Любовь навылет (СИ) - Володина Таня Страница 16

— Привет, Усольцев-джуниор, — ответил Оленев. — Давненько тебя не видел! Ты кого-то встречаешь? Не знаешь, Нина Петровна ещё на работе?

— Мама в офисе тебя ждёт, а я за Дашей заехал. Хочу прокатить её с ветерком, — Эд подмигнул Даше, — она с первого взгляда влюбилась в мой велосипед.

— Что ты сказал? — переспросил Оленев, словно не расслышал.

По трапу уже сходили первые пассажиры, и Даше пришлось уступить им дорогу. На ватных ногах она встала между Эдом и Оленевым, чьё лицо превратилось в маску, только желваки перекатывались на побелевших скулах.

— Мы с Дашей встречаемся, — пояснил Эд.

— Да, точно, она как-то упоминала… Пересекаетесь, да?

— Можно и так сказать, — хохотнул Эд, — но это слишком грубое слово. У нас с Дашей серьёзные отношения.

Даша хотела возразить, но язык словно прилип к нёбу.

— Вот как? Ну молодцы. Катайтесь, а у меня дел по горло, — Оленев зашагал в сторону служебного выхода. Внезапно остановился и обернулся: — Эдик, а случайно не ты уговорил Нину Петровну забрать Дашу из агентства в «Север-Авиа»?

Эд моргнул и замялся:

— Ну, я не уговаривал, я просто предложил…

— Ясно. Увидимся!

— Матвей Иванович! — воскликнула Даша, но он сделал вид, что не услышал.

Даша сдержалась, не побежала за Оленевым. Зло бросила Эду:

— Я же просила тебя не приезжать! Что за представление ты устроил?

Они стояли у трапа, а паксы обтекали их медленным потоком.

— Какое представление, Даш? — рука с пионами беспомощно повисла вдоль тела, улыбка погасла.

Он искренне не понимал, почему она злится.

— А перед Оленевым — что это было?! Какие ещё «серьёзные отношения»? Мы так не договаривались!

— А в чём проблема? Ты хотела сохранить наши отношения в тайне? Но зачем? Матвей — свой человек, он будет только рад за нас, я его знаю!

— Ничего ты не знаешь!

Оттолкнув Эда с дороги, Даша запрыгнула в автобус. Когда створки захлопнулись, она увидела, что Эд сел в седло и, быстро набирая скорость, помчался по обочине лётного поля в сторону диспетчерской вышки.

— Дурак, — прошептала Даша, — всё испортил…

Она закинула сумку в общежитие и поспешила в офис. В кабинете Оленева не было, у Нины Петровны — тоже. Даша догадалась зайти в приёмную генерального директора. Оксана сидела на своём месте, одетая уже в плащик и беретик, и переписывалась с кем-то по телефону. Увидела Дашу:

— Привет! Вечно они меня задерживают, а у меня сегодня должно было быть свидание! Познакомилась с одним парнем, представляешь, он моряк! Ха! Я думала, что выйду замуж за лётчика или техника на худой конец, а тут — моряк!

— Оксана, — прервала её Даша, — Оленев у генерального?

— Ага, а ещё там командир эскадрильи, главбух, начальник коммерческого отдела и главный инженер. Целый день совещаются. Ты же в курсе про Ты-Ю?

— В курсе. Не знаешь, когда они закончат?

— Скоро, наверное, их же самолёт ждёт, — и глубокомысленно добавила: — Хотя без них всё равно не улетит…

Даша села, сложила руки на коленях и начала ждать. Они вышли через сорок минут. Оленев увидел её, чуть изменился в лице, но отвёл глаза. Всей толпой начальники отправились из офиса в аэропорт. У Даши не было ни единого шанса объясниться с Оленевым.

Он задержался в Ты-Ю на два дня. В первое же утро, когда он появился в офисе, Даша зашла в его кабинет и сказала, стоя на пороге:

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Нет, не нужно, — ответил он.

У него был чужой и усталый голос. Даша демонстративно провернула ключ в замке. Подошла к Оленеву и остановилась перед ним, как нерадивая школьница перед строгим учителем. Он сложил руки на груди и с интересом уставился на носки собственных ботинок. Он явно не собирался что-либо обсуждать. Даша обошла стол и с отчаянно бьющимся сердцем присела на корточки у его ног. Мягко положила руки ему на колени и заглянула в глаза:

— Матвей, извини, что не рассказала тебе про Эда.

