Механик (СИ) - Рузанова Ольга Страница 17

Матвей стискивает челюсти и продолжительно выдыхает через напряженные ноздри.

– Еще один залет, сестренка, и ты возвращаешься к отцу!

– Скажи Дену, чтобы прекратил водить сюда своих девок, – упрямо продолжает давить девчонка.

– Да отстань ты от него! – взмахнул он руками, – хватит к нему цепляться! У тебя совсем нет гордости?!

Последняя фраза бьет по ее самообладанию. Она быстро моргает и закусывает губы, пытаясь скрыть дрожащий подбородок.

– Не разговаривай со мной так при постороннем человеке, – гневно шипит она и смахивает с щеки первую слезу.

Мне настолько жаль ее, что я даже не думаю обижаться.

– Аня не посторонняя, – спокойным тоном говорит Матвей, – очень надеюсь, что вы с ней подружитесь.

– Еще чего! – выплевывает Эля и резко замолкает.

Не знаю, что она увидела во взгляде Матвея, но, насупившись, опускает глаза и тихо произносит:

– Ладно.

Глава 11.

– Надо было тебя домой отвезти, – говорит Матвей, когда мы заходим в его комнату.

Я быстро мотаю головой и, обняв его за талию, прижимаюсь всем телом. Он еще напряжен, расстроен случившимся и, очевидно, испытывает неловкость за то, что мне пришлось стать свидетелем неприятной ситуации.

– Здесь подобное случается нередко, особенно, когда Элька приезжает.

– Она с отцом живет?

– Да. За триста километров отсюда. Ко мне только на каникулы приезжает.

– Не ругай ее за чувства, – прошу я, – это бесполезно.

– Я не хочу, чтобы он испортил ей жизнь, Аня, – Матвей нежным движением убирает мою прядь, – а он может… в прошлом году одна девица два дня ночевала под воротами сервиса…

– С возрастом она поумнеет.

– Я на это каждый год надеюсь, но она приезжает и все начинается заново… – наклоняется и целует в губы, – ты останешься?

– Останусь.

– Голодная?

Я предполагаю, что у Матвея вряд ли есть, чем меня накормить, поэтому отрицательно качаю головой.

– Могу сделать бутерброды, – предлагает он, – хочешь?

– А ты?

– И я с тобой. Подождешь? Я в душ и чего–нибудь настругаю…

– Иди, я сама сделаю.

Матвей скрывается в душевой, а я лезу в его холодильник. Он совсем маленький, больше похожий на тумбочку и без морозильной камеры. Но чистый внутри и без посторонних неприятных запахов.

Нахожу немного копченой колбасы, кусочек сыра и даже свежий огурец. В пакете на столе обнаруживается пол батона.

Я не сильна в кулинарии, но, думаю, что бутерброды осилю. Блюда я не нахожу, поэтому размещаю то, что получилось, на разделочной доске.

Наливаю из–под крана воду в чайник и нажимаю тумблер.

Матвей появляется через пятнадцать минут. В боксерах и с полотенцем на плечах.

– Садись, – немного смутившись, проговариваю я.

Еще не привыкла к его наготе.

– Где воду для чая взяла? – спрашивает он, усаживаясь на табурет.

– В кране, – недоуменно поднимаю брови.

А где еще ее берут?!

– Она не пригодна для питья, – кивает в угол за холодильник на большую пластиковую канистру, – питьевую я покупаю в супермаркете.

– Ой! Прости, я не знала! – выключаю, не успевший закипеть чайник, и выливаю воду в раковину, – его промыть, наверное, надо?

– Не привыкла к такому, Принцесса?.. – тихо спрашивает Матвей.

Я замираю. Его вопрос ставит в тупик.  Конечно, не привыкла! Но я ведь не веду себя, как изнеженная барышня!

– Многие покупают питьевую воду…

– Ань, – он берет меня за руку, тянет на себя и усаживает на колени, – при чем тут вода?..

– Меня это не пугает, – произношу твердо, глядя ему в глаза.

Он проводит ладонью по моей спине, обхватывает талию и зарывается носом в волосы.

– Это не навсегда, – сдавленно произносит Матвей, – когда–нибудь у меня будут деньги. Я все для этого делаю.

