Вера Колочкова - Синдерелла без хрустальной туфельки Страница 15

– Ну что ж, я очень рада за вас. А чем я, собственно…

– Да я сейчас вам все объясню, Ольга Андреевна! – снова загорячилась Марина. – Понимаете, мы недавно очень крупно повздорили, и он ушел… Собрал, знаете, свой чемоданчик, ноутбук любимый прихватил и ушел… Только записку оставил, чтобы я его не искала нигде…

– А вы, значит, нашли?

– О, если б вы только знали, чего мне это стоило! Я и на дачу к нему съездила, и к родителям, и всех его друзей и знакомых обежала – никто ничего не знает! Потом только уж догадалась, что он, скорее всего, квартиру снимать будет – идти-то ему, собственно, некуда… Ну, пришлось все городские агентства недвижимости на уши поставить…

– И это всего за три дня? – изумилась уважительно Ольга Андреевна. – Ничего себе…

– Так я же девушка шустрая, что вы! Я же действительно сетевым маркетингом занимаюсь, причем десять лет уже. Умненький у вас внучек, правильно все подметил… А в нашем деле не пошустришь – так и голодной останешься. А у меня уже, знаете, и опыт какой-никакой есть, и клиентура обширная… Только вот квартиры пока нет собственной, я в Сашиной живу…

– Что ж, понятно. Значит, сбежал от вас Саша? Сетевого вашего этого прессинга не выдержал, да? – стараясь не очень выдавать голосом своей иронии, душевно спросила Ольга Андреевна.

– Да… – вздохнула грустно Марина. – Вы прямо в самую точку попали – из-за этого и сбежал… Ну ничего! Как сбежал, так и вернется. Вот скажите – что, что я такого обидного ему сделала? Я же как лучше для него хотела… Сидит, понимаете, все время дома, в обнимку с ноутбуком своим, и молчит, молчит… Я ж просто расшевелить его хотела… Обидно даже…

Марина вдруг всхлипнула отчаянно и в один миг зарыдала, старательно направляя при этом пальчиками с прекрасным маникюром бегущие обильные слезы в нужном направлении: из уголков глаз через крылья носа к уголкам губ. Быстренько таким образом поплакав, она достала из сумки красивую пудреницу и, убедившись, что плакала правильно, что красиво подведенно-накрашенные глаза остались в целости и сохранности, вздохнула глубоко, последний раз всхлипнула и продолжила доверительно:

– Вы знаете, Ольга Андреевна, в этом вся и проблема – мне же тоже жить совершенно негде… То есть я сейчас, конечно, в Сашиной квартире живу… А если он не вернется? Мне что, съезжать надо, значит?

– Ну почему – съезжать? Раз он вас не выгоняет, так и живите себе, – пожала плечами Ольга Андреевна.

– Ой, да вы его не знаете просто! Он же такой до крайности культурно-вежливый, что иногда просто раздражает даже! Это как раз на него и похоже – сам из своего жилья уйдет, комнатуху снимать будет, а только чтоб я его в покое оставила – съехала чтобы, значит, побыстрее, совестью совсем измучившись…

– Да. Действительно, странный… – пожала плечами Ольга Андреевна.

– Так и я о чем! – воодушевилась ее пониманием ситуации Марина. – Так вы мне поможете, значит?

– Я? – снова удивилась Ольга Андреевна. – Помогу? А чем же, Мариночка?

– А вы откажите ему в квартире, и все! Делов-то! – подалась вперед всем телом Марина. – Ему ж на первых порах некуда будет пойти, вот он и вернется! А там уж я соображу, как дальше быть… Ой, да если б знать-то, господи… И чего я на него наехала, скажите? Сидел бы, обнимался на здоровье с ноутбуком своим… И деньги он какие-никакие все же зарабатывал…

– Нет, Мариночка, прогонять я его не буду, знаете ли, – не удержавшись и все-таки рассмеявшись этой ее крайней непосредственности, проговорила Ольга Андреевна. – Да и вообще я нынче тут ничем не командую. Нынче тут всем Васенька заправляет…

– А где он, ваш Васенька? Он дома?

– Васенька – это Василиса, внучка моя. И в настоящий момент она находится на работе.

– Так скоро уже придет, наверное? Хорошо бы, чтобы пораньше Саши, я б с ней договорилась…

– Нет, Марина. Она придет только ночью, часа в три. А вот Саша ваш действительно скоро придет. Он обещал как раз к пяти…

– Да? Ну, тогда я пойду, пожалуй. Так где работает ваша внучка? Это далеко отсюда?

– Нет, недалеко. Как из двора выйдете, кафе увидите, прямо напротив арки. Вот там она судомойкой и трудится.

– Судомойкой, значит… – жалостливо-презрительно протянула Марина, вставая со стула. – Ну что ж, я думаю, мы с ней быстро договоримся…

Одевшись по-солдатски будто, за сорок пять секунд, она выскочила за дверь и не увидела уже, как грустно усмехнулась ей вслед Ольга Андреевна, прошептав при этом:

– Да уж, Сашенька… Это ты попал так попал…

Марина действительно, как сразу догадался пронырливый Петька, была одной из самых ярких представительниц этого монстра – сетевого маркетинга, и даже являлась его звездой, можно сказать. Прибыв в эту многочисленную армию десять лет назад простым новобранцем, она прошла через все ее ступени-отличия, через все ранги и звания. И хотя до самой верхушечки добраться ей, конечно же, так и не удалось, поскольку места в той верхушечке давно уже и прочно были заняты людьми исключительного ума и очень циничной прозорливости, свое законное место в этой пирамидке-структуре она заняла довольно-таки прочно. Была она по природе своей не умна и не глупа, была она просто-напросто хитра, и не имелось в этом ничего плохого или уж тем более ужасного. Наверное, так же у многих женщин в том месте, где по всем законам логики должно присутствовать серое вещество, находится эта самая просто-хитрость. И она тоже, наверное, является каким-нибудь биологическим «веществом», только не серым, а розовым, например. Или, вполне допустимо, имеет насыщенный цвет морской волны… И еще – Марина была красива. Красота ее не была испорчена ничем – ни черными разводами под глазами от ночных бдений над интересными книгами, ни пронзительной искрой интеллекта, делающей иногда выражение глаз лихорадочно-болезненным, ни мимическими ранними морщинками – результатами долгих эмоционально-принципиальных споров в кругу единомышленников. Личико ее было беленьким и чистым, и наивно-приветливым, как у ребенка. Хорошее такое личико…

А дело свое Марина знала отлично. И клиента своего определяла с ходу, можно сказать, интуитивно. Редко, редко кому удавалось от Марины уйти. Она даже собственную градацию потенциальных своих клиентов разработала, в которой всего-то и было три людские основные категории. Первая – это те, кто с удовольствием ведется на покупку товара, и неважно, какого, потому что умеючи абсолютно все можно реализовать. Вторая – зануды жуткие, вступающие в долгие споры и выматывающие последние силы, но в конце концов все-таки под напором сдающиеся, – это уж дело принципа, простите… И третья, самая Маринина любимая категория, – это те, кто сразу уступает для того только, чтобы от них наконец-таки отстали побыстрее. Так вот и с Сашей получилось. Ему оказалось проще впустить ее в свою жизнь, чем объяснять, что он этого вовсе даже не особо и желает…