Циничные игры (СИ) - Ольховская Вероника Страница 17

— Если хочешь, я могу тебе помочь, — подойдя к шкафу, взял стул.

— Но так же не честно, — нахмурилась Дана. — Мы должны сами нарисовать.

— Поверь, в этих конкурсах соревнуются родители, а не дети, — усмехнулся, беря в руки карандаш. — Но твоя мама безнадежна, поэтому вся надежда лишь на меня.

— А ты умеешь рисовать?

— Вроде бы, да, — прикоснувшись грифелем к листу, посмотрел на огромные ореховые глаза. — Хотя… На самом деле, это будет нечестно по отношению к другим. Поэтому, бери карандаш, а я лишь направлю тебя.

Дана вновь попыталась изобразить осенний лес, но уже с моей помощью. Я обхватил маленькую детскую ручку, передвигая её по листу.

Удивительно единение.

Ждана прижалась спиной ко мне и, казалось, даже не дышала, завороженно наблюдая за нашими движениями. А я улыбался. Улыбался, наслаждаясь компанией маленькой девочки и любимым делом.

/Нина/

Прошло уже полчаса, а Элизар так и не вернулся. Решив проверить, почему он задержался, направилась в детскую комнату.

Открыв дверь, хотела громко позвать парня, но оборвалась на полуслове увидев неожиданную картину: Зимин сидел рядом с Даной, обняв её своей длинной рукой.

— А я говорю, что из-за клёна должна выставляться лисья мордочка, — насупившись, ворчала дочь.

— Но она там будет совершенно ни к чему, — упирался Элизар. — Да даже по цветам не подходит! Нет, нет и ещё раз нет!

— Это мой рисунок или твой? — нахмурившись, Дана подняла недовольный взгляд.

— Твой, — тяжело вздохнув, ответил Зимин.

— Вот и рисуй лису!

Мне нужно было прокашляться, обозначив свое присутствие, но я не смогла, молча наслаждаясь увлеченной парой.

И, кажется, в этот момент, от моего давно замерзшего сердца отвалился первый кусочек льда.

Глава 12

/Элизар/

Мы так увлеклись рисованием, что не заметили, как пролетели полтора часа.

Порядком уставшая Дана уже во всю широко зевала, но продолжала требовать помочь ей ещё и с домашним заданием по изобразительному искусству.

— А кто мне недавно говорил, что это нечестно? — наигранно усмехнувшись, спросил я.

— А кто знал, что ты так хорошо рисуешь? — девочка скрестила руки на груди. — Лишняя похвала учителя несчастному ребенку не помешает.

— Это кто у нас тут несчастный? — я улыбнулся, наклонившись ближе к Дане. — Неужели ты? — аккуратно коснулся пальцем маленького носа.

— А разве нет? Вот смотри, — девочка нахмурилась, — у меня нет папы, а из-за этого многие ребята в классе придумывают совсем несмешные прозвища.

— Но у тебя же прекрасная мама.

— Она постоянно либо работает, либо учится, — Дана надула губы. — Я даже Славу вижу чаще, чем её.

— Глупая маленькая девочка, — я по-доброму усмехнулся, погладив темную голову. — Нина хочет, чтобы её дочка ни в чем не нуждалась. Разве это плохо?

— Если бы с нами жил папа, ей бы не пришлось этого делать, — настроение Даны окончательно испортилось, а я не знал, как утешить расстроенного ребёнка.

— Так, давай лучше посмотрим, что я тебе принёс, — повернулся к забытой коробочке. — Надеюсь, понравится.

— А что там? — внимание девочки мгновенно переключилось, и она протянула свои ручки ко мне.

Я молча отдал подарок, с интересом смотря, как Дана аккуратно избавляется от оберточной бумаги. Любопытный детский взгляд в секунду сменился восхищенном, растягивая ангельское личико в улыбке.

— Это же Жизель, — радостно воскликнула Ждана. — Как ты смог её найти?

— Секрет фирмы, — я усмехнулся, наслаждаясь реакцией девочки. — Дана…

— Что? — отстраненно спросила девочка, рассматривая маленькую фигурку кошечки.

— Пожалуйста, не говори того, что сказала сегодня мне, маме… Твои слова могут её сильно задеть, а я не хочу, чтобы Нина расстраивалась…

— Ну я же не глупая, — Дана свела брови на переносице. — Я тоже не хочу, чтобы мама грустила. Просто мне иногда бывает больно представлять, как сложилась бы наша жизнь, если в ней остался папа.

