Лживая жена моего отца (СИ) - Шевченко Юлия Страница 16

— Чертова дрянь, — шиплю от боли в запястье из-за его ручищи. — С ума меня сводишь, отравляешь мой мозг, сучка.

Какая же сильная борьба в нем происходит. Габриэль неистово, несдержанно снова меня хочет, а также пытается оттолкнуть, отделаться от меня раз и навсегда. Вижу по глазам, как он сопротивляется внутри, чем очень сильно меня забавляет. Пора бы уже кое с чем смириться.

— Думаю, Оксана уже спустилась вниз, — дергаюсь, избавляясь от его мертвой хватки. Потираю многострадальное запястье. Главное синяки бы не заиметь. — Поэтому тебе следует как можно скорее вернуться в свою комнату…пасынок.

Знаю, что его бесит такое обращение, но не могу отказать себе в таком удовольствии. Может так он быстрее отсюда свалит, а я съезжу наконец-то в больницу. К отцу.

— Куда это ты собралась, Лебедева? — следит за каждым моим движением.

— Не твое дело, Росси, — достаю из комода комплект белого кружевного белья и направляюсь в ванную. — Надеюсь, когда я выйду, тебя здесь уже не будет.

Не проходит и пяти минут, как за шумом воды я слышу громкий хлопок двери. Габриэль наконец-то покинул спальню, дав мне время, чтобы привести себя в порядок и разобраться с разбушевавшимися эмоциями. Ведь не только дыхание учащается, но и сердце бешено бьется, грозясь выпрыгнуть из груди и отправиться гулять по дому, как в американских мультфильмах.

Все это благодарю Габриэлю Росси, из-за которого я, похоже, навсегда потеряла контроль.

* * *

— Когда ты поднимешь моего отца на ноги, Григорий?

— Через два дня назначена последняя операция на его позвоночник. После нее уже будет видно, сможет ли он ходить ли же…

— Никаких «или», Топоров, — бью ладошкой по столу, случайно задевая папку с документами.

Какие-то результаты анализов открываются моему взору. На одном из них замечаю имя «Игнат». Это еще что такое? Неужели, добрый доктор скрывает от меня важную информацию?

— Что это? — трясу перед ошарашенным Григорием листком, где черным по белому расписано все про состояние моего отца, только непонятным медицинским языком. — Что это? — повторяю свой вопрос, уклоняясь от врача, пытающегося забрать документ из моих рук.

— Мы проводили дополнительные анализы.

— Для чего?

— Чтобы убедиться, что операция не навредит пациенту еще больше.

— То есть, — прикрываю на миг глаза и облизываю пересохшие губы, — есть вероятность, что операция может привести к его гибели?

Скажи «нет». Скажи «нет». Скажи «нет». Как мантру повторяю про себя, боясь услышать ответ Григория.

— Да, опасения существуют.

Комкаю листок и со всей злости кидаю прямо в лицо Григория. Плевать. Он обещал мне полный порядок, а на деле еще и врет. Тоже мне лучший врач в городе.

— Если с моим отцом, — стараюсь говорить спокойно, но в то же время и зловеще пугающе, — что-то случится во время твоей операции, Григорий, я камня на камне не оставлю от этой больницы. Спалю ее дотла, а тебя затаскаю по судам за халатное обращение с пациентом.

Вылетаю в коридор, сбив какую-то медсестру с ног и толкнув к стене смеющегося мужчину. Все прочь с моей дороги, иначе попадете под горячую руку. Внутри набирает обороты настоящая буря, грозясь и правда больницу по кирпичикам разнести.

Будь я мужчиной, уже давно разбила бы костяшки в кровь об какую-нибудь стену. Но вместо этого сажусь за руль своей любимой тачки и мчу по оживленной дороге, нарушая все ПДД.

Всю дорогу телефон разрывается от звонков Полины, разговаривать с которой сейчас совершенно не хочу. В таком состоянии я могу ей нагрубить, выплеснуть весь свой негатив на лучшую подругу. Поэтом продолжаю ее игнорить и еще больше гоню вперед.

Плевать на сигналы других водителей, на возможные проклятья в мою сторону, даже на имеющийся патруль на дорогах.

Хотя с этим, как и с зеленым цветом светофора, мне очень везет. Ничто не останавливает до самого особняка.

