Николас Спаркс - Последняя песня Страница 17

— Как тебе здесь? — спросила она.

— Чисто. Немного необычно.

— Я прихожу сюда с детства. Па приводил меня сюда каждое воскресенье, после церкви, и покупал шоколадный коктейль. Они здесь лучшие. Мороженое привозят из какого-то крохотно­го местечка в Джорджии, но оно изумительное. Тебе следует по­пробовать.

— Я не голодна.

— Врешь! — воскликнула Блейз. — Я слышу, как урчит у тебя в желудке, но как хочешь. Тебе же хуже. Спасибо за то, что на­кормила.

— Не за что.

Блейз улыбнулась.

— Так что случилось вчера ночью? Ты знаменитость или что-то вроде?

— Что за вопрос?

— Коп пришел именно за тобой.

Ронни сделала гримаску.

— Скорее всего это отец сказал ему, где меня найти. Только и всего.

— Да уж, тебе не позавидуешь.

Когда Ронни рассмеялась, Блейз потянулась к шейкеру с коктейлем. Допив до конца, она высыпала на стол соль и стала делать горку.

— Что ты думаешь о Маркусе? — спросила она.

— Я почти с ним не разговаривала, а что?

Блейз, казалось, очень осторожно выбирала слова.

— Я никогда Маркусу не нравилась... раньше. Не могу ска­зать, что и он мне очень нравился. Он всегда был каким-то... подлым, что ли... Но потом, года два назад, все изменилось. И когда я действительно в ком-то нуждалась, он всегда оказывал­ся рядом.

Ронни сосредоточенно наблюдала, как растет горка.

— И?..

— Я просто хотела, чтобы ты знала.

— Прекрасно. Да ладно. Мне все равно.

— И тебя туда же.

— О чем ты?

Блейз соскребла с указательного пальца черный лак.

— Когда-то я занималась гимнастикой, и четыре-пять лет она оставалась главной в моей жизни. Но я ушла из секции из-за тренера. Настоящая тварь: всегда тыкал в ошибки и никогда не хвалил за успехи. Как-то раз я тренировалась в низком соско­ке с бревна. Он подскочил ко мне и заорал, что я не так ставлю ноги и что нужно застыть на месте, — словом, все то, что я уже сто раз слышала. Мне это чертовски надоело! Ну я ответила «да ладно», и он стиснул мне руку так сильно, что синяки остались. Стал вопить, что в моем возрасте нужно быть повежливее, и если я говорю так, все равно что посылаю кого-то подальше. Поэто­му, когда мне говорят «как бы там ни было», я всегда отвечаю «и тебя туда же».

Появилась официантка с заказом. После ее ухода Ронни по­тянулась к стакану с кока-колой.

— Спасибо за интересную историю.

— Да ладно!

Ронни снова рассмеялась. Ей импонировало чувство юмора Блейз.

— Расскажи о самом плохом, что ты сделала в жизни, — по­просила Блейз, подавшись вперед.

— Что?!

— Я серьезно. Всегда задаю людям этот вопрос. Мне вправ­ду интересно.

— Ладно, — согласилась Ронни, — только сначала ты рас­скажи о самом плохом, что сделала в жизни.

— Легко. Когда я была маленькой, у нас была соседка, мис­сис Бандерсон. Ее нельзя было назвать добрейшей душой, но к ведьмам ее не отнесешь. И не то чтобы она закрывала двери перед ребятами на Хэллоуин или что-то в этом роде, но была по­мешана на своем саде и газоне. Если мы проходили по газону по пути к школьному автобусу или обратно, она вылетала из дома и орала так, что уши закладывало. В общем, как-то весной по­садила она цветочки в саду. Сотни цветочков. Классно вышло. А напротив жил парень по имени Билли, и он очень не любил миссис Бандерсон, потому что когда однажды его бейсбольный мяч залетел в ее сад, она его не отдала. Однажды мы рылись в садовом сарае и нашли большую бутылку спрея «Раундап». Сред­ство от сорняков. В общем, мы с ним как-то ночью прокрались в ее сад и полили все цветочки. Не спрашивай, зачем я это сде­лала. Полагаю, в то время нам это казалось ужасно смешным. Подумаешь! Пусть посадит новые, верно?

Поначалу никто ничего не заметил. Прошло несколько дней, прежде чем средство начало действовать. Миссис Бандерсон каждый день поливала и пропалывала цветы, прежде чем заме­тила, что они начали вянуть. Мы с Билли потихоньку смеялись, потом я увидела, что она выходит в сад перед школьными заня­тиями, пытаясь сообразить, что творится с цветами. И даже ког­да я возвращалась из школы, она по-прежнему торчала в саду. К концу недели все цветы были мертвы.

— Какой ужас! — вскричала Ронни, давясь рвотным спаз­мом.

— Знаю. И мне все еще стыдно из-за этого. Одна из тех ве­щей, с которыми я ничего не могу поделать.

— Ты ей так и не сказала? Не предложила самой посадить цветы?

— Родители убили бы меня. Но больше я никогда не ходила по ее газону.

— Вау!

— Я же сказала: ничего худшего в жизни не делала. Теперь твоя очередь.

         Ронни немного подумала.

— Я три года не разговаривала с отцом.

— Это мне уже известно. И не так уж все плохо. Я же сказа­ла, что тоже стараюсь не разговаривать с отцом. А ма представ­ления не имеет, где я пропадаю целыми днями.

Ронни отвела глаза.

Над музыкальным ящиком висел плакат с Биллом Хейли с его «Кометами».

— Я воровала в магазинах, — едва слышно призналась она. — Часто. Ничего дорогого. Просто ради адреналина.

— Воровала?

— Но больше ни за что! Меня поймали дважды, во второй раз — по ошибке. Дошло до суда. Но приговор отложили на год. Если я больше не попаду в неприятности, обвинение бу­дет снято.

Блейз опустила поднесенный ко рту бургер.

— И это все? Ничего хуже ты не наделала?

— Я никогда не убивала чьи-то цветы, если ты об этом. Ни­чего чужого не рушила и не рвала.

— Никогда не совала голову брата в унитаз? Не била маши­ну? Не брила чужих котов?

— Нет, — улыбнулась Ронни.

— Ты, вероятно, самый занудный тинейджер в мире.

Ронни снова хихикнула, прежде чем глотнуть колы.

— Можно тебя спросить?

— Валяй!

— Почему ты не пошла домой вчера ночью?

Блейз взяла со стола щепотку соли и посолила картофель.

— Не хотела.

— А твоя ма? Она разозлилась?

— Возможно, — пожала плечами Блейз.

Дверь закусочной распахнулась, и Ронни, обернувшись, уви­дела, что к их кабинке шагают Маркус, Тедди и Ланс. На Мар­кусе была майка, украшенная изображениями черепа и цепоч­кой, зацепленной за петлю для ремня на джинсах.

Блейз подвинулась, но, как ни странно, с ней сел Тедди, а Маркус втиснулся рядом с Ронни. Ланс взял стул в соседней ка­бинке и сел задом наперед. Маркус потянулся к тарелке Блейз. Тедди и Ланс мигом расхватали жареную картошку.

— Эй, это для Блейз, — крикнула Ронни, пытаясь спасти ос­татки. — Купите себе и ешьте!

Маркус оглядел девушек.

— И?..

— Все в порядке, — заверила Блейз, подвигая к нему тарел­ку. — Я все равно столько не съем.

Маркус потянулся к кетчупу с таким видом, словно был кру­гом прав.