Мне хотелось убедить девочку, что наличие отца не гарантировало безграничное счастье, и, возможно, именно с мамой у неё была лучшая жизнь, но я не смог вымолвить и слова, понимающе кивнув.

/Нина/

Я сидела на полу у детской уже около часа.

Каждое новое слово дочери сильно ранило, и у меня не получилось сдержать слез.

«Почему она не могла сказать этого мне? Почему избегала разговоров об отце?», — крутилось в мыслях, заставляя себя чувствовать ещё более уязвленной.

Да, я была неидеальной матерью, но мне всегда казалось, что мой ребенок счастлив, что у меня получается заменять для неё Марка. Но оказалось, что я ошибалась…

— Ты почему сидишь здесь? — рядом послышался голос Элизара, вышедшего из комнаты.

— Просто устала и решила присесть, отдохнуть, — я резко встала, вытирая размазанную тушь.

— Прямо здесь на полу? — парень удивленно смотрел на меня. — Подожди, ты плакала? — он дотронулся моей щеки большим пальцем.

— Лук резала, — попыталась выкрутиться я, отведя взгляд. — А ты почему так долго? Я думала, мы сегодня выполним задание, но, видимо, даже не приступим к нему.

— Ты слышала, что сказала Дана? — Элизар немного наклонил голову, пытаясь заглянуть в глаза. — Птичка, даже не думай накручивать себя. Ребенок за день очень устал, вот и ляпнула, не подумав.

— Все хорошо, — я натянуто улыбнулась. — Это правда лук.

Парень тяжело вздохнул и одним сильным движением притянул меня к себе. В нос ударил цитрусовый запах парфюма, в котором чувствовались ноты горького шоколада.

— Все-таки Дана твоя дочь, — Зимин усмехнулся, уперевшись подбородком в мое плечо. — Такая же своевольная и глупая. Но при этом такая загадочная и интересующая.

— Что ты делаешь? — мне хотелось вырваться из мужских объятий, но я продолжая стоять, нежившись в тепле чужого тела.

— Успокаиваю тебя.

Элизар сказал это так просто, обыкновенно, словно делал это всю жизнь. Такая легкость и непринужденность его поведения подкупала, подсознательно заставляя довериться и расслабиться.

Зимин, как умелый дрессировщик, постепенно приручал моё одичавшее сердце, вызывая давно забытое чувство симпатии.

С одной стороны, это безумно пугало, словно довериться ему могло стать самой главной ошибкой в моей жизни. Но с другой, за прошедшие годы я устала от одиночества.

— Может, чаем меня напоишь? — прошептал парень, опаляя кожу шеи горячим дыханием. — Или вообще накормишь. Пока мы рисовали, мой аппетит не на шутку разыгрался.

— Конечно, — оторвавшись от него, ответила я. — Могу предложить вчерашний борщ или сегодняшнюю тушенную картошку.

— Накладывай картошку, — Элизар нехотя отпустил меня.

Поужинав, Зимин как мог тянул время, но я ещё хотела поговорить со Жданой, поэтому вежливо попросила удалиться. Парень, конечно, сделал вид, что обиделся, но ушел, улыбаясь.

Закрыв за ним дверь, я на негнущихся ногах поплелась в детскую. Каждый шаг давался с трудом, но нам обеим был необходим предстоящий разговор.

— Можно войти? — тихонько постучавшись, спросила я.

— Конечно, почему ты спрашиваешь? — Дана так и сидела за своим письменным столом.

— Что вы делали? — я попыталась издалека начать разговор, сев на постель дочери.

— Рисовали. Оказалось, твой друг прекрасный художник, — маленькие ручки протянули мне лист бумаги, на котором был изображен удивительный осенний лес. — Теперь я точно уверена, что выиграю в конкурсе.

— Вы большие молодцы, — поджав губы, произнесла я. — Мне показалось, что тебе с ним было очень комфортно.

— Да, Элизар классный, — Дана довольно улыбнулась, раскачиваясь на стуле. — А сколько времени? Наверное, уже пора умываться и ложиться спать.

— Давай мы сначала поговорим, — через силу сказала я. — Иди ко мне.

— О чем? — удивленно спросила дочь.

— Не знаю с чего начать… — я запиналась, жутко волнуясь. — Наверное, с того, что мне стоит извиниться. Я невольно подслушала ваш разговор…