Мораг Прунти - Рецепты идеального брака Страница 16

Глава одиннадцатая

Мед может показаться полноценным заменителем сахара, но не все так просто. Мед дает наилучший вкус, когда его смешивают с сахаром, а не используют вместо него. Сахар дает основную сладость, мед выступает в качестве верхней ноты. Конечно, многое зависит от качества меда, но так же, как это бывает с другими продуктами — какой-то мед лучше, а какой-то хуже. У дедушки была пасека, поэтому мед, который использовала бабушка Бернардина, был уникальным, он был свежее, чем любой другой, что вы можете купить в магазине. Я-то знаю.

На Вестсайдском рынке можно купить сорок шесть видов меда, и я их все перепробовала. Можно вылить хоть целую банку дорогого продукта, и все равно есть будет невозможно. Вообще говоря, уменьшать количество сахара в рецепте пирога ради того, чтобы положить туда немного меда, бессмысленно.

Родители Дэна — ирландские католики, а он — средний из восьмерых детей. Он — единственный, кто женился после тридцати пяти лет, и единственный, кто не посещает воскресные службы. В глазах его семьи он непутевый и нетипичный. Настоящая темная лошадка.

Его мать, Эйлин, — обстоятельная женщина, у которой каждый вопрос звучит как указание: «Выпьешь чаю».

Она говорит с каванским[2] акцентом, разбавленным выговором янки. Дэн немного боится своей матери, что меня расстраивает. Ее дом — это святилище брака и материнства. Он завален призами, фарфоровыми куклами, фотографиями детей в рамках в виде сердечек или плюшевых мишек. Пухлые личики глядят на тебя с кружек, корабликов и календарей. Каждая поверхность стонет под тяжестью свадебных фотографий, окруженных уотерфордским хрусталем или витиеватой позолотой: толкающиеся мальчики в тельняшках, их волосы, подстриженные по моде семидесятых, ниспадают на плечи, девочки в платьицах с рукавами-фонариками с сияющими глазами и белозубыми улыбками. Все члены семьи Дэна общаются между собой; они становятся крестными детей друг друга, покупают друг у друга машины, приобретают газонокосилки «на всех». Они вместе ходят за покупками на распродажи, информируют друг друга о специальных предложениях в «А&Р», ходят расфуфыренной наглой толпой в универмаг. Они помогают друг другу с ремонтом и вместе кормят детей. Всей этой индустрией обслуживания машин, присмотра за детьми, приготовления еды, посещения магазинов заправляет Эйлин Маллинс. Она готовит и отдает распоряжения, но в основном она просто главенствует. Непроницаемая, непобедимая, отвечающая за все.

Отец Дэна, напротив, — сухонький, замкнутый мужчина, который старается не попадаться никому на глаза.

Я на стороне отца, но все еще надеюсь остаться на периферии, однако, похоже, мне это не удастся.

Дэн по-прежнему работает управляющим в доме на Манхэттене, поэтому он много разъезжает по городу и часто ездит в командировки. Наконец ему удалось найти себе замену на выходные, и это наше первое воскресенье, которое мы целиком проводим на Лонгвиль авеню.

Дэн просит:

— Тебе лучше одеться, детка, мы приглашены на обед в час.

Я смущаюсь. Я сама приготовила обед, и это для меня сюрприз. Я не люблю сюрпризы, особенно когда они связаны с едой и особенно когда я выдохлась, распаковывая коробки с хламом, пытаясь создать в доме атмосферу уюта.

— Ты что, заказал где-то столик?

Дэн вопросительно поднимает брови, как будто ответ настолько очевиден, что его и произносить-то необязательно.

— У мамы, конечно.

Конечно.

Большая часть огромного количества родственников Дэна живет в Йонкерсе или вокруг него. Я была единственным ребенком и выросла в мансарде вместе с матерью, которая старалась быть богемной, и чередой ее бойфрендов-бездельников. Откуда мне было знать, что замужество затянет меня в такой водоворот отношений? Откуда я могла знать, что то «да» сделает меня частью племени женщин, которые роются друг у друга в сумочках в поисках носовых платков?

— Извини, Дэн, но тебе надо было сказать мне раньше. У меня дела.

Пространность этого объяснения от него не укрылась. Мы впервые были в этом доме пять недель назад, и мы уже упаковали вещи в моей квартире и подготовили ее к сдаче. Дэн сломал стену на первом этаже и приготовился к тому, чтобы установить мойку и провести проводку на моей новой кухне. Она будет в стиле Шэйкера с открытыми полками, и в ней будет настоящий уотерфордский очаг, работающий на твердом топливе. Ого будет совершенная противоположность кухне в моей квартире, где высокие технологам были возведены в ранг произведения искусства, моя новая кухня будет «взрослым» рабочим местом для приготовления пищи вручную. Я смогу использовать электроприборы тогда, когда они мне понадобятся. Но в основном я хочу, чтобы приготовление еды было настолько простым, насколько это возможно. Возможно, из-за того, что моя голова идет кругом от сложных проблем, мое тело нуждается в простоте физических действий, абсолютном порядке в смешивании, измельчении и заливании. Меня раздражает только ожидание результата, поэтому я обратила свой взор на сад и расчистила грядку для посадок.

Вчера ко мне присоединился Дэн и, не спрашивая, нужна ли мне его помощь, принялся рыхлить землю, пока я, стоя на коленях, пропалывала грядку. Я всыпала компост в участок серого суглинка размером в квадратный метр. Этот участок я тщательно прополола вчера. Несколько минут Дэн понаблюдал, поспрашивал, что я собираюсь посадить, а потом мы оба сделались сосредоточенно молчаливыми. Последние несколько недель мы слаженно работали вместе. Дэн сильный физически, и, как я поняла, я тоже. Из нас получилась хорошая команда, и я замечаю, что мне нравится то, как мы можем передавать друг другу инструменты или варить кофе без необходимости предлагать это. Это своего рода близость, воплощение нашего брака. Я стараюсь себя занимать, поскольку, когда я работаю, я меньше чувствую себя виноватой, меньше боюсь того, что все мои усилия превратить это здание в наш дом только создают препятствия на пути к моему конечному избавлению.

В следующие выходные состоится конференция писателей в области кулинарии в Чикаго. Это будет отпуск. Плохо желать отдыха от брака, когда вы поженились всего два месяца назад, но это могло дать мне время побыть наедине с собой и разобраться в себе.

Дэн мог упомянуть об обеде у своей матери вчера в саду, но не упомянул.

Мне нужно прочертить границу. Если я сегодня пойду с ним, то нас будут приглашать каждое воскресенье, как это было в его жизни раньше до того, как он встретил меня.

— Нам нужно заехать только на часок, — говорит он.

Своего рода эмоциональный шантаж, который Эйлин применяет по отношению к Дэну, на меня не действует. Моя мать всегда была независимой женщиной. Она занималась своим делом, а я — своим. Мои дедушка и бабушка тосковали по моим визитам в Ирландию. Я это знала, но они никогда не заставляли меня чувствовать себя обязанной и всегда радовались моим карьерным успехам, даже если это означало, что я буду реже приезжать в отпуск, чтобы навестить их. Я не привыкла, чтобы меня умоляли.