– Не сомневаюсь, – провожу кончиками пальцев по жесткой щетине, – но для меня это не главное…

– Еще немного, и я рассчитаюсь с долгами за сервис, – будто, не слыша меня, продолжает говорить он, – а потом буду расширяться…

– Матвей…

– Ты ни в чем не будешь нуждаться… Нужно только немного потерпеть…

– Матвей, уверена, так и будет… но я хочу быть с тобой уже сейчас…

Провожу губами по щеке, затягиваясь его запахом. Запахом геля для душа и чистой кожи. А еще какой–то чисто мужской энергии и силы.

Его рука накрывает мой затылок, а рот впивается в мой. Я уступаю напору, размыкаю зубы и впускаю его язык. Поцелуй получается жадным, до боли в губах, до стука зубов. Так он меня еще не целовал. Будто пытается заклеймить.

Зарываюсь пальцами в сырых волосах, дрожу от его напора.

– Давай снимем платье, – хрипит он мне в рот.

– А душ?..

– Потом…

Я торопливо расстегиваю ворот, а Матвей уже тянет его за подол вверх. Какое–то время пожирает взглядом черное кружево на моей груди, быстро расстегивает лифчик и откидывает его в сторону.

Приподнимает меня немного и захватывает ртом сосок. Желание бьет горячей иглой в низ живота. Открываю рот в немом крике, выгибаюсь в спине, обеими руками прижимая голову Матвея к себе.

– Моя девочка…

Рука его ныряет между наших тел, освобождает налитый кровью ствол и отодвигает в сторону полоску кружевных танга. Под мой тихий стон раздвигает пульсирующие от нетерпения губки, хватает бедро и насаживает меня на член сразу до упора.

– Матвей! – вскрикиваю тонко.

– Смотри на меня, Аня! – требует он, сразу задавая бешеный темп.

Я подчиняюсь. Тону в его взгляде, обмениваясь с ним рваным дыханием.

– Моя?..

– Твоя!.. – выдыхаю, облизывая сухие губы.

Внезапно Матвей останавливается, снимает меня с себя и ставит на ноги.

– Иди сюда…

Толкает к дивану.

– Встань на колени, – делаю то, что говорит, и чувствую давление его руки на спину.

Встаю на четвереньки, опираясь на ладони.

– Обопрись на локти, – тихо велит он.

Опускаю верхнюю часть туловища ниже, слегка касаясь тугими сосками постели.

– Вот так… умница… – давит на поясницу, – прогнись немного…

Делаю все, как велит Матвей и замираю.

Меня трясет от стыда, страха и желания, а он ничего не делает!

– Принцесса… – его голос звучит потрясенно, – бл@дь... Видела бы ты то, что вижу я…

– Что?.. – беззвучно спрашиваю я.

– Такая красивая… – на ягодицу ложится его рука, чуть сжимает и перемещается на мою промежность.

Я громко всхлипываю и неосознанно дергаю попой кверху, когда его палец касается напряженного комочка нервов. Обводит его по кругу, слегка надавливая, начинает мягко массировать.

Напряжение между ног нарастает. Оборачиваюсь, тяну руку к бедру Матвея, хочу просить, чтобы вошел в меня, но из горла вылетают лишь несвязные звуки.

– Такая мокрая… – шумно дыша, проговаривает он, – сейчас…

Я чувствую, как в промежность утыкается горячая головка, проходится несколько раз вдоль губ, размазывая мою влагу, и резко толкается в меня.

– Ах… – громко вскрикиваю я.

Матвей дергает мои бедра на себя, одновременно вдавливая плечи в постель. Берет быстро, глубоко, каждым ударом выбивая из груди воздух.

Тело искрит, стремясь к разрядке. Поясница сама прогибается, обеспечивая члену Матвея максимальный доступ.

– Твою мать… – глухо выстанывает он, и в этот момент меня накрывает оргазмом.

Я начинаю кричать, а его рука обхватывает меня под грудью, поднимает на себя и уже в следующее мгновение он затыкает меня поцелуем.

Врывается в меня последний раз. Замирает, быстро выходит и кончает на ягодицы.

Утром я просыпаюсь одна. Сквозь щели жалюзи бьет яркий свет, а снизу доносятся скрежет металла и мужские голоса.

Господи… Сколько же сейчас времени?! Соскакиваю с дивана в поисках сумки, достаю свой телефон и округляю глаза.

Почти полдень!

Я никогда в жизни столько не спала. Девять для меня предел даже в выходные.

Но самое неприятное – не это. На телефоне почти тридцать пропущенных от Давида, десять – от Маши и два от мамы…