Ставка на невинность (СИ) - Кей Саша Страница 15

Зато теперь мы бесим друг друга обоюдно, и вроде как не так обидно, что этот мустанг объезжен не мной. Хотя тут еще вопрос, кто там кого…

Где-то в глубине души я сильно подозреваю, что я еще не смирилась с тем, что мне не надгрызть этот кусочек и не попробовать Германа в том качестве, в котором его отрекламировала моя мама. «Ебливый кобель».

На мой скромный вопрос, за каким хреном мне такой нужен, когда вон с Димой только разобрались, а с ущербом от него – еще нет, это я про подарок на их с кобылой свадьбу, мама спокойно ответила: «Зато опытный, а евреи – хорошие семьянины».

Интересно, он обрезанный?

Тьфу, блин!

У меня слишком богатое воображение. Куда-то я не туда думаю.

Элька, вон, со знанием дела сказала, что нам каюк, когда все вскроется…

Но это все потом.

Сначала хрен моржовый Дима.

– Левина, – шипит Герман, которого реально бесит все, что я делаю, – ты на вопрос отвечать будешь?

Что? А!

– Какая тебе разница, что у меня за планы? Или ты решил провести эту ночь со мной?

Бергман кривится:

– Ты поэтому не вся оделась? Рассчитывала на что-то? Древности меня не интересуют, а уж древние девственницы и подавно. Мне есть, с кем провести приятно время.

– Желаешь поделиться, с кем конкретно и как именно? – любопытствую я, а сама под столом наступаю Герману на ногу, благо они у него длинные, сидит он рядом, и дотянуться легко. Жаль только, что тапки – так себе орудие мести.

– Зачем тебе, хочешь набраться опыта в теории? Это так не делается… – подкалывает меня он.

– Может, я практиковаться иду, – ворчу я.

– Никаких сомнительных практик! – внезапно рявкает Бергман, переходят с агрессивного шепота на полную громкость.

Заметив, что на нас все уставились, он снова сбавляет:

– Ты – моя девушка, хоть и временная! Скромность украшает, Левина!

– Чего это сомнительных? – раздражаюсь я.

– Жди единственного! – приказывает Бергман, крылья носа которого побели от возмущения. – Не расстраивай Розу Моисеевну.

Я прям обтекаю. Он, значит, пойдет вечером кобелировать, а я должна ждать единственного? Это что за шовинизм?

– Чего ты раздухарился? – я прям злюсь. – Ты же считаешь, что на меня даже в темной подворотне никто не позарится!

Герман явно собирается ответить мне нечто эпичное, и я завожусь в предвкушении, но все портит уже звонок его телефона.

Выбираясь из-за стола, он принимает вызов, и мне, как сидящей достаточно близко, слышно девичий голосок, полный томных интонаций.

Бергман на мой насмешливый взгляд, делает морду кирпичом.

Ну-ну. Блюститель морали, йопть!

Когда он возвращается к столу, я демонстративно его игнорирую, участвуя только в общей беседе.

Мне на самом деле не по себе, и от зависти, что у Германа в отличие от меня личная жизнь кипит, и от того, что неизвестная баба бесит меня так, что я готова ей сделать какую-нибудь пакость. Меня не должны волновать постельные пассии, Бергмана! Для ревности нет никакого повода!

Только умные доводы плохо сочетаются с эмоциями, и к окончанию посиделок, я пребываю в довольно хмуром настроении. Надо что-то с этим делать. Еще не хватает вызвать сочувственный взгляд бывшего. Этого я точно не перенесу.

В прихожей Бергман помогает надеть мне пальто, умудряясь провести ладонью мне по спине между лопаток.

Ищет, зараза. Все никак не угомонится. Я ему на день рождения подарю лифчик.

– Левина, где перчатки? – прерывает мое внутреннее бурление Гера.

Машу перед его носом кожаной парой. Нет мне никто, а туда же! Дрессирует!

В общем, я раздражаюсь и накручиваю себя все сильнее.

Поэтому, когда мы выходим из квартиры Розы Моисеевны, а из соседней двери опять высовывается тот парнишка, стоит ему открыть рот, как я показываю ему кулак и веско обещаю:

– Высеку.

Рот захлопывается, затем дверь, из-за которой доносится:

– Мам, Герман нашел себе госпожу!

Злющий, как доберман, Гера молча подцепляет меня за шкирятник пальто и выводит из подъезда к тачке.