Лишь тут сбавляю скорость, заехав на территорию дома. Выхожу из машины, замечая в окне второго этажа знакомую фигуру. Габриэль наблюдает за мной, следит как коршун, воспламеняя кровь своим ядом. Хочется скрыться, исчезнуть, раствориться в воздухе. А лучше оказаться в том счастливом времени, до страшной аварии, перевернувшей весь мир с ног на голову.

Снова звонок от Полины, на который все же решаюсь ответить, сдерживаясь из последних сил.

— Поль, я тебе перезвоню.

— Да что случилось, Лебедева? — она злится и беспокоится одновременно.

— Это касается Игната, — сворачиваю на задний двор, где могу побыть в тишине несколько минут.

— Что с твоим отцом?

— Давай потом, хорошо? — захожу в гостевой домик, разуваюсь и ступаю по мягкому ковру. — Сейчас мне нужно хоть немного успокоиться.

Не слушая ответ подруги, сбрасываю вызов, кидаю телефон в плетеное кресло и провожу ладонями по лицу. Только бы не заплакать, не показать всему дому свои красные глаза. Не дать им повод…

— Кто такой Игнат? — мужской голос режет по всклоченным нервам. — Твой любовник?

— Не твое дело, Росси, — разворачиваюсь к наглому мерзавцу. — Дай мне одной побыть. Убирайся! — если он сейчас не уйдет, то может попасть под горячую руку.

— Ответь мне, стерва!

Не успеваю и слова сказать, как оказываюсь сидящей на столике с широко разведенными ногами, между которыми Габриэль так ловко встает, схватив мои волосы на затылке и потянув голову назад.

Глава 25

Габриэль

— Мне еще раз повторить свой вопрос? — сильнее тяну ее волосы назад, явно причиняя боль, но сучка даже не морщится. Либо терпит, либо этим наслаждается. — О каком Игнате шла речь, Лебедева?

Клянусь Богом, если она мне сейчас не ответит, я поставлю на уши всю Москву, но узнаю все о ее любовнике, а потом прибью их обоих. Хотя нет, с милой Юлией поступлю несколько иначе. Бешено, несдержанно, удовлетворяя свои, а может и ее желания.

— Я уже сказала тебе, Росси, что тебя это не касается, — глаза у стервы такие темные, что не видно цветную радужку. — Не лезь не в свое дело.

— Ты. Мне. Все. Расскажешь, — чеканю каждое слово по отдельности прямо напротив ее ярко-алых губ.

— Не дождешься, — проводит острым языком по нижней губе, дерзко подмигивая. — Останешься в неведении, мой дорогой. Ты кто вообще такой, чтобы я перед тобой отчитывалась? — закидывает мне ногу на бедро, притягивая еще ближе и явно ощущая сквозь слой одежды возбужденный член.

Она начинает тереться о него как гулящая кошка. Сука. Выводит меня из равновесия. Мечтает, чтобы я ее трахнул, дал освобождение ее пошлым мыслишкам.

Только вот у меня есть идея получше. Горячая и очень возбуждающая.

Очерчиваю большим пальцем контуры ее соблазнительных губ, засовывая его ей в рот, чтобы немного пососала. Это дает волю моему разыгравшемуся воображению. Представляю ее стоящую передо мной на коленях. Жаль только, что не сегодня. У меня на Юлию совсем другие планы.

— Потекла как шлюшка? — ловко расстегиваю ее белые брюки и давлю указательным пальцем на мокрое местечко ее трусиков. — Хочешь трахаться, детка? — миную кружевную ткань и провожу ребром ладони по горячим складкам, все же отпуская ее волосы.

Юлия прикусывает нижнюю губу, громко стонет и мечется на столе, еще шире раздвигая ноги, приглашая меня пировать на ее мокрой плоти. Чем я собственно и воспользуюсь.

Снимаю с блондинки брюки вместе с промокшими стрингами, отбрасывая куда-то за спину. Опускаюсь на колени, закинув ее ноги себе на плечи. С моим именем на губах Юлия ложится спиной на деревянный стол и выгибается дугой от легкого поцелуя внутренней стороны бедра.

Провожу языком по ее влажным складочкам, ощущая приятный, сладкий вкус, буквально врезающийся в память. Я точно надолго запомню этот момент. Юля даже пахнет как спелый сочный персик, вкусив который можно навсегда подсесть на него.

— Так про кого же ты говорила, кошечка? — целую гладкий лобок, решая ее подразнить. Пусть расскажет мне про Игната, иначе ничего от меня не получит. — Давай же, детка, — размазываю ее липкое возбуждение, едва касаясь пальцем между ног. — Иначе останешься без оргазма.