Снежинка для лютого (СИ) - Эве Лин Страница 16

Глава 9

Теперь я поняла, что даже не знала, как это целоваться. Сравниваю то, что у меня происходило с Никитой, и понимаю, что по сравнению с тем, что происходит сейчас, это был детский лепет.

Сейчас это что-то невероятное, поглощающее, порочное, или просто важно с кем все происходит, а не сам процесс. Но сейчас мне хочется большего. Сама тянусь к его свитеру, чтобы наконец-то осуществить свою фантазию, свой сон, который преследует меня уже какой день. Хочу прикоснуться к его коже, почувствовать ее под руками, потрогать стальные мышцы и то, как они перекатываются под движением.

Удивительно, как может все измениться за такое короткое время, раньше это хотели сделать со мной, а сейчас я хочу близости, зайти дальше. Но только с ним.

Тяну свитер Марата и провожу пальчиками по его прессу, мышцы — и правда, словно сталь. Упругие и рельефные. А кожа немного грубая, но горячая, как он сам.

Как только я прикасаюсь к коже мужчины, мы стонем одновременно, у нас заканчивается кислород, но мы как будто не можем оторваться друг от друга. Мужчина сажает меня так, что я чувствую его бугор в штанах, он большой, даже очень, но я сама словно трусь об него, как мартовская кошка. Чувствую, что мои трусики уже влажные, соски напряглись, и хочется дотронуться до них, а лучше почувствовать на них руки мужчины. Желаю, чтобы он снял с себя этот дурацкий свитер, хочу быть кожа к коже. Мне кажется, так мы согреемся еще больше…

Первый раз я хочу переступить черту сама, зная этого мужчину три дня, но чувствуя, что хочу отдаться только ему…

И дальше все парни будут блекнуть перед ним. Я знаю, что уже не смогу, как прежде.

В один момент все меняется, словно произошел какой-то щелчок в сознании. Марат первым приходит в себя, жадно глотая воздух, как и я. В тишине комнаты слышно только наше рваное дыхание.

— Настя… — слышу хриплое. — Мы не должны… не должны, слышишь!?

Уже более громкое от него или нет, или это только в моих ушах? Словно молотком, словно приговор…

В горле застревает хриплое «Почему?» Но не осмеливаюсь произнести слово вслух, оно теряется где-то в груди.

Марат резко встает, выходя из гостиной, а через несколько секунд я слышу хлопок(!) входной двери. Звук эхом отдается в моем сердце.

Не понимаю почему, почему он остановился. Ведь я чувствовала, что мужчина хочет меня так же, как и я его. Ведь он видит: я сама хочу. Я была не против. Но остановился, оттолкнул, и от этого больнее всего. Хочу тоже уйти, хлопнуть дверью, убежать.

Глупая Настя!

Кому нужны твои чувства? Ему? Смешно. Опять всплывают в памяти слова Марата о том, что его не интересуют малолетки. Это словно клеймо, написанное кровью на моей коже.

На глазах опять выступают слезы. Мне кажется, я стала какой то истеричкой. Хватит плакать! Он не стоит того! Они все не стоят того!

С такими мыслями ложусь спать, даже не дожидаюсь Марата. Зачем? Чтобы услышать какое-то неуместное оправдание, почувствовать еще раз себя отвергнутой?

Не хочу.

Больше не хочу.

С такими мыслями проваливаюсь в сон. Хотя еще где-то на задворках сознания слышу стук, а потом как будто большая рука прижимает меня к горячей груди. И тихое дыхание:

— Снежинка…

Сегодня мой мозг дает мне отдых и не подкидывает разные картинки эротического характера с участием мужчины. И это даже хорошо, могу меньше фантазировать и представлять.

На удивление просыпаюсь позже Марата, или мое сознание меня подводит, и вчера он не приходил. Но, когда слышу шуршание, доносящееся с кухни, понимаю, что мужчина находится там.

Поднимаюсь и чувствую, что у меня раскалывается голова. Мой организм все же не привык к такому, можно сказать, тяжелому алкоголю.

Совершаю обычные гигиенические процедуры, мне становится немного лучше. Поэтому спускаюсь на кухню к Марату. Как вести себя с ним после вчерашнего, не знаю, буду смотреть по обстановке.

— Доброе утро, — первой говорю я, смотрю, как Марат что-то готовит на плите, аппетита нет, но и одной сидеть не хочется.

— Доброе, — отвечает мужчина, улыбаясь и глядя на меня. Ведет себя так, словно ничего не было? — У меня хорошие новости. Первое — это электричество починили, так что можем опять пользоваться всем. А второе — мне позвонили наши соседи и сказали, что уже сегодня, но, скорее всего, завтра к нам приедет трактор и расчистит все вокруг.

Не знаю, радоваться или нет этим новостям. Ведь услышанное означает, что я наконец-то вернусь к родным, по которым очень соскучилась, а, с другой стороны, мы с Маратом расстанемся, и наши дороги больше никогда не пересекутся. А от этого больнее всего…

— Отлично, — как можно веселее произношу я, но, похоже, получается не очень, так как улыбка с лица Марата тоже сползает.

Мы садимся за стол в полной тишине. Даже физически я чувствую напряжение между нами, которое возрастает в геометрической прогрессии. Словно существует ледяная стена между нами, и никто пока не готов ее пробить.

— Сегодня солнечная погода, я пойду нарублю дров, — делится мужчина планами.

Смотрю в панорамное окно, сегодня и правда выглянуло солнце, сказочная красота. Никакой метели, хочется только гулять, кататься на лыжах, лепить снеговика или просто кидаться снежками, даже несмотря на большие сугробы.

— Хорошо, я все же приготовлю борщ, раз уж можно всем пользоваться.

Так и делаем, Марат выходит на улицу, а я приступаю к готовке, предварительно попросив у него телефон, чтобы созвониться с родителями, раз уж связь ловит.

— Привет, мам, — говорю я.

— Настенька! — слышу мамин голос, и мне становится тепло на душе и тоскливо одновременно, я очень соскучилась по ним. — Как ты? Что у вас там? Когда ты домой приедешь? — начинает сыпать вопросами она. — Отец за тебя волнуется, да и я тоже, и Максим скучает…

— Как он, как вы?

Я поняла, что очень скучаю по брату. Как он там без моих сказок?

— Макс скучает, все спрашивает, когда ты приедешь… — мама немного замолкает. — Говорю ему, что скоро. В садик идти не хочет, каша невкусная, а еще Нина не обращает на него внимания.

О, да, Нина — это любовь моего брата, ему четыре, а у него уже есть девушка. Смеюсь. Мой маленький ворчун! Домашняя каша ему нравится больше.

— Скажи, что я скоро приеду и привезу ему большой торт, может потом Нине принести его, она же любит сладкое, — сообщаю я