Милая Лиза (СИ) - Осадчая Виктория Страница 17

— Это игрушка для мальчика Вани.

— Можно? — потянул он бант.

— Она твоя, — я заняла свободное место, поздоровалась с присутствующими, пока именинник пытался справиться с упаковкой.

— Класс! — раздался через считаные секунды его довольный голос и смех. — Крутая штука! — у мальчишки горели глаза, пока он знакомился с инструкцией на упаковке, рассматривая дар. Про гостей на минут десять он забыл точно, выпав из реальности.

Торжественные речи в честь виновника торжества, танцы под живую музыку, так как сегодня выступали постоянные музыканты. В общем, было весело.

Но я ведь подозревала, что не стоит сюда идти. Моя интуиция кричала, чтобы я осталась дома, но я ее не послушала. В общем, как всегда. А ведь давно было нужно понять, что она меня никогда не подводит. Но ты что? Я ведь не могу показать, что испугалась. А можно ведь было обойтись малой кровью.

Ну, начнем с того, что Рита была права, третью Ванечка точно бы потянул. Они весь вечер мило общались, танцевали. Было такое ощущение, что этот спектакль разыгрывается специально для меня. И этот мальчишка именует себя мужчиной. Ну, может, это я о себе такого высокого мнения и мне казались вокруг одни заговоры.

«Я же тебе говорила» — фраза, сказанная Ритой, меня здорово разозлила. Я не говорю, что я на что-то надеялась. Как бы постаралась отпустить эту ситуацию. И все же, почему-то меня раздражало то, что он не обращает на меня внимания. Взыграла обычная женская гордость, главное не ревность, это уже хорошо. Хотя чёрт разберёт эти дурацкие эмоции.

«Водил меня Серёга, на выставку Ваааааан-Гогаааааа», — затянула девушка с микрофоном. Слыша эту песню я обычно переключала на что-то менее бесящее, а тут Лизоньку понесло. Встала, поправила блузку, отпила из бокала вина, сняла обувь, вышла на середину зала.

«На выставке Ван-Гога я главный экспонат», — вот прям в точку и всё про меня. Руки заскользили в воздухе, тело тоже ожило под быстрый ритм композиции, которую играли живые музыканты. Смотрите! Все смотрите! Смотрите, как я умею, как двигаются мои бедра, руки, ноги. Как моё сердце трепещет, отбивая ритм для моего тела. Полетели по залу. Один мужчина, второй, третий…все норовят потрогать, у всех горящий взгляд. А я…нет не парю, как это бывает обычно, я отдаю себя музыке. Вокруг начинает толпиться народ, становясь зрителями шоу одного актера. Не смотрю на него. Пошёл к черту! Хотя чувствую на себе прожигающий взгляд и от этого сердце начинает колотиться ещё сильнее. Взбираюсь на стол, где сидят его гости, легко и непринужденно. Маневрирую между тарелок, бокалов. Один из них с очередной порцией красного вина оказывается в руках. Сердце колотиться от предвкушения триумфального момента. В один миг, вся жидкость оказывается на Ваниной голове и его светлой рубашке, окрашивая вещь в красный оттенок. Беру его ошарашенного за подбородок, целую крепко в губы…

— С днём рождения, Ванечка.

Вокруг все затихают от разворачивающейся картины. Так же легко возвращаюсь на пол, натягиваю сапожки, беру свои вещи и ухожу. Все! Теперь точно все. И никаких звонков, сообщений, встреч. Пусть идёт к черту этот Князев. А на душе так поганенько, словно совершила самую большую глупость в своей жизни. Истерика на грани безумия. Достаю телефон: «Валера, я согласна». Говорят же, что серьезные решения лучше всего принимать на трезвую голову. Согласна! Но для меня на тот момент это было делом принципа.

***

В очередной раз пролистал в телефоне фото, оставшиеся после свадьбы Олега. Потёр устало лицо и уставился на то, что смотрело с дисплея, улыбаясь фотографу.

— Она красивая, — за спиной раздался голос Киры. Странно, но он даже не попытался закрыть вкладку, не попытался оправдаться. Потерял бдительность, расслабился и был пойман с поличным. И нафига тогда, спрашивается, столько времени прятал это в себе, да и от Киры, если не думал сейчас предпринимать попыток остаться с ней? Или он ждал целый год для того, чтобы это случилось вот так, как-то естественно, словно сейчас за спиной стоит не его невеста, а сестра или просто подруга, с которой их связывают девять лет дружеских отношений. Но ведь это не так. Тогда почему?

