Кристин Ханна - Домашний фронт Страница 17

И где-то на полпути упустила из виду, что у любви есть темная сторона. Долгие годы яркого света ослепили ее. Она вручила Майклу свое сердце, и он принял его, взял в руки, а Джолин даже не подумала, что он способен проявить небрежность. Даже в последние годы, когда муж отдалился от нее и стал все больше времени проводить на работе, она верила в неизменность их клятв и придумывала ему оправдания. Всегда верила как Полианна[5].

Джолин услышала, как внизу хлопнула дверь, потом завелся двигатель машины. Она проковыляла к окну. Смотрела, как уезжает Майкл, и гадала, вернется ли он.

Он не вернулся.

Джолин провела беспокойную, бессонную ночь — убирала и стирала. Она пылесосила, вытирала пыль, чистила столовое серебро и скребла унитазы. Все, что угодно, лишь бы не думать об этих ужасных словах: «Я больше тебя не люблю».

Нельзя сказать, чтобы это помогло. Одна-единственная фраза изменила ее восприятие жизни и даже самой себя.

Пять слов изменили весь мир, размыли твердую почву под ногами. Эта фраза была подобна цунами, которое приходит без предупреждения, сносит фундамент и оставляет после себя развалины дома.

К утру Джолин так устала, что едва держалась на ногах, и была до того взвинчена, что даже не стала варить себе кофе. Больше всего на свете ей хотелось сбежать из невыносимо тихого дома, вскочить в вертолет и улететь. Но вместо этого, дождавшись фиолетово-розовых проблесков зари, она отправилась на восьмимильную пробежку. Ничего не помогало.

Вернувшись, Джолин долго стояла под душем, потом надела старые джинсы, серую армейскую толстовку и отправилась будить Бетси. Постучала в дверь и вошла.

— Привет, Бетси. — Она заставила себя улыбнуться. Вчера вечером ей следовало поговорить с дочерью — так поступила бы хорошая мать, сильная мать. Но Джолин боялась сорваться в присутствии дочери, расплакаться и еще больше напугать Бетси.

— Не говори ничего, — глухо произнесла Бетси.

— Я знаю, что папа с тобой разговаривал. И подумала…

— Я НЕ ХОЧУ это обсуждать.

Джолин остановилась, не зная, что сказать. Как объяснить ребенку такие взрослые вещи? С Бетси она терялась, не понимая, когда следует проявить твердость, а когда уступить. И почти всегда ошибалась. Джолин знала этот свой недостаток: она умела настоять на своем, вот уступать у нее получалось с трудом.

Но одно несомненно: Бетси напугана и растерянна. И явно злится. А Джолин не в состоянии ей помочь. Как рассказать о том, что девочка не поймет?

Джолин просто подошла к дочери, подняла с кровати и крепко обняла. Потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы промолчать, но Джолин справилась.

Почувствовав судорожный вздох Бетси, она поняла, что чувствует дочь. Ссора родителей — это ужасно. Джолин знала, что Бетси не забудет вчерашний вечер и заметит отсутствие Майкла сегодня утром.

В спальню вошла Лулу, таща за собой любимое желтое одеяло.

— Эй, я тоже хочу обниматься.

Джолин протянула к ней руку, и Лулу бросилась к ней, прижавшись к матери вместе с сестрой. Все замерли на несколько секунд. Потом Лулу отстранилась, почесала голову и откинула спутанные черные волосы с глаз.

— А можно мне на завтрак кукурузные хлопья?

— Нет. Хлопья только по праздникам, — автоматически ответила Джолин.

— А может, сегодня праздник, — щебетала Лулу.

— Праздник наоборот, — с горечью заметила Бетси.

— Почему? — заинтересовалась Лулу.

Джолин вздохнула.

— Пойдемте, девочки. Будем готовить завтрак.

Спускаясь по лестнице, Джолин чувствовала на себе взгляд старшей дочери. В кухне Бетси, казалось, замечала абсолютно все — как дрожали руки матери, когда она доставала муку и яйца для оладий, как она непрерывно вздыхала, как открывала холодильник и замирала, уставившись в него невидящим взглядом. В конце концов Джолин не выдержала такого пристального внимания и достала с полки коробку с разноцветным печеньем.

— А где папа? — спросила Лулу, вылавливая розовые колечки.

— На работе, — ответила Джолин, соображая, что будет говорить, если вечером Майкл не вернется.

Бетси резко подняла голову.

— Уже уехал?

Джолин отвернулась, чтобы налить себе кофе.

— Ты же знаешь, как это бывает, когда ему нужно успеть на первый паром, — солгала она, не глядя на дочь.

Она спиной чувствовала, как Бетти пристально на нее смотрит. Казалось, это испытание никогда не кончится.

— Поторопитесь. Через двадцать минут выходим.

Позавтракав, Джолин отправила девочек наверх, собираться. Они выехали вовремя, и в четверть десятого она уже вернулась домой.

Оставив машину в гараже, Джолин пошла к соседям, махнула рукой Карлу, ремонтировавшему пикап «форд», подошла к парадной двери, распахнула ее и со словами: «Привет, Тэм» — вошла внутрь.

Тэми сидела в гостиной, одетая в старенький халат и шлепанцы, она прихлебывала кофе из огромной кружки. У нее за спиной обшитая деревянными панелями стена была увешана семейными фотографиями в белых рамках. Их было несколько десятков, а в центре красовался портрет Тэми в военной форме.

— Привет, подруга, — улыбнулась Тэми. Она сидела на синем клетчатом диване, закинув ногу в шлепанце на стеклянный кофейный столик.

Джолин молча смотрела на подругу, не в силах заставить себя произнести эти слова.

Тэми нахмурилась и поставила кружку.

— Что случилось, Джо?

— Майкл сказал мне, что больше меня не любит, — тихо сказала она.

— Ты имеешь в виду…

— Не заставляй меня повторять.

Тэми медленно подошла к подруге и обняла ее. Джолин потребовалось несколько секунд, чтобы поднять руки, но потом она уже не могла разомкнуть объятия. Ей хотелось заплакать, слезами облегчить боль, но слезы не приходили.

— Что ты ему сказала?

— Сказала? — Джолин отстранилась. — А что можно сказать после слов «я больше тебя не люблю»?

Тэми вздохнула.

— Супруги ссорятся, Джолин. Кричат друг на друга, говорят не то, что думают, уходят и возвращаются. Конечно, Майкл сморозил глупость, но он имел в виду совсем другое. Ты сможешь его простить. Это не конец.

Джолин уловила боль, проступившую в голосе подруги, и поняла, что Тэми вспоминает интрижку, которая была у Карла лет десять назад.

— Я знаю, что такое прощать человека и любить его несмотря ни на что, даже после того, как он причинил тебе боль.

Она действительно знала. Все свое детство Джолин прощала родителей, надеясь, что завтра, на следующей неделе или в следующем месяце они изменятся. Но только родители не менялись и не любили ее. Осознав эту простую истину, Джолин почувствовала облегчение. Не нуждаясь больше в их любви, она сумела сохранить себя, стать личностью. Она понимала, что имеет в виду Тэми; на ее месте сама Джолин говорила бы то же самое. Одна фраза не в силах разрушить брак. Но и одной ей тоже не справиться. Разве она не видела этого на примере собственной матери?