Сводный враг (СИ) - Снатёнкова Алёна Страница 16

— Уже бывали такие случаи?

— Еще нет, но угрозы неоднократно поступали. Может, ты пожалеешь мою спину и все-таки дашь свой номер?

— Не думаю, что хочу давать тебе его.

Вадим понимающе кивает.

— А я вот хочу, чтобы мой номер был у тебя.

— Зачем?

— Чтобы, когда в следующий раз тебе стало грустно, ты мне позвонила, и я рассказал бы тебе миллион других наставлений бабули. Клянусь, их столько, что ты до старости будешь смеяться.

Несколько минут я обдумываю его слова, а затем по привычке тянусь к карману за телефоном, и только потом до меня доходит, что на платье нет никаких карманов, а мой телефон остался в джинсах в комнате наверху.

Боже мой, чего я теряюсь? Маринка давно твердит мне, что надо с кем-то знакомиться, общаться, встречаться. Почему этот милый парень не может стать тем самым? Тем более он не похож на своего друга.

— Ладно. Записывай.

Рудов широко улыбается, когда я диктую ему номер телефона.

— Ангелина…

— Котова, — представляюсь я.

Парень даже не пытается скрыть свой хохот.

Его рассмешила моя фамилия?

Мы в детском саду, что ли?

— Представляешь, фамилия моей бабушки Кошкина. Это знак, Ангелина. Я напишу тебе завтра.

Мама появляется передо мной почти сразу же после того, как парень уходит. Все такая же веселая, с той же загадочной улыбкой на лице.

— Вижу, знакомство пошло тебе на пользу. Ты улыбалась. Как он тебе?

— Никак. Мы просто разговаривали.

— Ты дала ему свой номер. Это уже хорошо. Я рада.

Или я опять громко разговаривала, или же мама подслушивала.

Надеюсь, не второй вариант. Он ужасный.

— Все уже расходятся? — Я игнорирую ее радость. Делиться впечатлениями с ней точно не буду. Для этого у меня есть Марина.

Марина!

О, черт!

— Еля, ты куда?

— Мне надо позвонить.

— Но ты не можешь. Нам надо провожать гостей.

Я ее уже не слышу. На каблуках, перепрыгивая через ступеньки, несусь в выделенную мне комнату. Так, здесь направо. Потом… Какая дверь моя? Кажется, третья. Открываю дверь и включаю свет, чтобы тут же застыть на месте.

— Ты решила пожелать мне сладких снов, Котова?

Демид в одних трусах стоит около шкафа, демонстративно поворачиваясь ко мне.

Ошеломленная таким видом, я молчу и просто разглядываю парня. А у засранца хорошее тело. Хотя это понятно и тогда, когда на нем есть хоть какая-то одежда. Сейчас же ее почти нет, поэтому… Боже, я не могу заставить себя отвернуться.

«Уходи. Проваливай из этой комнаты!» — мысленно кричу на себя. А вслух говорю:

— Тебя там зовут. Просили передать, чтобы ты спустился.

Его челюсть напрягается.

С грохотом закрыв шкаф, Демид начинает надвигаться на меня.

— Хочешь здесь меня подождать? — спрашивает, останавливаясь в сантиметре от меня.

— Что? Нет! — Парень выходит первым. — Стой! Ты так пойдешь?

На минуточку, на нем лишь одно белье. Безусловно, вид шикарный и черный цвет подходит его… заднице? Ой, боже мой. О чем я думаю?

— Там же люди, — продолжаю я, стараясь не смотреть на Покровского. — Халат хотя бы накинь на себя.

— Тебе и правда кажется, что меня волнует, что обо мне могут подумать?

— Не знаю. Твоему отцу точно не понравится.

Ага. А так как Демида никто не просил спуститься, получается, я его жестко подставляю.

— Зато нравится тебе, — самоуверенно заявляет он. — Очень нравится.

В горле все тут же пересыхает.

— Поторопись, — рычу сквозь зубы. — Тебя ждут.

Если Покровскому и достанется от отца, то меня муки совести точно не коснутся.

Наоборот, я стану чуточку счастливее.

Интуиция подсказывает закрыть дверь на замок. В первую очередь именно это я и делаю, оказавшись в комнате. Мысль о том, что парень в трусах решит отомстить, не покидает меня, поэтому на всякий случай я передвигаю кресло к двери. Теперь Покровский точно меня не достанет. Радостно выдохнув, тянусь к телефону и пишу сообщение подруге.

