Алиса Клевер - Убийственная красота. Запретный плод Страница 15

– Теперь, по крайней мере, у тебя действительно будет повод меня ненавидеть, – сказал Андре и нанес первый удар – тыльной стороной ладони. Шлепок оказался громким, ощущение неприятным, но переносимым. Больше унизительным, нежели болезненным. Затем Андре помедлил, погладил меня по ягодицам, провел пальцами по раскрытой, как книга, ложбинке между ягодицами, скользнул по анусу, провел вниз, к сомкнутой раковине нижних губ.

– Ты можешь ненавидеть меня, только не убегай больше… – прошептал он, и новый удар обрушился на другую ягодицу. Второй рукой Андре нащупал бугорок вверху моей щелочки и нежно сжал его. Я ахнула от неожиданности и прикусила губу, пытаясь отделить боль от нежности, но они вдруг начали сливаться в единое целое. Андре снова ударил меня – звонкий шлепок на этот раз полностью совпал с нежным оборотом пальца вокруг клитора. Андре сменил положение и погладил обе мои ягодицы, сжав их ладонями.

– Восхитительна, ты так восхитительна… Можно, я оставлю тебя себе? – Он снова ударил, но на этот раз я изогнулась, подаваясь навстречу его ладони, и она прикоснулась ко мне там, между ног. Андре склонился, и я почувствовала – в полном изумлении, – что его язык касается моего клитора, нежно обводит его, играет с ним, обещая блаженство.

– О, Андре… – простонала я.

– Можно? – повторил он вопрос и снова нанес удар. Это была сладкая пытка. Его ладонь так горяча, моя кожа тоже. Я надеялась, что вместе с ударом придет и наслаждение. – Ответь! – потребовал он.

– Ты невозможный, – прошептала я. Язык его правил мною, а руки карали, и я наконец приняла от него и то, и другое.

Твои ягодицы так очаровательно покраснели, – сказал Андре и поцеловал каждую, прежде чем снова спуститься ниже. Он шлепнул меня, но на этот раз несильно, словно желая подразнить, потом провел языком вдоль линии нижних губ, но не касаясь клитора. Я застонала от разочарования.

– Ненавидь меня, но не покидай, слышишь? – прошептал он и снова ударил, на этот раз намного сильнее. Но я уже не чувствовала боли, эти удары рождали не боль, а ритм, хотя зад горел, и все чувства были обострены.

– Я вовсе не ненавижу тебя, – кричала я, получая новый шлепок.

– Мне этого мало, – прорычал он, и тут я вскрикнула от неожиданности. Андре пронзил меня членом, показавшимся мне в тот момент почти непереносимо огромным. Этот твердый, как камень, жезл вонзился в меня без предупреждения, стремясь прорваться как можно глубже. Дикая, враждебная сила, иноземный захватчик, ворвавшийся в мирную деревню, стремясь подчинить себе все и вся. Я вцепилась в прутья кровати, чтобы удержаться на месте, и, прижавшись грудью к матрасу, замерла, не смея противиться этой первобытной силе. Мне так захотелось увидеть лицо Андре в этот момент, и я попросила его развязать платок. К моему удивлению, повязка тут же слетела, и я обернулась, щурясь от света настольной лампы. Андре был прекрасен в этой неудержимой гонке, он сжимал мои бедра, диктуя свою волю и не давая мне уклониться от проникновения, которого я так жаждала. Неистовый, сжавший губы, он возвышался надо мною с потемневшим от напряжения лицом.

– Да, да, – шептал он, и я счастливо рассмеялась. Андре посмотрел на меня удивленно, а затем кивнул. Он склонился и обнял меня, прижав к себе, просунул руки и нашел мои груди. Я чувствовала его поцелуи на спине, как сильные пальцы сжимают мои до боли отвердевшие соски. Этому было уже невозможно сопротивляться, волны наслаждения прокатывались по моему истерзанному телу. Одного прикосновения к клитору было достаточно, чтобы меня взорвало изнутри. Я закричала, это было слишком сильно, слишком много, горячий вулкан, извергающийся где-то в центре моего живота, разлился по каждой мышце обжигающим кайфом, чистым наслаждением, пульсирующим между моих ног. Я дрожала, сжимая член внутри себя, и даже не заметила, что кончила одновременно с Андре. Он крепко держал меня, любуясь этой картиной и не желая пропустить ни секунды моего экстаза, впитывал его, как энергию солнца. Мои ноги дрожали от напряжения и от пережитого оргазма, и я упала на живот, не в силах более оставаться в этой позе. Так я лежала некоторое время, плавая в неге, пока сознание не начало возвращаться ко мне.

– Я… я не знаю, что я сейчас испытываю. Но это совершенно точно не ненависть…

– Может быть, это то, что люди называют любовью? – спросил Андре тихо.

– Если так, то это – беда, – пробормотала я. – Отстегнешь меня?

– Посмотрю на твое поведение, – покачал головой Андре, выходя из моего тела неохотно, неторопливо. Я вытянулась на кровати, выпрямляя затекшие ноги, и закрыла глаза. Разве бывает так хорошо и одновременно так мучительно? Андре поднялся и расстегнул наручник – один.

– А второй? – спросила я, переворачиваясь на спину. О, какое блаженство – иметь возможность видеть, шевелить руками, владеть своим телом.

– Можно ты побудешь еще немного в моем плену? – попросил Андре, и я кивнула. Я была щедрой и доброй. Тогда Андре поднялся и вышел, но вскоре вернулся, неся на подносе бокалы с красным вином, тарелку восхитительно пахнущего сыра и вдобавок небольшую аптечку. Он заботливо смазал чем-то пахучим царапины на моих ступнях, затем обработал ссадину на запястье.

– Ведь я же просил тебя не дергать наручник. Видишь, что получилось. – И он с сожалением поднес к губам мою руку с темными следами от металла.

– О да, мессир. Я виновата, – улыбнулась я. – Однако очень хотелось бы знать, что делают в твоем доме пара наручников? Держишь на случай поимки вора? Или их тут тоже твоя мама забыла?

– Мама тут ни при чем, – покачал головой Андре.

– Значит, ты пошел в папу?

– О, вряд ли это передается на генетическом уровне. Как ты себя чувствуешь, птица? Не думаешь больше о Гильермо?

– Я о нем и не думала, – усмехнулась я. – Так, просто хотела тебя позлить.

– С тобой непросто, – вздохнул Андре. – Повернись, пожалуйста, хочу посмотреть, что я сотворил с твоим телом.

– Полюбоваться трофеем? – спросила я, покорно поворачиваясь на бок. Андре нежно провел пальцами по припухлостям на моей возмутительно красной попе. Наверное, я буду чувствовать это несколько дней. Почему мне нравится эта мысль?

– Было очень больно? – спросил он с сочувствием.

– Было очень странно, – честно призналась я. – Никогда не испытывала ничего подобного. Я думала, ты хочешь, чтобы я страдала.

– А ты не страдала?

– Только если от страха. – Протянув свободную руку, я взяла бокал с вином. Вторая рука, охваченная наручником, создавала неудобства, но также и своеобразное приятное напряжение, словно напоминая о затеянной нами игре. Я пила вино и играла в пленницу, тем временем любуясь своим серьезным, сосредоточенным похитителем.