(не)желанный малыш для олигарха (СИ) - Владимирова-Бойко Марина Страница 17

Не пожала ему руку. Не знаю, почему. Возможно, меня смущал его взгляд. Слишком открыто смотрел на меня, нагло разглядывая, без какого-либо смущения.

Опустил свою большую ладонь, так и не дождавшись взаимного рукопожатия.

– Я хочу вам помочь. Я знаю, что ваши вещи украли.

Нет, мне казалось, он знает гораздо больше. Искал подход, с какой стороны ко мне правильно подойти.

– Все в порядке, я справлюсь. – Хотела уйти, найти Макса. Кого-нибудь, только избавиться бы от его компании.

Он перегородил мне путь.

– Я хочу вам помочь, я хочу вас защитить. От Анвара, – его голос – лед. Холод в каждом его слове. Еще немного его слов, реплик и мои длинные ресницы покроются инеем.

– Простите, мне нужно идти.

Сделала шаг в сторону, он не давал возможности пройти вперед. Пугающе навис надо мной, сверлил взглядом. Я смущенно спрятала глаза.

– Я знаю, вы работали у Анвара. Хочу, чтобы вы знали – он не тот, за кого себя выдает. Он тиран, деспот. Он не просто унижает людей, он их безжалостно уничтожает. Он способен на все ради своей цели. На все…

– Хватит! – громко воскликнула и не дала возможности ему договорить. Не хотела слышать, не хотела верить его словам. Это все неправда. Придуманная ложь. – Это все не правда!

– Я хочу вас защитить.

– Не нуждаюсь в защите.

– Вы поможете мне, я вам.

Он продолжал стоять, не давая мне прохода.

– Он унижал тебя, выгнал, а ты его защищаешь! – он перешел на «ты», его тон погрубел. – Если ты мне не поможешь, то…

– То что? Что тогда?

Его влажные глаза заблестели.

- Поверь, мы сможем договориться.

- Я вас совершенно не знаю. А вы мне предлагаете какие-то условия. Вгоняете в рамки.

Продолжаю безропотно стоять напротив него, сжимая ладони в кулаки.

Теперь, когда я в этом городе, в этом чужом мне месте, я понимаю, как сильно не хватает дома. Там, где родилась, где выросла, где вьется виноградная лоза. Плодородные земли, горные склоны, самшитовые кустарники. Где раскинула свои пышные бутоны гортензия, а легкий, южный ветер дует с лавандовых полей.

В какой-то момент мне кажется, что ситуация выходит из-под контроля. И моя борьба против него закончена, так и не начавшись. Он все равно сделает, как задумал. Он действует в своих интересах.

***

Давид приказывает сесть мне в машину класса «Люкс». Немецкий спорткар ядовито-красного цвета. Кожаный салон, широкие подлокотники, вставки из тикового дерева. Такие авто только на картинках модных журналов.

Давид садится рядом со мной на заднее сиденье, дает указания водителю. Машина с ревом трогается с места.

Постоянно смотрит на меня. От его колючего взгляда мурашки по коже.

- Куда мы едем? – решаюсь спросить.

- В мой дом. Кстати, оттуда ты можешь позвонить Анне и сказать, что с тобой все хорошо.

- Как бы вы не старались, я не буду вам помогать. И этот ваш поступок расцениваю, будто вы меня насильно удерживаете.

Он протягивает свою руку вдоль кожаной спинки сиденья, тем самым касаясь шершавыми пальцами моего плеча. Он делает это преднамеренно.

Руки у него холодные, скользкие, неприятные. Демонстративно отодвигаюсь на самый край кожаного сиденья и смотрю в окно. Как быстро меняются пейзажи. И снова дорога, серый с белой разметкой асфальт, по которому на большой скорости колесит его престижная машина.

- Вы все не правильно думаете. Анвар меня не выгонял.

- Я знаю, - уверенно произносит.

- Откуда?

Раздается его глухой смех.

- Ангелина я бизнесмен. Я привык рассчитывать на два-три шага вперед. Это бизнес и его жестокие реалии. И мы бизнесмены далеко не пионеры на всесоюзном слете.

- Причем тут я?

- Ты его женщина.

Подъезжаем к большому дому, который выделяется на фоне всех остальных. Двухстворчатые железные ворота медленно открываются и авто проезжает на огромную территорию.