Дождавшись, пока я устроюсь на сиденье рядом с ним, Бергман нависает надо мной.

– Левина, ты специально? Специально меня бесишь?

Глава 19. Кто еще кого доконает...

Бергман разворачивается ко мне всем корпусом, и мне становится неуютно.

И почему-то не от страха, а от какого-то азартного предвкушения и неподходящих к случаю желаний.

– Ты появилась в моей жизни, чтобы доконать меня?

Я нащупываю рычаг у кресла, и откидываю его потихоньку, чтобы быть от разъяренного мужика подальше. Я и сама сильно не в духе. И желания опять же… Не стоит их сбрасывать со счетов.

– Не весь мир крутится вокруг тебя, – огрызаюсь я.

– А мне все больше кажется, что ты меня на что-то провоцируешь, – все давит харизмой и телом Герман. – Душишки эти твои… Недобелье… Если ты думаешь, что я куплюсь на родинку на левой груди, то ты ошибаешься! Левина, у нас договор. Ты помогаешь мне, а я помогаю тебе. На этом все.

Меня будто кипятком окатывает.

Ах ты глазастая кобелина! Все-то он разглядел! И родинку крошечную, про которую я сама забываю, тоже! Это ему трех секунд хватило в примерочной, чтобы все уведеть? Опытный, блин! Глаз-алмаз! Не даром ювелир!

– Сейчас не я, а ты лег на меня! – защищаюсь я.

– Размечталась! – рявкает Бергман, но расстояние между нами увеличить не спешит.

Дальше мне уже откидываться некуда. Все. Предел.

Давлю Герману на грудь, чтобы отодвинулся, и чувствую пальцами под тонкой шерстью джемпера перекатывающийся мышцы.

Для кабинетного работника у него неприлично развитая мускулатура.

А Гера все сверлит меня глазами, видимо, пытаясь пробудить давно утраченную совесть.

Взгляд его снова останавливается на моих губах, и воздух между нами словно накаляется и густеет.

Совершенно разволновавшись, я применяю вторую руку… очень неудачно, потому что мне неудобно её поднимать, и я попадаю ладонью куда-то вниз, а там…

Блин!

У него стоит!

– Что, Яночка? – шипит он. – Перед пенсией все средства хороши в борьбе с невинностью?

Я с запозданием и нервно отдергиваю руку.

– У тебя… у тебя… – меня заедает, реально шокировалась, как институтка.

Бергман резко возвращается на свое место и заводит машину.

– Я разозлился, – будто это все объясняет.

– Я... – я все еще как заевшая пластинка патифона.

– Ты будешь молчать всю дорогу, женщина, – рявкает Гера так, что я затыкаюсь.

Молчу реально до самого дома, остро переживая ощущение члена Бергмана в своей руке. Хренасе он разозлился! Вот это темперамент…

Забежав домой, на ходу сдрыгиваю сапоги, поплескав холодненькой в лицо, пускаю горячую воду в ванну, а сама давай звонить Алке.

– У Германа на меня встал!

– Я вас поздравляю, – сонно отвечает Медведева и интересуется: – Это в честь юбилея?

– Не уверена, – хмыкаю я. – Мы к тому моменту уже покинули гостеприимный дом.

– Даже спрашивать не буду, как ты узнала, что стояк состоялся… Или буду. Так как?

– Как-как? На ощупь, блин! Эти поездки с Бергманом в машине прямо трясут мою реальность.

– Ну, судя по всему ты впечатлилась, – подкалывает меня язва.

– Ды-а, даже слишком. Аж ладошки вспотели, – признаюсь я. – Ничего. Сейчас посмотрю на Димана, и отпустит.

– Стоп! Какого Димана? – тревожной сереной воет Алка.

– Лосева… Работает гонцом-передастом. Он привезет приглашения на свадьбу и…

– Так, – обрывает меня Медведева. – По порядку.

– Наташка звонила. Позлорадствовать, ну и убедиться, что я не лягу ей назло под Димана, который привезет эти проклятущие приглашения на свадьбу. Сама она не может, видите ли в ее положении… – завожусь я.

– Ты же не ляжешь? – волнуется Алка.

– Нет, – решительно открещиваюсь я. – Больше на меня его чары не действуют. Я бы и вообще его на три буквы послала, но он жаждет о чем-то поговорить и не колется, о чем. И теперь я изнемогаю от любопытства. Просто не представляю, что теперь могло бы касаться меня после нашего фееричного расставания.