Способность любить - Натали Лав Страница 16

Связь с Владом восстанавливалась пару раз и то ненадолго. Нам удавалось переброситься лишь парой фраз. И всё. Этого было ничтожно мало.

Однажды вечером я увидела в окно, как приехал Вячеслав. В дом он заходить не стал. Это меня насторожило. К нему вышел Артем. Я пошла следом.

В руках мужчина держал какой– то предмет одежды. Внимательно приглядевшись, я узнала эту вещь.

Это был шот, в которым был Матвей в день похищения.

Только выглядел он как– то не так.

Приблизившись, я поняла, в чем дело. Вещь была в подсохших бурых пятнах. Я знала, что это.

Кровь.

Артем резко развернулся, будто почувствовав меня.

– Да зачем Вы вышли?!

Это получилось резко. Но я сама уже пожалела о своем любопытстве.

Лучше было бы не знать.

Шаранов разглядывал врача и думал о том, как приятно будет переререзать ему глотку. То есть, конечно, по большому счету врач был не причем. И можно сказать, даже очень помог. Просто сейчас мужчина очень хотел выплеснуть скопившееся за эти дни раздражение. Но не мог.

– Григорьич, сделай что– нибудь, чтобы он пришел в себя, подписал, что надо. А потом он может смело отправляться на небеса.

Врач посмотрел в ответ с таким выражением, которое без сомнения означало: "А с какого отделения психиатрической лечебницы Вы сбежали, батенька?" Но одним взглядом он не ограничился.

– Степан, если тебе надо было, чтобы он что– то там подписывал, то зачем его было так ножом бить? Я его еле с того света вытащил!

Шаранов не был согласен с врачом. Вот вовсе не был согласен.

– А что было делать, а? Кто знал, что он такой шустрый? Он ребят раскидал, как котят. И почти до оружия добрался...Если бы он пистолет в руки взял, он бы нас там всех положил. К бабке не ходить.

Однако врача проблемы Шаранова не волновали.

– Ты должен был все предусмотреть. Ты не смог или не захотел. Так, что имеем то, что имеем. Я ему жизнь спас, выхаживаю его в полевых условиях, а вы его еще с места на место таскаете. Вчера что было?

– Так нашли нас! А Каленый бросать его не разрешил. Добить тоже. Вот и...

Врач покачал головой и вздохнул:

– Степан, ты никогда дураком не был. У парня тяжелое состояние. Я вообще его живучести поражаюсь. Другой бы уже умер. А этот карабкается. Так что, о том, чтобы я его в сознание привел, не может быть и речи. Если и получится, ничего подписать он не сможет. Нужно ждать, когда организм окрепнет. И никак иначе.

Шаранов скрипнул зубами и спросил:

– И долго ждать?

– Дней десять. Скорее всего, больше, – врач развел руками.

Шаранов скрипнул зубами еще раз:

– Пойду Каленому позвоню.

Делать этого ему не хотелось. Ошибок руководитель не прощал. Но и молчать тоже было нельзя.

Степан вышел на улицу, достал сигарету, прикурил, повертел телефон в руках, тяжко вздохнул и все– таки нажал вызов.

– Алло! – одно слово, но сколько в нем было недовольства, что Ястреб поежился.

– Это я, – не зная зачем, сказал и тут же пожалел – Каленый терпеть не мог идиотов.

– Знаю, что ты. Матвей как? – мужчина не был настроен на долгие разговоры.

– Плохо, – врать было себе дороже, – Но Григорьич обешал, что оклемается.

– Когда? – рявкнул босс.

– Дней через десять.

Каленый больше орать не стал.

– Если тебя полиция за это время за яйца не возьмет. Имей в виду, отмазывать не буду.

Он отключился, а Ястреб остался на улице, смоля одну сигарету за другой.

Вот он попал.

Олеся

Резко потянуло живот. Но я почти не обратила внимания. Я не могла отвести взгляд от одежды своего сына.

– Это вещь Матвея, – я ни к кому не обращалась, просто мне необходимо было это сказать.

Артем поморщился.

– Мы его почти нашли. Чуть опоздали. Те, кто его похитили, успели перевезти его на другое место.

Я застыла, не зная как выразить все то, что меня одолевало.

Наконец зацепилась за самое важное:

– Мой сын жив?

Теперь ответил Вячеслав.

– Да. Не стали бы они труп перевозить.

– А почему шот весь в крови?

– На нем дырка от пореза. Как при ножевом ранении. Но Ваш сын жив и еще нужен похитителям.

Матвей, очевидно, ранен. Сердце сжалось от боли. Живот потянуло сильнее.

– Ох! – не выдержала я.

– Вы чего это?! – взгляд Артема заметался по моей фигуре и остановился на животе, – Вам еще сколько осталось? Неделя?

– Может, и неделя, – глубокомысленно заметил Вячеслав, – А может, и ничего не осталось.

Артем занервничал сильнее.

– Давайте мы Вас в роддом отвезем? Я как– то не готов роды принимать.

Возможно, я бы отказалась, но рожать дома мне тоже не хотелось.

– Поехали. У меня сумка уже собрана.

Кое– как я забралась в машину.

Артем принес мои вещи и документы. Мы поехали в больницу. По дороге на сотовый позвонил Влад.

– Олесь, привет. Все нормально?

Живот тянуло все сильнее, поэтому я промычала:

– Мгу.

– Лесь?! – в голосе моего любимого мужчины звучала неподдельная тревога.

– В роддом еду, – призналась я.

– Уже?! – и таким было это его "уже", что мне тут же захотелось его утешить.

– Влад, я же не могу ходить беременной вечно.

– Я с тобой собирался.

– Влад! Ой! Не знаю, чем тебе помочь.

– А с кем ты едешь? – поинтересовался Холодов.

– С Артемом и помощником Тимура.

– Олесь! – голос мужчины звучал очень растерянно.

– Не волнуйся! Не я первая.

– Я... Я даже не знаю, что сказать.

– Влад, мы уже почти приехали.

– Позвони мне.

– Хорошо.

Потом телефон зазвонил у Артема. Он отвечал односложно – "Да" и "Хорошо".

Подъехав к роддому, ребята меня выгрузили. Лечащий врач меня ждала. Живот потягивало, но уже слабее. Воды не отошли.

Меня осмотрели, а потом вынесли авторитетный вердикт:

– Ложная тревога.

Мне не хотелось оставаться в больничных стенах, поэтому я спросила:

– А домой можно вернуться?

Врач не проявила восторга.

– Олеся Денисовна, лучше бы Вам остаться здесь.

Я стала