Мы проходим в его большой, роскошный дом. Просторный, светлый и такой же холодный, как его глаза холл с высокими потолками, большими сводами и аркообразными окнами. Здесь почти нет мебели. Пара удобных кресел, диван и декоративные цветы в авантажных кашпо.

На пороге нас встречает высокая, жгучая брюнетка с глазами, как у грустной китайской женщины. Она натянуто улыбается и приветствует нас.

- Это Мила она работает здесь. По любому вопросу можешь обращаться к ней. А сейчас пойдем, покажу тебе твою комнату. Отдохнешь, освоишься, тогда можно продолжить наш разговор.

Я действительно устала. Мне хотелось лечь на кровать накрыться с головой шелковой простынью, поджав под себя колени и никого не видеть. Теперь постоянно задаю себе вопрос, который пугает меня до ужаса: а что дальше?

Комната на втором этаже. Идеально чисто. Высокая кровать с мягким матрасом и маленькими розовыми подушечками. Небольшой комод орехового цвета, два удобных кресла, изящный журнальный столик и тяжелые, жемчужные портьеры, не пропускающие яркий солнечный свет в комнату. Чувствуется цветочный запах жасмина и чего-то еще очень сладкого.

- Зачем я вам? – снова обращаюсь к нему.

Давид стоит в дверях.

- С Анваром у нас свои счеты.

- Я вам для этого нужна? Свести с ним, как вы выразились: «счеты».

На его лице отображается умиротворение и покой.

- На сегодня хватит вопросов. Лучше отдыхай, - он подходит к двери.

- Теперь я буду как в клетке? Сколько вы будете меня здесь держать?

- Как только я решу важный вопрос, ты сможешь снова вернуться домой.

- Вы обещали, что я смогу позвонить Анне.

- Позже.

Он покидает комнату, громко хлопая дверью. Я остаюсь одна в полной растерянности.

Подхожу к окну, отодвигаю белоснежную занавеску и смотрю вниз. Двое мужчин в черных костюмах, с рациями в руках будто выстроены по периметру, у железных ворот два черных ротвейлера, скалят пасть.

Бежать – нет смысла. Остается только ждать и надеяться, что все будет хорошо.

Часть 15

С самого утра первые лучи солнца жадно пробираются в комнату, озаряя все вокруг. Возле меня суетится Мила. Просит, чтобы я поела, а мне ничего не хочется. Тошнота, головокружение, упадок сил. Хочется просто полежать в тишине.

– Нужно позавтракать, – тихо произносит она.

– Ничего не хочу, - отворачиваюсь.

Слышатся ее тихие шаги.

– Она ничего не ест. Ей с самого утра плохо... – Мила не закрыла плотно дверь и я слышу о чем они говорят с Давидом. Она жалуется, что я ничего не ем, выгляжу слишком вялой, будто у меня предобморочное состояние. Он отвечает ей грубо, а затем входит в комнату не постучавшись.

Я безмятежно лежу на кровати и отстраненно смотрю в открытое окно. Как легкий ветер колышет занавеску, слушаю, как весело щебечут птицы. Я так далеко от дома. Так далеко!

– Ты решила объявить голодовку?

Я медленно поворачиваю голову в его сторону.

Смотрит на меня, широко распахнув глаза, которые больше напоминают темно-серый оттенок маренго.

– Что-то ты бледная.

Встаю с кровати, прикрываю рот ладонью и несусь в уборную.

Мне сложно скрыть свое положение от Давида. Он быстро обо всем догадался и уже смотрел на меня совершенно по-другому. С легкой усмешкой, будто перед ним раскрыты все карты и теперь он точно уверен, что козырный туз в его рукаве.

Давид снова уехал ближе к обеду. После его отъезда Мила тихо постучалась и предложила мне апельсинового сока.

Мне не хотелось покидать комнату. Я не включала свет, плотно задвинула шторы. Мне не хотелось никого видеть, слышать. Казалось, что в жизни нет сильнее безутешного отчаяния, которое сейчас заполняет мое сердце.

Что-то в моей душе резко перевернулось. Отчетливо понимаю, что уже не будет, как прежде.

– Может вам принести какие-нибудь книги? У Давида Егоровича большая библиотека. Хотите я вам покажу?

– Спасибо, не стоит беспокоиться.

– Нельзя же вот так…, – ее голос дрогнул.