Я тебя заколебаю! (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна Страница 16

Вы когда-нибудь слышали, как ругаются учителя? И я сейчас не про привычный русский матерный, уж им-то вряд ли кого-то можно удивить. Особенно филолога. Но как ругаются учителя математики – это отдельный вид словесного искусства.

Хотя бы потому, что при помощи синуса, косинуса, логарифма и функции от игрек к икс Ленка умудрилась в точности охарактеризовать все мои мысли относительно данной ситуации. И ни разу при этом не повториться!

- Да они… Они… - умолкнув на пару секунд, Строкова нахмурилась, подбирая слова. А потом выпалила, приложившись кулаком об парту. – Да чтоб им зарплату по тригонометрической функции от нуля считали! Они там что, последний мозг в министерских письмах потеряли? Что за… За деление на нуль, прости господи?!

- А вот на этот вопрос нам даже уважаемый Фёдор Михайлович, гений острых социальных проблематик в литературе, не ответит, - скорбно вздохнув, я крутанулась на кресле вокруг своей оси. И задушевно поинтересовалась, подперев щёку кулаком. – А давай в клуб, Строкова? Сделаем обвинения в мой адрес обоснованными, блин!

- В смысле напьёмся, стырим стриптизёра и пойдём покорять колоннаду на площади? – заинтересованно вскинула бровь эта… Коза.

- Слушай, ну не настолько же обоснованными! Хотя… - я смерила загоревшуюся идеей Ленку задумчивым взглядом. Прикинула свой бюджет и сколько денег я могу просадить за один вечер без особых для себя проблем и…

- Ладно, - согласилась я, признавая своё поражение. Ну, в конце концов, быть учителем не значит быть затворником, сознательно отгородившим себя от всех мирских радостей. Тем более…

Мы же не собираемся никуда вляпываться, верно?

Ага. Именно так наивно я размышляла, давая Строковой отмашку на вечерний загул в ночном клубе. В это же я искренне и от всей души верила, когда сменила привычный наряд на короткие шорты с цветастыми подтяжками, яркий топ и удобные кеды. И даже глядя на Ленку, лихо выписывающую зажигательные восьмерки своей задницей, обтянутой короткой юбке, во мне ещё плескалась надежда на то, что всё будет хорошо. Вместе с двумя бокалами офигенного мохито, конечно же. Или тремя?

- Девушка с вами всё хорошо? – тихий, вкрадчивый шёпот перебил не то, что голос разума. Он даже от бьющей по нервам и мозгам музыки меня отвлёк. И до меня с опозданием дошло, что стоять столбом посреди танцпола в лучшем ночном клубе города под названием «Анх» - не самая моя гениальная идея.

Особенно, если мужское внимание я привлекать не собиралась в принципе. Или собиралась?

Всерьёз озадачившись этим вопросом, я не сразу заметила, как чьи-то шаловливые ручки отметились сначала на моих плечах, потом на поясе, а затем совершили прямо-таки самое настоящее святотатство – оттянули подтяжки и звонко щёлкнули ими по моей спине.

После чего меня лихо развернули лицом к себе, впечатав в твёрдую, широкую грудь и тоном змия-искусителя зашептали на ухо, опаляя кожу жарким дыханием:

- Познакомимся поближе, красотка?

Что делает обычная девушка, когда к ней проявляет недвусмысленный интерес симпатичный парень с обалденной фигурой? Ладно, лицо я этого смертника, предположим, ещё не видела, но фактуру так сказать оценить успела. И даже задалась вопросом, сколько кубиков есть на его прессе и зачем мне это, в общем-то, знать.

Но вернёмся к насущному вопросу. Итак, что делает девушка, когда к ней с недвусмысленным намёком тянет лапы симпатичный парень, а в крови гуляет шальной алкоголь и пузырики бьют в мозг? Правильно, думает, как долго ехать до дома и не нужно ли захватить что-нибудь из бара для продолжения банкета. А что сделала я?

А я без всякой задней мысли поинтересовалась, упёршись ладонями в плечи мужчины:

- Восемнадцать есть?

