Кактус для вашей мыши - Александра Шервинская Страница 16

– С одной стороны да… Но… Поправь меня, если я не прав, но ты уверена, что хочешь именно со мной обсудить свой, как ты деликатно выразилась, роман с Беляевым? Может, ты с девчонками какими лучше, а? Я тебе, конечно, друг и всё такое…

– Максик, ты мне не просто «друг и всё такое», – передразнила я его, – ты единственный человек, которому я могу рассказать правду. Хотя по идее даже тебе не надо бы, но если я буду всё это переживать в одиночку, то точно сойду с ума.

– Ну, подруга, считай, что ты меня окончательно заинтриговала, – Макс ещё раз подозрительно осмотрел корзину со всех сторон, потом поднял и понёс в кухню. Там он водрузил её на стол, подвигал туда-обратно, пристраивая так, чтобы она занимала поменьше места, в итоге задвинул к самому окну и наконец-то успокоился. – Давай сварим кофе, возьмём пирожные и пойдём в комнату. А то здесь теперь есть невозможно – твои розы перебивают всё.

– А зачем тогда ты их сюда принёс?

– Затем, что если их поставить в комнате, то там потом невозможно будет спать. Смекаешь?

– Ты как всегда прав. А твою вкусно пахнущую еду из пакетика мы есть будем?

– Я – да, ты – нет.

– Почему это? Тебе для меня еды жалко что ли? А ещё друг называется, – я скорчила обиженную мордочку и отвернулась. – Жадина, вот ты кто…

– Лер, там шаверма. Ты такое не ешь, – Макс извлёк из пакета завёрнутую в бумагу шаверму и показал мне. – Сама говорила: «Купи шаверму – избавь город от бродячих собак!» Говорила?

– Говорила. Но я тогда есть не хотела, а сейчас хочу. Дашь кусить?

Макс засмеялся, и я, не выдержав, стукнула его по спине и пошла варить кофе. Дело в том, что из моих тридцати с хвостиком лет с Максом я знакома двадцать семь. Наше знакомство началось с драки за ярко-зелёный грузовик с песком и закончилось мирным поеданием полдника в средней группе детского сада № 15. С тех пор мы дружим, и, хотя жизнь иногда разводила нас в стороны, но связь мы не прерывали никогда, и я была абсолютно уверена, что Макс – именно тот человек, который может наорать, обругать, но никогда не предаст.

Когда мы наконец-то снова устроились в креслах, Макс – с шавермой, я – с кофе и пирожным, я тяжко вздохнула и начала, наверное, с самого главного.

– Макс, он предложил мне стать его официальной любовницей, – я и сама поняла, насколько дико и по-идиотски это прозвучало. – Это он сам так сказал, это не моя формулировка, честное слово. Я спросила зачем, а он сказал…

– Подожди, не тарахти, – Макс отложил едва надкушенную шаверму, и я с тоской проводила взглядом выглядывающие из лаваша кусочки поджаренного мяса, наверное, даже не важно, чьего именно. Желудок требовательно заурчал. – Что значит – официальной? Теперь появилась такая должность?

– Откуда я знаю, – от голода настроение стало стремительно портиться, – что ты у меня спрашиваешь, у него и спроси. Умные все вокруг такие стали!

– А он сказал, что будет входить в твои, так сказать, профессиональные обязанности? – сквозь обеспокоенность в голосе Макса проскользнули знакомые ехидные нотки, которые почему-то сразу меня успокоили.

– Да, конечно, я же не совсем дурочка, сразу про это спросила, – я кивнула и отпила кофе, по-прежнему с вожделением поглядывая на столь презираемую мной когда-то шаверму.

– А огласите весь список, пожалуйста, – проследив за моим взглядом, Макс с сомнением посмотрел на надкусанную шаверму и неуверенно протянул мне. – На, откуси, только немного, а то помрёшь с непривычки, и Беляев меня сошлёт на рудники за убийство особо ценного сотрудника.

– Мне надо будет ходить с ним иногда в рестораны, на какие-нибудь неофициальные мероприятия, иногда ездить куда-нибудь. Зарплата, кстати, офигительная.

– То есть у любовниц теперь уже и зарплата есть? Какая прелесть! В какое восхитительно интересное время мы живём! А в трудовой что будет написано?

– Нет, Макс, не тупи, официально я буду числиться и трудиться спичрайтером, а это… ну типа вторая работа, понимаешь? По-моему, ничего такие условия … как думаешь? К тому же он сказал, что спать с ним вовсе не обязательно.

На последних моих словах Макс подавился очередной заготовленной ехидной фразой и ошарашенно откинулся в кресле.

– В смысле – не обязательно спать? Он тебя любовницей зовёт или кем? Я что-то как-то не улавливаю. Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне всегда казалось, что любовницу заводят в первую очередь именно для постели. Или я что-то пропустил в этой жизни?

– Любовницей, но как бы для вида, понимаешь? Ему это из каких-то сложных и высоких политически-экономических соображений нужно, я не до конца поняла, настолько была под впечатлением от предложения. А так-то я ему не очень нужна, и в койку он меня тащить не собирается, если я сама не захочу. Он так сказал, и я склонна ему верить.

Макс посмотрел на меня как на безнадёжно больную, махнул рукой и, слегка наклонившись вперёд сказал:

– Лерунчик, а теперь послушай меня очень внимательно. Хорошо?

Я настороженно кивнула и приготовилась слушать.

– Смотри, что получается. До вчерашнего дня Дмитрий Васильевич Беляев не имел о твоем существовании ни малейшего представления. Потом, опять же всего лишь вчера, ты вылезла со своими фееричными комментариями и имела счастье или несчастье, это уж как посмотреть, с ним познакомиться. Заметь, Лера, главное слово – это слово «вчера». Потом, не успеваешь ты приехать домой, он звонит тебе и приглашает на чашку кофе в не самое удачное место для такой встречи.

– Почему не самое удачное? – пискнула я, чувствуя в словах Макса неумолимую логику.

– Да потому, моя наивная Лера, что ты сама сказала – у него там конференция. Зачем назначать встречу с потенциальной любовницей там, где тебя не то что могут увидеть, а непременно увидят?

– Зачем? – я чувствовала, что с таким трудом выстроенная мной картина мира снова рушится.

– Затем, что, вероятно, кто-то очень хотел, чтобы его увидели именно там и именно так, как было нужно. Ты сказала, что он предложил тебе шикарную зарплату.

Я уже ничего не пыталась говорить, а только молча кивнула, таращась на Макса полными непрошеных слёз глазами.

– Совсем-совсем шикарную?

– Не то слово, – всхлипнула я от жалости к себе, бестолковой.

– А ты не спросила себя – откуда такие ништяки? Беляев похож на мецената? Нет. Он предложил тебе должность спичрайтера!? Лера, вот даже не смешно ни разу. Ты экономист, ты бухгалтер, но ты