В молчанку играть было бесполезно, а джентльменский набор воспитания не мог позволить обидеть ее.

— Наверное, — выдохнул тяжело, пытаясь подобрать правильные слова.

— Ты с ней спишь?

— Нет, — она же спрашивает про данный момент. А прошел почти год.

— У вас что-то было, — заявила Кира.

— Даже если и было, это в прошлом. Мы давно не общались, — девушка взяла телефон из рук Вани, рассматривая потенциальную соперницу. Нет, не наверное, а действительно, красивая и у Князева взгляд сейчас, как у побитой собаки. И точно, не из-за того, что его поймали на месте преступления. Это все из-за нее, из-за той, что сейчас смотрела на нее с дисплея своими голубыми ледяными глазами, гордо, с вызовом… В прошлом? Нет. И Кира давно поняла, что что-то между ними изменилось.

Ездить в родной город Ванечки она не любила до жути. Тем более, бабуля, которую боготворил ее возлюбленный, как-то холодно к ней относилась. Но для Князева там словно медом было намазано. И он летел туда при каждой удобной возможности, а она…она работала. У неё психология, у неё пациенты, которые составляли всю ее жизнь.

— Ну, что ты молчишь? — интересуется Ваня. — Ты хотя бы скандал закатила. Хоть раз за эти девять лет. Скажи, какой я ублюдок.

— Зачем? Ты и так все знаешь.

Это чаще всего его и бесило. Ему нужны были эмоции. Живые. Настоящие. Чтобы посуда летела в стену, чтобы соседи стучали по батареи, чтобы сносило голову.

Но ведь восемь лет его эти отношения устраивали, да и после Лизы он не торопился избавиться от них. Почему? Наверное, потому что с Кирой было удобно.

Родители все время интересовались, почему за столько лет они не поженились? Нет, был этот этап в из жизни, ещё два года назад, когда Кира носила его ребенка под сердцем. Естественно, тут и разговоров не было про то, чтобы решить вопрос по иному. Они собирались играть свадьбу, подали заявление, но за две недели до этого события у неё случился выкидыш. Девушка сильно переживала по этому поводу. Решено было перенести торжество и это затянулось на последующие долгие годы. И если бы она хоть раз про это заикнулась, конечно, они бы узаконили отношения. Но когда женщина ничего не требует, все молча переносит, не треплет нервы по пустякам, она становится удобной. И уже не было той любви, что воцарилась между ними вначале. Теперь была просто привязанность. А поступить как последний козел и сказать в глаза о том, что ему скучно, он естественно не мог. А надо было бы, чтобы не мучить ни себя, ни ее.

— Кир, хоть раз покажи, что хочешь, чтобы я остался, — он попытался дать ей шанс. Да, нет, она сама понимала, что это ни к чему не приведет, поэтому не стала тянуть дальше эту тетиву, которая теперь натянулась до предела. Отпускать нужно медленно, плавно, чтобы стрела летела дальше.

— Ты уже решил все без меня, Вань, — она вернулась ему телефон. — Ты меня давно не любишь. Это не любовь, Вань, когда через силу. Я бы могла ещё что-то сделать, я пыталась, но ты давно не мой. Понимаешь, нелюбовь — это когда нельзя рассказывать о своих переживаниях, потому что тебя не поймут, когда ты становишься обузой и твое появление рядом мешает. Когда человек закрывается, абстрагируется от тебя, перестает говорить. Нет, не просто обыденное «Как дела?», а желание выговориться пропадает. Когда тебе кивают, соглашаясь, только для того, чтобы ты отстала. Когда тебя не хвалят, но и вроде не ругают. Год, Вань. Целый год я живу в этом аду. Я думала, что ты просто устал, но…я не могу тебя заставить себя снова полюбить. Я даже обижаться не могу, Вань. Это все здесь, — она касается холодным пальчиком его головы. — Ты сейчас сомневаешься, тебе меня жалко. А жалость, это тоже нелюбовь. Мне больно. Но лучше сейчас пережить это быстро, чём мучится потом всю жизнь. Это отношение оно убивает. Понимаешь, что через год-два я превращусь в невростеничку, я перестану себя любить и уважать, потому что это убивает человека. А я не хочу так.