Эксклюзив - Наталья Юнина Страница 15

– Так я и не шучу. Ну, отпустите меня, пожалуйста. Портрет я вам нарисовала, к соседке сходили. В больницу я могу съездить сама и расспросить профессора про портрет знакомого Виктора. Вы мне оставьте свой домашний номер, и я вам позвоню. Клянусь, позвоню. Ну, можно я пойду?

– Не можно. Дуй в дом на второй этаж.

– Зачем на второй?

– Затем, что там комната закрывается на ключ. Меня порядком достало бегать за тобой. Вперёд, Лиза. Кстати, ты по-прежнему думаешь, что твоя подружка хорошая девочка?

– А почему нет? У неё цель – выбраться из лап бандитский компании. Ну, подумаешь, ударила по голове, не убила же. А машину, может быть, вообще не она украла. Подождите, – вдруг доходит до меня. – Так ваши же товарищи, как их там, Гена и Валера, и уехали ночью на машине.

– А тебя не смущает, что этой самой уже глубокой ночью я принес из машины аптечку, дабы исправить последствия твоего несостоявшегося побега? – пытаюсь проаназировать сказанное Фёдором и понимаю, что ясно зрячий прав.

– А, да, точно. Значит была машина. А как тогда ваши товарищи отсюда уехали?

– А может быть, тебе ещё сказать на чем они уехали, куда и чем сейчас занимаются? Номер машины не сказать?

– Ну, было бы неплохо для ясности картины.

– Да ладно? – не скрывая иронии в голосе выдаёт Фёдор, пропуская меня в комнату. – Будешь вести себя хорошо, сделаю приятно, – только я намереваюсь возразить, как он произносит громкое: – Цыц.

Выходит из комнаты и закрывает дверь с обратной стороны на ключ.

Вести себя хорошо получилось недолго. Этак минут десять примерно. По окончанию сих драгоценных минут, я сумела привязать к балконному ограждению простыню и, на удивление, ловко спуститься вниз. Мама дорогая, да я, оказывается, крутая!

Правда, крутости моей хватает ненадолго. Стоило мне только услышать голоса Фёдора и Василия, вышедших на порог дома, как моё трусливое нутро выбрало спрятаться. Мой выбор пал на старые доски. Мужчинам зачем-то вздумалось расхаживать по участку, параллельно о чем-то разговаривая. По закону подлости останавливаются они аккурат около меня.

– Если не найдём флешку в ближайшее время, придётся воспользоваться помощью Лизы.

– Она не справится.

– Экс, ты не мог не заметить, что она вылитая погибшая жена Крота, – это ещё что за зверь? – К нему в святая святых хер подберешься, зато, когда он увидит эту красоту, у него крыша поедет. Клюнет на нее сто процентов. А она со своей странностью ему голову хорошо запудрит. И достанет еще больше информации, чем на флешке.

– Даже её лёгкая ебанца не поможет развести Крота, – чего-чего?! Какая ещё банца? – Он её раскусит раньше, чем трахнет. А потом грохнет, так что нет.

– Тогда какого хера ты к ней так прицепился, если не для того, чтобы подложить Кроту?

– Она моя суженая ряженая, ебанцой засаженная, – вот же свинья, чтоб тебя герпесом всего обсыпало.

– Чо?

– Хуй через плечо.

– А если серьезно?

– А если серьёзно, надо найти рыжую до того, как ее найдет Валера, иначе он её тупо грохнет. А чует моя задница, Люсьен в курсе где флешка.

– Уж я постараюсь, чтобы её никто не грохнул. Это моих рук дело, – с особым энтузиазмом произносит Василий.

Права была Люся, убьют нас, когда станем ненужными. Надо срочно выбираться. Проблема в том, что мужчины не спешат заходить в дом, вместо этого я слышу звук расстегиваемой ширинки. Ну нашли время. Аккуратно приподнимаюсь, дабы подтвердить свои догадки. Этот неловкий момент, когда ты застаешь писающим другого человека. Двух. Ужас! И ладно бы только это, можно пережить, беда приходит откуда не ждали. В рюкзаке заиграл телефон Василия. Быстро открываю рюкзак и все! Ступор. Я не только классическая девственница, но ещё и телефонная. Ни разу не держала мобильный в руке, не говоря уже о его использовании.

– Ничего не хочешь мне сказать, Элизабет Мата Харявна? – слышу над собой голос ясно зрячего. Прибор, слава тебе Господи, зачехлил. – А? – нехотя поднимаю взгляд на не Достоевского.

– Хочу. Растения лучше поливать разбавленной уриной. Прицел у вас хороший, но лучше не в одно место удобрять.

– Это всё? Или может что-то ещё?

– Две хухры за полчаса – это слишком много для меня. Но я вашу не рассмотрела, не волнуйтесь. Не потому, что он маленький, просто... Он наверняка и не маленький... просто... просто.

– А ты говоришь не справится. Любой дар речи потеряет, – не сдерживая смеха, выдаёт Василий. – Лизок, я в тебя почти влюбился. Ты похлеще Маты Харевны.

– Ну всё, малая, тебе конец, – зло произносит Федор, снова схватив меня за воротник многострадального платья.

– Ой, можно без рук. Вы так-то их не помыли после... полива растений.

– Ещё одно слово, и до своего профессора ты будешь ехать молча, потому что я тебя вырублю. Поняла? - молча киваю, боясь разозлить и без того обозленного мужчину. Он выхватывает из моих рук причину моего провала и вталкивает меня в дом.

Меньше, чем через минуту я отказываюсь привязанной к стулу. Замечательно! Мало того, что обездвижена, так ещё и рукам больно!

– А можно руки не так туго?

–Хорошим девочкам можно. Тебе – нет. У меня есть одно положительное качество – терпение. Но беда в том, что, если оно заканчивается, я превращаюсь в очень плохого дядю. Только попробуй открыть рот при вчерашних товарищах.

– Поняла, только при вас.

Кажется, не это хотел услышать Фёдор. Да и черт с ним. За оставленные следы на руках от верёвки и ебанцы, хорошесть этого бандюка стремительно падает вниз. Через час или около того я оказываюсь по соседству с ясно зрячим на заднем сиденье уже другого автомобиля. Водителем оказывается тот самый урод, ударивший Люсю в живот. Пострадавший от подруги Василий усаживается спереди. Молчать получается само собой, ибо взгляд у этого Валеры говорящий.

Я видела труп, закопала его, стала свидетельницей убийства, но почему-то не испытывала такого страха как сейчас. Особенно, когда в зеркале ловлю взгляды этого урода спереди.

– Тачка брошена в двадцати километрах отсюда, – неожиданно произносит он.

– Ну хоть одна хорошая новость. Я пересяду и поеду в больничку вместе с Елизаветой, вы