Я беременна, профессор! - Амелия Борн Страница 17

И теперь уже я безо всяких пауз и раздумываний ответила:

– Точно!

И папа кивнул в ответ.

На следующий день Альберта Венедиктовича (в стенах университета никак не удавалось называть его Аликом даже мысленно) я увидела только после первых двух пар. Мы с девочками по привычке заняли столик поближе к профессорскому, насколько это было возможно, конечно. Сам Поклонский появился в кафе только минут через пять. Сдержанно кивнул мне, устроился на своем месте. Рассеянно протер очки салфеткой, глядя куда-то в сторону. Может, засомневался в том, что сделал все верно, когда я получила от него предложение? Эта мысль мне совсем не понравилась, даже как-то страшно стало.

– Даш… а ты не узнавала, свидетельниц сразу двое на свадьбе может быть? – с намеком, которого невозможно было не заметить, спросила Люда.

– Я в этом не разбираюсь, – пожала я плечами, вяло ковыряясь в винегрете. – И вообще не знаю, какой будет наша свадьба.

И будет ли она вообще, – подсказал скептически настроенный внутренний голос.

– А я считаю, ты должна все взять на себя! Организацию, имею ввиду. Это же событие, которого ждет каждая девушка!

– Точно! – вступила Таня. – А Венику, как и любому мужчине, может быть просто плевать, где и как расписываться.

Может, девочки и были правы, но я пока об этом действительно не задумывалась. Да и с Альбертом нужно было обсудить эти нюансы. А он вон сидит, даже на меня не смотрит.

Я взглянула на Поклонского, и он, как будто только этого и ждал, поднялся из-за столика и подошел к нам.

– Добрый день, – поздоровался со всеми разом. Мне показалось, что в кафе установилась такая тишина, какой и на лекциях было не дождаться. – Как вы себя чувствуете?

Ответила почему-то Люда.

– Все хорошо! Спасибо, что спросили, Альберт Венедиктович. И мы, пожалуй, пойдем.

Они с Таней устремились к выходу, бросив салаты недоеденными. Я же поднялась из-за столика и, как обычно бывало, когда смотрела в глаза профессора, утонула в его взгляде. Однако, это длилось недолго. Взявшийся бог весть откуда Филонов, нарушил этот момент, объявив то, от чего меня словно окатило ледяной водой:

– Иванова, тебя в деканате ждут. Просили передать. И чем быстрее, тем лучше.

Случилось то, чего и стоило ожидать. Новости о нас с Дашей дошли наконец до деканши. Хотя я очень надеялся, что Тамара Львовна предпочтет начать разнос с меня, она решила выбрать себе иную, заведомо более уязвимую, мишень.

– Я иду с тобой, – спокойно сказал я и положил Даше руку на плечо, давая понять, что она не одна.

Десятки пар глаз присутствующих в столовой таращились на нас с любопытством, и мне отчаянно хотелось защитить Дашу от этого алчного внимания.

– Идем, милая – сказал я мягко, сжав ее плечи. И она, словно резко очнувшись, действительно пошла.

Путь до деканата мы проделали в полном молчании. Даша шла впереди, я следовал позади нее безмолвным стражем. И только у кабинета декана нарушил молчание.

– Тамара Львовна у себя? – поинтересовался я у секретарши.

Похоже, помощницу себе Тамара Львовна подбирала под стать – Агния Иосифовна была также женщиной, чей возраст можно было определить как абстрактное число от семидесяти до бесконечности. И взирала она на нас с Дашей сейчас со всем осуждением, какое ей только позволяли прожитые годы.

– У себя, – подтвердила она. – Но…

Дослушивать я не стал. Просто сказал с улыбкой:

– Спасибо, – и решительно распахнул перед Дашей дверь, пропуская ее вперед и заходя следом сам.

Тамара Львовна воззрилась на нас из-под толстых стекол очков и заявила:

– А вас, Альберт Венедиктович, я не приглашала!

Я снова расплылся в улыбке.

– Верно, не приглашали. Но мы с вами так давно не виделись, что я не мог отказать себе в удовольствии заглянуть к вам тоже.

Даша обернулась и посмотрела на меня удивленно. На впалых же щеках Тамары Львовны показался румянец. И даже ее седые кудри в стиле Мэрилин Монро, сохранившиеся, похоже, еще с прошлого века, смущенно дрогнули.

Я усмехнулся про себя. Все-таки прав был Ольшанский! Женщины любят, когда им льют елей в уши. Даже таким гарпиям, как деканша, это было не чуждо.

– Сядь, Иванова, не маячь! – гаркнула, тем временем, Тамара Львовна, очнувшись.

Я подтолкнул Дашу к стулу, а сам встал позади, положив руки на спинку.

Деканша хищным взглядом оглядела нас двоих и постановила:

– Значит, правду болтают!

Приподнявшись над столом, Тамара Львовна подалась к Даше и вопросила:

– Иванова, ты зачем поступила в университет?

Я почувствовал, как Даша напряглась. Но все же ответила твердо:

– Чтобы учиться.

– Именно! Так почему вместо этого ты совращаешь наших профессоров?!

Тут уже, не выдержав, вмешался я.

– Неправда ваша, Тамара Львовна. Вовсе не профессоров, а одного вполне конкретного профессора. И это я совратил ее, а не наоборот.

– Так вы признаете, что между вами имелась развратная и аморальная связь?!

– Связь – признаю. Эпитеты, которые вы применяете – нет, – отрезал я жестко.

– И как же это вы докатились до подобного, Альберт Венедиктович? – деканша, не выдержав, от возмущения даже на ноги вскочила.

Я невозмутимо пожал плечами.

– Страсть обуяла. Вам в подробностях описать, как это было?

– Нет уж, избавьте меня от этого вашего разврата!

Я едва не фыркнул. От этого нашего разврата она, похоже, была избавлена и без меня уже лет сорок как.

– Вы понимаете, чем вам грозит теперь эта так называемая страсть? – поинтересовалась деканша, переводя взгляд с меня на Дашу и обратно. – Я могу вас уволить, а ее, – гарпия ткнула пальцем в сторону Даши, – отчислить!

Я спокойно кивнул.

– Понимаю. Но также я понимаю, что вы, как женщина умная, не станете предавать это дело огласке. Вам ведь не нужна дурная слава для университета, правда? И вы же не хотите лишиться преподавателя моего уровня, замены которому у вас попросту нет?

Тамара Львовна зло засверлила меня глазами, но промолчала. Я же растянул губы в милейшей улыбке.

– Я так и думал. Восхищен вашей мудростью, Тамара Львовна.

И, склонившись к Даше, добавил:

– Пойдем.

Когда мы были уже у порога, я обернулся и сказал:

– Чуть не забыл! Мы с Дашей приглашаем вас на нашу свадьбу, Тамара Львовна.

– Не думала, что вам нравятся женщины постарше, профессор, – буркнула Даша, когда мы покинули территорию деканата.

– И правильно. Мне вообще не нравятся женщины.

Резко остановившись, Даша посмотрела на меня ошарашенно. На ее лице застыл немой вопрос.