— «Матвей Иванович», — Оленев ненатурально зевнул и потёр лицо руками.

— Что?

— Называй меня «Матвей Иванович» и на «вы». Меня не интересует, с кем ты встречаешься.

— Мы не встречаемся! Мы просто несколько раз…

— Я что, непонятно выразился? — перебил Оленев. — Меня не интересуют подробности твоей личной жизни. Открой, пожалуйста, дверь и принеси выписки за три дня, я хочу проверить платежи.

— То есть между нами всё кончено? Из-за того, что я не сказала тебе про Эда? Матвей, там всё несерьёзно было, не стоит обсуждения. У меня нет к нему чувств.

— «Матвей Иванович», — опять поправил Оленев. — Послушай, я несколько дней расследовал крушение. Я мало спал, трепал нервы и общался с людьми из Следственного комитета. А завтра у меня начинается ВЛЭК, и я должен быть здоровым и бодрым. В связи с этим традиционный вопрос: ты можешь оставить меня в покое?

— Нет, не могу! Давай не будем портить отношения из-за ерунды. Я переспала с Эдом Усольцевым после того, как ты сказал, что ты гей. А я была такой дурой, что поверила в эту ересь!

— Ты поверила в то, во что хотела верить, — он поднял на неё тёмные потухшие глаза: — У нас нет никаких отношений, кроме служебных. Там, на Ямале, я совершил ошибку. Это больше не повторится, я сделал выводы из этого урока. Вставай, Комарова, не строй из себя рабыню у ног господина, к тому же ты не моя протеже.

Неподдельная горечь в его голосе заставила Дашу встать и открыть дверь.

16. Старые тайны

Спустя несколько дней Нина Петровна позвала Дашу в столовую на обед. Даша погасила экран и вышла на улицу. Усольцева повела её в обход — мимо здания аэровокзала, учебного центра, гостиницы и медсанчасти. Резкий весенний ветер закручивал уличную пыль в маленькие вихри. Деревья окутались бледно-зелёной дымкой, а трава на газонах уже вовсю зеленела.

— А почему не через поле? — угрюмо спросила Даша. — Всё равно рейсов нет, у нас тут не Шереметьево.

— Муж ещё тридцать лет назад запретил мне бегать через поле — техника безопасности превыше всего. Поэтому я всегда хожу в обход. И тебе советую.

Даша не стала ябедничать на Эда, который катался на велосипеде по рулёжным дорожкам, да ещё и без светоотражающего жилета. Спросила о том, что её волновало:

— А что, наши директора проходят ВЛЭК?

— С чего ты взяла? Медкомиссию только лётный состав проходит, директорам-то зачем?

— Вот и я думаю, зачем Оленев на ВЛЭК собрался?

— А, Матвей… — Усольцева взяла Дашу под локоть. — Он планирует восстановить лицензию пилота, пока не истекло пять лет. Иначе трудно будет, придётся всё заново начинать — учёбу, налёт часов, тренировки.

— Что?! — Даша остановилась посреди тротуара. — Он всё-таки хочет летать? Прямо по-настоящему, на регулярных рейсах?

— А чего ты всполошилась? Конечно, он хочет летать. Все лётчики хотят летать. Я ещё удивляюсь, как он столько лет выдержал и вконец не спился. Сейчас очень удачное время для восстановления.

— Почему?

— Дефицит кадров, — кратко пояснила Нина Петровна.

Даша задумалась. Оксана тоже говорила, что пилотов не хватает.

— А как же… — она пыталась подыскать более нейтральное выражение: — остальные лётчики? Они согласятся с ним летать?

Даша имела в виду, согласятся ли другие пилоты летать с человеком, о котором ходили упорные слухи, что он гей? Ведь не на кукурузнике же Оленев собрался летать? Разбрызгивать в одиночестве удобрения — не та работа, о которой он мечтал.

Несмотря на обтекаемую формулировку, Усольцева поняла, о чём спрашивает Даша. Ответила прямолинейно:

— Федя Стародубцев подал рапорт на увольнение. Без него будет проще: он — самый главный… баламут.

Не «сплетник», не «скандалист», не «клеветник», а — «баламут». Человек, вносящий смуту. Что же произошло на том злополучном рейсе? Почему Оленев прервал взлёт в опасной ситуации? Почему два лучших друга поссорились? Почему Федя Стародубцев избил своего командира прямо в самолёте? Почему бывшая жена Оленева, работавшая на том же рейсе бортпроводником, подтвердила факт домогательства?