По праву сильного (СИ) - Саша Кей Страница 16

— Давайте в четверг, — подумав, отвечает Гордеев.

— Мы с женой будем рады. Да, Зайка?

Зайка радуется ровно до тех пор, пока Гордеев не говорит:

— Но мы с Ксюшей ненадолго. Максимум на одну ночь.

Я не успеваю отойти от шока, что Ящер тащит меня к своим друзьям, как Ольга, не удержавшись ляпает:

— Ничего, мы уже привыкли, что Ксюши у тебя на одну ночь.

Глава 15

— Оля! — шокировано восклицает Михаил.

Глаза Ящера сужаются, взгляд его не предвещает ничего доброго. Даже я ёжусь, хотя Гордеев смотрит и не на меня.

Атмосфера мгновенно накаляется. Почему-то у меня такое ощущение, что если Ящер сейчас что-то скажет, то это будет что-то необратимое.

Михаил, видимо, знающий Гордеева достаточно хорошо, пытается сгладить ситуацию.

— Оля, — густые брови сходятся на переносице, а кончик носа белеет от гнева. — Пойди-ка за стол, раз не умеешь себя вести.

Ольга не выказывает никакого раскаяния за хамство. Она упрямо вздёргивает подбородок, в глубине ее глаз сверкает злость.

Как же!

Она строит из себя прима-балерину, а ей как нашкодившей собачке указывают на половик у двери. Тон Михаила весьма однозначен: хозяин недоволен своим питомцем.

— Что Оля? — огрызается она.

— Не тебе это говорить, — осекает её Ящер, и Ольга покрывается пятнами. Михаил же молчит, за нее не вступается, что меня удивляет, хотя она, конечно, хабалка, но все же его супруга, а он просто сверлит жену взглядом.

— Иди остынь, — велит Михаил Ольге.

Поджав пухлые губы, она зацокала в сторону столиков. Злорадно отмечаю, что утрированное покачивание бедрами делает ее похожей на кобылицу. Только пахнет она не навозом и потом, а дорогими духами.

Перевожу взгляд на Гордеева. Он всё ещё напряжён.

— Прости дурёху, я поучу её манерам, — мрачно обещает Михаил, глядя вслед жене. И у меня от его интонаций пробегает холодок по спине. Ольгу мне не жалко, но непохоже, что муж ее просто пожурит.

— Она попыталась задеть мою женщину, — весомо с расстановкой произносит Ящер, и мне становится еще неуютнее. В девятнадцатом веке я бы ждала вызова на дуэль.

— Язык у Ольки без костей…

— Без намордника её, видимо, до сих пор выпускать нельзя, — припечатывает Гордеев, словно продолжая мою аналогию между Ольгой и собакой.

— Ты её знаешь, — разводит руками Михаил, как будто это все объясняет. — Мелет все сразу.

— И когда-то мне казалось это забавным, но с тех пор я поумнел.

Слова Гордеева звучат так, будто и Михаилу не мешает поумнеть.

— Она не со зла, — все еще пытается исправить положение тот.

— Я знаю Олю очень хорошо, Миша, — с намеком парирует Ящер.

Михаил хмурится ещё больше.

— Я разберусь. Приезжай ко мне в четверг. Хочу кое-что с тобой обсудить. Думаю, тебе будет интересно, — настаивает Михаил.

Гордеев морщится, но кивает.

— Ксюша, не держите зла, — уже более уважительно обращается ко мне Михаил. С чего бы такие перемены?

Неуверенно киваю.

Неуверенно, потому что не держать зла не получается.

Видимо, христианское всепрощение мне чуждо.

И, кажется, Ящер со мной солидарен, хотя я и не понимаю, от чего он так разозлился. Это меня макнули в грязь лицом, на него она смотрела как на кулич в пасхальный день.

Понятно, что Ольга хотела мне показать моё место. Мол, у Гордеева бабы не задерживаются, и уже завтра меня сменит другая. Но это я и так знаю. Взять хотя бы Таню. Очень сомневаюсь, что Ящер ей давал какую-то отставку. Просто не позвонил, и всё. Он в городе проездом, с него взятки гладки. Никто никому ничего не обещал. Уверена, это Таню не останавливало, я видела, как она на него облизывалась и была готова выполнить любую его прихоть, а ведь она известна своим склочным и капризным характером избалованной девочки.

Хотя с чего я взяла, что Гордеев ей не позвонил? Он упоминал свой темперамент, может, ему много женщин надо… Эта мысль отчего-то царапает гордость словно ржавой иглой.

Я не стремлюсь стать его девушкой.

Даже думаю, что у Гордеева это понятие отсутствует в жизни. Сменяются какие-то девочки, и всё.

Меня задело не это.

Ревновать Гордеева в моей ситуации смешно, но что-то гадкое шевельнулось в душе. Клубок из ревности, задетого самолюбия и понимания, что моя ситуация даже хуже, чем думает Ольга.

Когда мы наедине с Гордеевым, я воспринимаю его собственническое поведение иначе, менее болезненно.

Он груб, прямолинеен, но Ящер меня ни разу не оскорбил и не унизил, а Ольга напомнила мне, что я просто тело.

И плевать, что оплатная часть нашего договора с Ящером мне понравилась.

Я всё та же. Обычная девчонка, которая хочет, чтобы за ней ухаживали, её добивались.

А Гордеев вроде, как и интереса ко мне не проявлял. Я сама себя предложила. Это меня гнетёт.

С другой стороны, у меня ничего не будет болеть, когда мы разбежимся. Нужно будет только простить себя за то, что я себе позволила всему этому произойти. Хотя, какой был у меня выбор. По крайней мере, Гордеев слово держит, чем не всегда славились парни, с которыми я встречалась «по любви». Для них могло быть в норме пообещать и не сделать. Возможно, какую-то мелочь, но осадок оставался. Один не приехал помогать собирать вещи для переезда, потому что у него на голове нашлась неопознанная шишечка. А встречать маму с вокзала не поехал, потому что «сосочек заболел». Это вообще что?

Задумавшись, я не замечаю, как разговор с Михаилом заканчивается, и он нас покидает.

— Ещё шампанского? — вырывает меня из собственных мрачных мыслей Ящер.

До нас доносятся звуки ссоры на повышенных тонах со стороны столиков Михаила и Ольги.

— Пожалуй, — соглашаюсь я.

Надо бы запить горький привкус, оставшийся после этого знакомства.

У этого Михаила очень знакомое лицо. Отпив шампанского, осмеливаюсь поинтересоваться:

— Вы давно знакомы?

— С Мишей? Давненько, — Гордеев пилит свой стейк. — Ещё в школьные годы пересеклись.

— А с Ольгой, — не утерпев, спрашиваю я. Женское любопытство сильнее моего трепета перед Ящером. Я помню, как Ольга распускала руки, а он что-то такое упоминал.

— С ней мы познакомились позже, — отвечает Гордеев.

И не поймёшь, то ли он с Ольгой познакомился, то ли они с Мишей вдвоем знакомились с ней, то ли она уже была знакома с Михаилом, но уточнять я уже не решаюсь, только ворчу.

— И чего она на меня взъелась? — вроде про себя бубню, но так, чтобы Ящер слышал. Мне очень хочется ему показать, что мне всё это не нравится. В конце концов, выслушивать такое в наш