Три рецепта для Зоюшки - Анна Шнайдер Страница 17

семья, и с сыном она видится в лучшем случае по великим праздникам, то есть влезать в Лёшкину жизнь не будет. Я за три года, что мы встречались, с ней так и не познакомилась. И не горела желанием: она казалась мне безумно странной женщиной. Лёшке было пятнадцать, когда его мать ушла жить от отца к другому мужику, сказав: «Ты мальчик, тебе будет лучше с папой». Вышла замуж, родила двоих девочек и о старшем сыне абсолютно не беспокоилась. А Лёшка не беспокоился о ней, только с праздниками её поздравлял. Отец его умер, когда Лёшка только закончил техникум. Поэтому он был как я — сиротой, вынужденным рано пойти на работу, чтобы обеспечивать себя. Хотя у Лёшки были преимущества в виде присутствия отдельной квартиры и отсутствия мачехи с сёстрами.

Да, у нас было много общего. И проводить вместе время мне нравилось, но любви в итоге так и не возникло. Я думала, что у Лёшки тоже, а оказалось…

Подумав так, я едва не подавилась жирным пирожком. Покосилась на него с раздражением — и зачем я вообще ем эту дрянь?! — а потом выбросила в мусорное ведро рядом с лавочкой.

Значит, вот из-за чего мне было настолько неприятно… В глубине души я полагала, что для Лёшки наш разрыв тоже не станет чем-то особенным, но выяснилось, что я причинила ему гораздо большую боль, чем думала. Не хотела этого, но причинила.

И всё-таки три года назад я была права — не следовало начинать эти отношения. И не только эти. Вообще любые! Никогда они добром не заканчиваются.

.

Дома я от души нажарила целую гору беляшей. Лариса и девчонки были в восторге — они вообще обожали, когда я готовила, но делала я это крайне редко. И на работе хватало плиты, дома я к ней подходила, только если начинала из-за чего-нибудь (или кого-нибудь) переживать.

— У тебя что-то случилось, Зой? — спросила меня Геля чуть позже, когда они с мачехой и Эллочкой съели почти все беляши. Лариса и «людоедка» после этого ушли гулять — как сказала мачеха, «растрясать жиры», — а мы с Гелей остались, чтобы помыть посуду. Я мыла, она вытирала и раскладывала по полочкам.

Как бы мне хотелось посудомоечную машину… Но, увы, в нашей трёшке кухня была такого размера, что мы сами с трудом туда влезали, не то что посудомоечные машины.

— Да всё отлично, с чего ты взяла?

— Просто ты беляши пожарила… Здорово, конечно, но ты дома готовишь только в исключительных случаях.

— А сейчас как раз и есть исключительный случай, Гель. Через неделю я ведь уеду. Напоследок надо вам торт испечь…

Геля поморщилась — она была не любитель сладкого. В меня пошла. Я тоже всегда куску тортика предпочитала кусок мяса. И хорошо, иначе моя попа была бы ещё на пару размеров больше.

— Не надо торт. Давай лучше на шашлыки сходим? Вдвоём, без мамы и Эллочки.

— Это нехорошо, Гель. Нам шашлыки, а им что?

— А им — шиши, — хихикнула сестрёнка, но, увидев мой укоризненный взгляд, страдальчески вздохнула и посмотрела в ответ жалобно-жалобно, как котик из «Шрека». — Мама и Эллочка обойдутся тортом, а мы с тобой когда ещё увидимся? Вряд ли ты сможешь часто приезжать. Далеко ведь.

— Далеко, — я кивнула и, подумав, решилась: — Ладно, уговорила. В субботу утром сгоняем с тобой на шашлыки, на обратном пути купим всё для торта. Испеку, как придём. Чтобы и тебе, и Ларисе с Эллочкой счастья досталось.

— Здорово! — Геля радостно улыбнулась и засияла глазами. — А расскажи, какой у тебя начальник теперь будет, Зой! Про дядю Сеню я всё знаю, а про этого — нет. Какой он?

— Да я сама про него мало что знаю, — фыркнула я, но начала рассказывать.

Хотя Глеб Викторович совершенно не ассоциировался у меня пока со словом «начальник». Работодатель — возможно. Но с лёгкой руки управляющего я и сама начала называть Безухова Хозяином. Именно с большой буквы, потому что так прикольнее смотрелось.

А дядя Сеня… Да, он был начальник, но не только. Ещё он был моим наставником. Человеком, который научил меня если не всему, то очень многому, — и хотя бы по этой причине я уже перестала сердиться на него за закрытие ресторана. Ещё неизвестно, где бы я была, если бы не он…

После окончания девятого класса я решила пойти в кулинарный техникум. Долго думала, стоит ли оставаться в школе и нацеливаться на поступление в институт, в итоге решила: высшее образование я получить всегда успею, а вот профессия пригодится. И вообще хотелось поскорее стать взрослой и пойти на работу, чтобы начать зарабатывать деньги. Я уже тогда мечтала об отдельной квартире и нормальном заработке. Скорее всего, подобные «взрослые» мечты были связаны с тем, что после смерти бабушки моё детство закончилось. Сначала в мой безмятежный мир пришли Лариса и Эллочка, почти целиком его разрушив, а полностью этот мир доломала Геля. Так что детства в моей жизни давно не было, но и самостоятельности тоже, а очень хотелось.

Мне хотелось иметь право сказать: «Извините, папа и Лариса, но я не хочу сегодня сидеть с сестрой, я хочу в кино». Но я понимала, что подобное будет возможно только после того, как я вырасту и буду хоть что-то из себя представлять. Не просто «Зоя Дубинина, вчерашняя школьница», а что-то более крутое и значимое.

Семён Павлович преподавал в нашем кулинарном техникуме. Он уже тогда был владельцем и шеф-поваром ресторана, а преподавать пошёл, как он любил говорить, «из любви к искусству». Каждый год выделял из числа учащихся пару ребят и начинал их учить более углублённо. Приводил в свой ресторан, устраивал на кулинарные курсы — даже заграничные — и всячески покровительствовал. И я удивительным образом оказалась в числе этих счастливчиков. Часть из них отваливалась от нашей компании — кто-то предпочитал всеми силами цепляться за Европу, — но дядя Сеня не обижался. Его целью никогда не было захапать для себя все таланты. Думаю, ему нравилось и было приятно помогать. Да и своих детей у Семёна Павловича не было, это тоже играло роль.

С восемнадцати я начала работать в его ресторане — сначала была поваром, а через пару лет стала помощником шефа, или су-шефом. И если бы не ковид, то и не подумала бы увольняться, меня всё