Кажется, мой вопрос товарища развеселил. Во всяком случае, хохотал тот от души, увлекая меня вглубь беснующейся толпы. Без зазрения совести подвинув на пьедестале «Звезда вечера» ударившуюся в полный отрыв Ленку, этот парень снова крутанул меня вокруг моей же собственной оси…

И легко поймав, мою покачнувшуюся персону, ехидно шепнул:

- Вообще-то, возраст согласия в нашей стране шестнадцать лет. Но если тебя это та-а-ак волнует, то да, мне есть восемнадцать. И я даже могу показать, где и насколько давно.

- Пожалуй, я воздержусь, - тихо фыркнула, шлёпнув его по наглым, загребущим рукам. И поймав его насмешливый, предвкушающий взгляд, сверкающий из-под тёмной, рваной чёлки, добавила неуверенно. – Пока что…

- Я запомню, - снова рассмеялся парень и…

А вот что там «и» - я уже не запомнила. Потому что алкоголь, наконец-то, добрался до мозга и обосновался там окончательно и бесповоротно. Отключая напрочь инстинкт самосохранения, здравомыслие и природную скромность. И я ни капли об этом не жалела, танцуя, флиртуя и наслаждаясь этим вечером. Да так сильно, что в себя пришла только в районе пяти утра, рядом с жёлтой машиной такси и с чётким ощущением того, что что-то пошло не так.

Вопрос только, что?

- Чего стоишь, Шолохова?! – яростный шёпот Ленки окончательно разогнал пьяный дурман и я глупо хлопнула глазами, наблюдая за тем, как подруга отчаянно пыхтя затаскивает бессознательное тело моего кавалера на заднее сиденье такси.

- А…

- Все вопросы потом! Жопку в руки, садись и погнали!

- Куда? – всё ещё пытаясь переварить увиденное, робко поинтересовалась я. Строкова тем временем успела засунуть свою добычу в машину и теперь пыталась отдышаться, сдувая с носа прядь волос. И глядя на её шальную улыбку я впервые за этот день всерьёз забеспокоилась.

Нет, я, конечно, предлагала сделать слухи оправданными, но блин! Я не собиралась похищать какого-то стриптизёра! Точно нет!

Или?..

- Шолохова, твою мать!

Зычный вопль Строковой поставил на место мою челюсть, сказал всё, что обо мне думают и… Привлёк внимание агрессивно настроенных рокеров, тусовавшихся на углу ближайшего перекрёстка. Парни в коже, цепях, татухах и со стойкой аллергией на любую просветительскую деятельность в массах, переглянулись, принявшись разминать кулаки. А я…

Ну блин, а что я?! Я ужом проскользнула на заднее сидение, справедливо рассудив, что компания бессознательного горе-соблазнителя мне нравится больше, чем угроза получить по сопатке, озвученная глухим, прокуренным голосом. И вцепилась пальцами в ремень безопасности, когда машина резко дёрнулась вперёд.

Правда, чтобы тут же застыть на месте. В распахнутую дверцу на переднее пассажирское сиденье рухнула Строкова. Успешно послав всех любопытных по заковыристой логарифмической функции, подруга громко икнула.

И хлопнула водителя по колену, брякнув:

- Погнали, шеф!

- Куда? – невозмутимо поинтересовался мужчина, повернув ключ в замке зажигания и поправив зеркало заднего вида.

- К колоннаде, - в тон ему откликнулась Ленка, опять сдувая с носа прядь волос. И демонстрируя оттопыренный средний палец кому-то из злющих парней на тротуаре. – Я обязана предаться грехопадению у центральной колонны. Помнишь, Ксю, там ещё такие херувимчики ми-и-илые…

Может быть, я даже помнила что там за херувимчики. И, может быть, в другое время даже поддержала такую высокоинтеллектуальную беседу. Но, во-первых, машина резко тронулась с места и я прикусила язык, так и не успев озвучить всё, что думаю про пьяных математиков и нашу везучесть. А во-вторых…

Во-вторых, на полпути к колоннаде Строкова заявила, что она разочарована в людях, любви и что образ херувимов излишне романтизирован. Поэтому греху надо придаваться у танка. То, что в нашем городе такого памятника нет, её волновало в самую последнюю очередь. Лена хотела на танк, и завоёвывать Польшу.

И я не имела ни малейшего представления, откуда у неё такие интересные желания и что плохого сделали ей бедные поляки.

Строкова, впрочем, тоже не знала. На мой прямой вопрос из трёх коротких слов, а именно: «Какого хрена, Лена?!», она честно задумалась. И невинно пожала плечами, выдав, что звёзды так сошлись. И вообще!