Арина Холина - Когда Бог был женщиной Страница 16

Ей что, заказать теперь герб с этим девизом? И повесить над камином? Благо каминов хватает…

Алиса купила платье — деньги жгли ей пальцы, забрала коробку, перевязанную шикарным кружевным бантом, и поплелась за девицами, которые трещали без умолку, чем страшно ее раздражали.

— Завтра в девять у меня, — распоряжалась Лиза. — Я уже договорилась с визажистом и парикмахером.

И тут Алиса поймала себя на дивной мысли — больше всего на свете ей хотелось двинуть Лизу коробкой с платьем по голове (больно не будет, зато даст фору в несколько минут) и броситься прочь. Но она была на каблуках, кругом стояли лужи, переулки здесь, в отличие от остальной кривоколенной Москвы, были прямые и отлично просматривались.

Но она с таким отчаянием мечтала скрыться от всех, влезть в старые шерстяные носки, нацепить удобный и растянутый велюровый костюм, спрятаться за книжкой и лопать бутерброды с томатным соком!

Поэтому она молча доехала до Марьяны, пересела в свою машину и услышала изумленный окрик Фаи:

— А платье?!

Схватила коробку, кинула ее на переднее сиденье, что-то пробурчала на прощание и рванула за город.

Это ловушка. Или она — параноик. Наверное, ей надо сдаться хорошему психиатру, который уложит ее в дурдом, где главной заботой будет не заснуть под душем.

Весь мир… Блестящие перспективы… Все так чудесно, а она несчастна! Наверное, она трусиха. Наверное, она на всю жизнь останется бедной девочкой Алисой Трейман, которая завидует одноклассникам и считает себя хуже всех. И хуже, и лучше. Наверное, такие, как она, становятся литературными критиками, отращивают толстую задницу, которую неумело скрывают под хипповыми лоскутными юбками до пола, купленными где-нибудь во «ФрикФраке», украшают себя червленым серебром и носят в кошельке портрет Достоевского.

Они живут в своем маленьком иллюзорном мире, до дрожи влюбляются в Евгения Онегина или Андрея Болконского, соперничают с Анной Карениной или Элен Курагиной, дружат с Сэлинджером и созваниваются с Фитцжеральдом.

Она бы справилась с такой жизнью.

А вот с вечеринками, ради которых нужно выряжаться в платья за шесть тысяч долларов — вряд ли.

Потому что одно дело — мечтать, а другое дело — превратить свои мечты в реальную жизнь. Не все к этому готовы. И, возможно, она из этих самых — неготовых.

Дома она надела и носки, и самый старый костюмчик от «Джуси Кутюр», но удовольствия не поймала. Над головой нависла угроза завтрашнего праздника, и расслабиться никак не получалось.

Алиса поплелась в библиотеку, нашла аж целых три тома, посвященных унынию, и приготовила настойку на березовом соке и слюне тропической жабы для улучшения настроения. Конечно, это все временно. Но все-таки туман рассеялся — настроение ползло вверх, новая жизнь уже не казалась такой мрачной, а скорая вечеринка представлялась настолько заманчивой, что Алиса померила платье. И замерла.

Конечно, в примерочной она уже все это наблюдала, но это было где-то шестнадцатое платье из тех, что она мерила — глаз замылился, к тому же под боком вопили Фая с Марьяной. И она, видимо, не сразу поняла, как это красиво. А может, всему виной зелье.

Так, наверное, выглядят ангелы. Алиса открыла ларец с драгоценностями, надела колье из бриллиантов, розовых турмалинов и лунного камня в белом золоте, и поняла, что она — самая красивая женщина в мире.

Женщины должны ТАК выглядеть. Права была Марьяна — должно быть хотя бы одно такое платье, — чтобы не забывать: мы несем с собой красоту. Для женщин создают такие шедевры, женщин украшают бриллиантами, женщины предпочитают рыбу в медовом соусе сосискам с жареной картошкой!

Алисе захотелось блистать, покорять, удивлять и убивать красотой!

Она кружилась по комнате, пока не сбила развевающейся юбкой чашку с чаем, переполошилась — зря, на платье не попало, но все-таки решила отложить триумф до завтрашнего дня. Платье вернулось в коробку, колье — в сундук, а Алиса влезла в носки и попыталась вообразить, какую прическу ей сделает завтра известный парикмахер.

Глава 7

Лиза заказала лимузин. Шикарный, просторный, с шампанским. И не зря — в таких-то платьях невозможно было бы тесниться в машине. И с такими прическами. Им бы позавидовали все модели на свете — ни на одном показе мод ни у кого не было таких шедевров. Алисе волосы уложили ровными блестящими волнами, скрепили на затылке в хитрую завитушку, которую удерживали серебряные шпильки, украшенные горным хрусталем и черными феонитами — Лиза одолжила — откуда они локонами спускались на плечи.

Фая любовалась укладкой в японском стиле — под стать платью, а Марьяна с недоверием разглядывала выпрямленные волосы — ее буйные кудри лежали ровными прядями!

Ехали довольно долго — на Рублевке, как всегда, были нечеловеческие заторы, а тащиться им надо было за Николину Гору. Казалось, что эта злосчастная гора находится где-то под Питером — они плелись со скоростью километров двадцать в час.

Но наконец водитель свернул налево, Алиса приоткрыла окно и увидела еловые лапы, потом еще два раза направо, гудок, последний рывок — и лимузин остановился. Водитель помог им выйти, и Алиса оглядела старинное поместье — отреставрированное и впечатляющее.

Парадный вход с колоннами, мезонин, два этажа, галерея, два просторных крыла. Ого-го! За Лизой они прошли к подъезду, и дверь немедленно открыла классическая горничная — только фартук на ней был не белый, а черный. Она проводила их в зал, и Алиса не удержалась — ахнула. Высотой в два этажа, просторная комната была затянута черным бархатом, шелком и шифоном! Все: потолок, стены и пол покрывал черный блестящий гранит. Встречался и мерцающий черный материал, усыпанный серебряными блестками, — он переливался между бархатными и шелковыми складками, создавая необыкновенный эффект. Скатерти, ниспадающие на пол, были из черного блестящего сатина, с черной же вышивкой — невообразимый шик, а все розы, украшавшие столы, оказались темно-бордовыми, почти черными. У столов стояли черные бархатные стулья в стиле рококо с черными лакированными спинками. Стекла в окнах заменяли зеркала, а зал освещали свечи в огромных канделябрах из черного мармора.

— Ой-ей-ей… — прошептала за ее спиной Фая. — Вот это да…

Ледяное царство Лизы уступало этому торжеству черного — такой готический будуар высотой в восемь метров и площадью метров в двести невозможно было вообразить!

У Алисы из головы тут же вылетела и вчерашняя депрессия, и разнос, который ей устроила Елена, — Алиса так сосредоточилась на лимоннике и точном весе, что забыла добавить в зелье дружбы толченый тигровый зуб…