Канарейка в клетке (СИ) - Вонг Анна Страница 17

Что мог знать о смерти пятилетний ребенок? Ничего… Что мог знать о счастливой жизни, мальчишка, которого бросил отец? Ничего…

В тот раз все обошлось, но это страшное событие оставило отпечаток на душе. С возрастом отметина переросла в клеймо, на котором кровью по белому было высечено «Любовь = смерть».

Второй раз спасти маму не смогли. Сначала я рыдал и скучал, ночевал в маминой комнате, обнимая подушку, которая все еще хранила ее запах, а потом… Потом я ненавидел. Неужели любовь к отцу была сильнее материнской любви? Как она могла меня бросить, одного в этом страшном мире, эгоистично выбрав для себя наиболее простой путь, чтобы забыть о больной любви?

Предала того, кто вечерами вытирал крупные горячие капли крошечными руками и шептал на ухо слова любви и поддержки. За что она так со мной? Неужели он был достоин ее любви больше, чем я?

Карина не сможет умереть, не сейчас… еще ни в одних глазах я не видел столько желания жить, даже после событий последних дней.

В любом случае, Лука ей не позволит, даже если она решиться, я знаю. Он не позволит ей умереть, по крайней мере, пока я хочу, чтобы она жила.

Проснулся утром от головной боли, настырный солнечный луч пробрался в комнату через неплотно задернутые шторы и бессовестно бродил по моему лицу.

Вышел в коридор и встретился глазами с Лукой, память предательски подкидывала картинки о вчерашней ночи, заставляя полуживую совесть подавать признаки жизни.

На бледном лице капо все тоже хладнокровие и безоговорочное подчинение, а на губе след от моих кулаков. Я поежился, Лука не заслужил такого, верный друг и надежный соратник, который за мной в толпу головорезов и на край пропасти. Еще пару таких срывов и я останусь совсем один, рядом со мной будут сновать пресмыкающиеся и услужливые подчиненные, склоняя головы, но где-то в глубине души мечтающие отбросить ногой мое холодное тело и взойти на трон.

Отблески участия и дружеской поддержки в глазах Луки постепенно таяли, становясь чем-то вроде серого тумана. Я сам в этом виноват, вытираю ноги о того, кто всегда был рядом. Кто с детства стоял между мной и теми, кто распускал кулаки в надежде выжить меня из «системы».

- Как ты, Армандо? – голос Луки звучал больше обеспокоенно, нежели осуждающе.

- Нормально. Как она? – спросил я, кивая на двери соседней комнаты.

- Жива. Спит.

- Ранена?

- Порезала шею, но не глубоко.

- Вызови Джемму, пусть приедет и осмотрит Карину.

- Сделаю. Что-то еще?

- А что я могу? Кажется, вчера я сделал слишком многое – я шумно выдохнул и, прислонившись к стене, закрыл глаза.

- Совесть царапается, да? – усмехнулся Лука – значит, не все потеряно.

- Есть такое. Ее телефон у тебя?

- Лежит в сейфе. Только не говори, что хочешь вернуть его Карине.

- Хочу, но только на сегодня.

- Не думаешь, что это жестоко, Арман?

Мы спустились на кухню, взяли по чашке кофе и вышли во двор, закуривая сигареты.

- Жестоко? А как она хотела? Такие, как мы, Лука, не играют в войнушки на заднем дворе, мы их развязываем кровью и ею заканчиваем. Жестокость – наше второе имя. Карина думала, что один приготовленный обед всколыхнет мое каменное сердце? Так не бывает, друг. В любом случае, у нее есть выбор, воспользоваться возможностью связаться с прошлым или проигнорировать шанс, так что я все же великодушен. Я отдаю ей смартфон, чтобы успокоить свою чокнутую совесть, и чуть сгладить вину за вчерашнее. В то же время я покажу Карине, что ее жизнь в моих руках. Она будет жить, даже если будет мертва. Если я так пожелаю.

- Тебе не хочется быть с ней помягче?

- Зачем? Я был мягок, чтобы ее заполучить. Когда трофей висит на стене – к нему теряют интерес, разве не знаешь?

- Тогда зачем она здесь? – вопросы Луки откровенно начинали раздражать, в его голосе слышалось глупая жалость к Карине, это бесило до невозможности.

- Она экзотическая птичка, