не приносит ничего, кроме повышенной нервозности. Не высыпаюсь, потому что всю ночь думаю о коварном плане Валевского. Чувствую всеми фибрами души, что он замыслил какую-то пакость по отношению ко мне, но знать бы точно, какую именно – при этой мысли выть хочется от бессилия и злости.

Так и не найдя ответа на этот вопрос, я перехожу к следующему пункту – судорожно пытаюсь решить задачу под названием «как смыться от напыщенного павлина». И тут тоже умных идей нет, хоть ты тресни, хотя, казалось бы, я перебрала все возможные и даже невозможные варианты. Возможно…

Может все-таки забить на всё и рвануть в жаркие страны на пару недель? А там с новыми силами и отдохнувшими мозгами я что-нибудь обязательно придумаю. Да и Валевский побесится немного, поорет, как он любит это делать, и обязательно остынет. А после и вообще забудет о моем существовании.

Но опять, как по закону подлости, в моей голове повторно всплывает ненавистный