«Марин, где ты?»

Подруга отвечает спустя секунду.

«У своих еще. Меня заставляют играть в прятки и делать вид, что я не вижу малышню за шторкой. У тебя все нормально?

Ты не возвращалась в общагу?

Нет.

Следом еще одно сообщение.

«А ты где?»

Стоп! Тогда какую девчонку должен был остановить бугай Вовчика?

«У Покровских. Потом все расскажу».

«Ок. Покажи им когти, Котова».

Я точно знаю, что Марина в этот момент кровожадно улыбается.

Услышав шаги за дверью, я отбрасываю телефон в сторону, на цыпочках передвигаясь по комнате. Несколько минут прислушивалась к шорохам, но дверь так никто и не выбил.

Пронесло.

Стук в дверь я слышу только на следующее утро. Тихий, осторожный. Я даже не дергаюсь, точно зная, что за дверью стоит мама. Вскочив с постели, отодвигаю кресло в сторону, пропуская женщину. Что меня удивляет, так это ее вид. Обычно она до обеда ходила в халате, говоря, что, пока она не переоденется, новый день не наступит, но сейчас… На часах восемь утра, а мама уже при полном параде. Волосы уложены, на лице макияж, платье мало чем отличается от вчерашнего. По красоте: все десять из десяти.

— Ты стала рано просыпаться?

Я вновь сажусь на кровать, смотря на то, как мама скрещивает руки на груди. Она не заявилась с криками ко мне вчера, когда Демид спустился к гостям почти голый, получается, крик начнется прямо сейчас.

— Выспалась.

— Злишься на меня за то, что я не спустилась?

— Я рада, что ты не спустилась, — неожиданно говорит она. — Демид вчера такое шоу устроил. Позорище. Я счастлива, что хотя бы мой ребенок вел себя достойно.

Я сглатываю, услышав похвалу в свой адрес.

Как-то гадко на душе становится.

— Мам, это я…

— Ты только представь, он наплевал на отца, на меня и вышел к гостям в одних трусах. Что он хотел доказать? Что вообще творится в голове этого мальчишки? Бедный Вова. За что ему это все?

— Ой, да ладно тебе, — шутливо начинаю я. — Ничего страшного же не случилось. Ну увидел твой высший свет трусы Демида. Ну поглазели они. Поверь, им понравилось. В следующий раз только за этим и будут к вам в гости приезжать. Расслабься. И жди гостей.

— Еля, не связывайся с ним, — слишком резко говорит она. — Я всю ночь об этом думала. Не хочу я, чтобы ты под его влияние попала.

— Э-э-э… А как же твои слова про семью? Совсем недавно тебе хотелось, чтобы мы с Покровским братом и сестрой стали. Что изменилось? Нижнее белье твои планы перечеркнуло?

Мне вдруг становится смешно.

— Мне не хочется, чтобы о тебе плохо говорили. Ты же моя спокойная девочка. Мой ангелочек. Сколько помню…

Ангелочек.

От этого слова становится тошно.

Но раздражает меня не само слово, а тот человек, из-за которого меня стали все так называть.

— Знаешь, я и не собиралась связываться с Демидом, — перебиваю ее. — Он псих. Как я тебе всегда и говорила. Ненормальный, грубый, психованный…

Какой-то шорох заставляет меня повернуть голову и застыть, увидев перед дверью Демида. Почему я не подумала закрыть дверь? Когда наши с ним взгляды пересекаются, я сглатываю, натягивая на себя одеяло.

Его челюсть напрягается. Кажется, я даже услышала, как он щелкнул зубами.

Как бы мне хотелось хоть что-нибудь сейчас сказать ему. Но я не могу. Все лицо онемело.

Отвожу от него взгляд, посмотрев на маму.

Когда опять оборачиваюсь, Покровского уже нет.

Он ушел.

Весь день я просидела в комнате, проигнорировав просьбу мамы разобрать вещи. Чемоданы, кстати не мои, стояли в центре комнаты, напоминая о том, что вернуться в общежитие я пока что не могу. Хоть я и не собиралась оставаться в этом доме, у меня еще не получилось придумать план, как навсегда уехать отсюда. Но это временная проблема. Я разберусь.

В понедельник мне все-таки приходится спуститься вниз. Я не знаю, где нахожусь. Не знаю, как добраться до универа. Не знаю… Черт возьми, я ничего не знала. И вторая ночь в доме Покровских ума мне не прибавила.