Энн Мэйджер - Дикий мед Страница 16

Джошуа даже фыркнул от возмущения, заметив, с какой беспардонностью панк взглянул на Хитер, с какой наглостью коснулся талии Хани.

Джошуа нажал на педаль газа, въехал в гараж и ткнул в кнопку автоматического закрывания дверей.

Раздраженно повернулся к дочери.

— Выброси этого парня из головы. У него уже есть девушка.

— Отец, она слишком стара для него.

— Душечка, не тебе судить.

Из окна кухни Джошуа мог видеть бухту, но и окно Хани, за которым находилась спальня, тоже хорошо просматривалось.

Загорелся свет, и, как это бывало прежде, Хани оперлась о подоконник и с минуту вглядывалась в его дом. Затем к ней присоединился панк. Она медленно повернулась, нежно погладила его по щеке.

Какое-то время они возбужденно переговаривались. Мускулистой рукой парень резко опустил жалюзи, неотчетливо замелькали их тени. Джошуа был вне себя от бешенства.

Она позволила этому молодому панку жить у себя?

Поднимаясь в свой кабинет, Джошуа почувствовал приступ дурноты.

На душе было гадко.

Очень гадко.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующее утро Джошуа чувствовал себя отвратительно. Он судорожно схватил чашку с черным кофе, газету, подшивку с документами о сети отелей Уатта. Медленно поднялся по лестнице на верхний этаж, вышел на террасу.

До приезда Хитер он по субботам обычно с утра ездил в офис. Сейчас же работал дома. Накануне вечером, прямо после ужина, приехала подруга Хитер. Ее отец, высадив девочку у входа в дом, тут же отъехал. Джошуа не успел даже ничего возразить. И поскольку он был не в состоянии вести машину, Хитер выиграла еще одно сражение.

Сев за журнальный столик, Джошуа быстро взглянул на первую полосу газеты. Его внимание привлек заголовок вверху: Гибель Сэма Дугласа.

Это муж Лейси.

Лейси Миднайт.

Это меняло многое.

Сэм — не великая потеря в мировом масштабе, подумал Джошуа. Но вспомнилась Лейси. Может, она не была такой холодной и расчетливой, как полагал Миднайт. Может, она и вправду любила это ничтожество.

Джошуа прочитал статью, которая в основном касалась участия Дугласа в делах сената и проводимого в связи со смертью расследования; вероятно, допрашивают его слабоумного сынка Коула. И только последняя строчка сообщала о том, что поместье Дугласа опечатано.

Лейси — единственная женщина, которую любил Миднайт. Она казалась сущим ангелом, пока не изменила ему с Дугласом. Миднайт не мог с этим смириться.

Джошуа хотелось бы знать, нуждается ли она в помощи. Надо позвонить. Миднайт будет очень злиться, когда узнает обо всем. А, к черту Миднайта, ведь Лейси была приятельницей Джошуа.

Джошуа зевнул, просматривая документы.

Миднайт иногда был слишком дотошным. Наверное, потребуется целый день, чтобы вникнуть в них. Но в доме было спокойно, никто не мешал.

Удобный случай, чтобы сосредоточиться.

Однако девушки проснулись неожиданно рано; еще не было двенадцати, следовательно, скоро заведут свою музыку. Но пряный запах шоколадного печенья отвлек его от дел.

Шоколадное печенье он обожал. Кто же готовил завтрак? Он улыбнулся, удивляясь: неужели Хитер готовит специально для него? С трудом он заставил себя продолжить чтение.

Несколько секунд спустя послышался грубоватый мужской голос со стороны Филберт-Степс, и Джошуа оторвался от бумаг. Когда возглас повторился, он отставил кофе и глянул вниз через балконную решетку. Дружок Хани с гитарой наперевес по-обезьяньи облокотился о перила лестницы.

Джошуа пренебрежительно фыркнул и отпил еще глоток кофе.

Занавеска в спальне Хани все еще была опущена. Джошуа представил, как она лежит на смятых простынях, волосы спутаны после любовных игр, полусонная, ожидающая.., этого мальчишку.

Джошуа стиснул зубы.

Головная боль усилилась, возникло неприятное ощущение в желудке. Он уже собирался взять в охапку бумаги и отправиться в кабинет, когда приблудный кот Хани, поднявшись по пожарной лестнице, теперь подобрался к его столу и уселся прямо на бумаги. Мистер Райт навострил ушки и заявил свои права надменным мурлыканьем.

Джошуа уже решил прогнать беспардонное животное, но услышал задорное хихиканье Хитер где-то внизу. Он опять подошел к балконному ограждению. К своему ужасу, он заметил, что Хитер и ее подруга уже стучатся во входную дверь Хани.

Девушки вырядились в яркие мини-юбки и несли широкий поднос с домашним печеньем.

Заинтересованный длинноволосый панк встретил их на крыльце. Он снял свою гитару, положил рядом с барабанами и отведал печенья. Потом взял еще. Не переставая жевать, он пожирал глазами девчонок. У него, кажется, был отменный аппетит.

Чувствуя, что производит благоприятное впечатление, он наклонился и что-то шепнул. Обе девчонки прыснули со смеху. Затем он распахнул дверь, приглашая их войти, и все трое исчезли.

Джошуа кипел от негодования.

Очень плохо, что Хани тратит себя на никчемного мальчишку. Но чтобы его дочери морочили голову… Ни за что!

Джошуа громко постучал в деревянную дверь.

Мистер Райт, сбежав вниз, стал мурлыкать с такой же настойчивостью. Противное животное не отставало ни на шаг.

За дверями послышались мягкие шаги. Затем входная дверь приоткрылась. Он уловил слабый запах свежей краски.

Хани встретила его, удивленно вскинув брови, — Привет! — сказала она с улыбкой, не успев стушеваться и отпрянуть.

Она стояла босая, влажные локоны, поблескивая, падали на плечи. На ней был изумрудного цвета халат, доходивший до щиколоток, она обворожительно пахла дорогим мылом и шампунем. В одной руке она держала недоеденный стручок, от которого отщипывал маленькие кусочки большой зеленый попугай. В другой — маленький кусочек шоколадного печенья.

Влажные непослушные пряди прилипли к ее лбу, облепили шею. Хани выглядела очень сексуально, свежо, миловидно. Джошуа вспомнил, что он здесь не ради нее, что пришел из-за дочери.

— Вы привели Мистера Райта, — пролепетала она. — Я видела, как он карабкался вверх по вашей пожарной лестнице.

— Это совсем не дружеский визит. — Он вспомнил о причине прихода.

Ее глаза расширились, в них мелькнул страх.

— Вот как? Тогда мне лучше впустить кошку и прикрыть дверь.

Джошуа придержал дверь рукой, не давая ее закрыть. Мистер Райт шмыгнул внутрь. Хани замерла. Птица что-то бормотала.

Ее напряжение вряд ли можно было сравнить с его раздосадованностью. Хани безвольно опустила руку.

— Что же вам угодно?

Он нагловато оглядел ее с ног до головы, затем взгляд остановился на лице, которое не могло быть бледнее. Она неуверенно взглянула на него, да так перепуганно, будто он подосланный убийца.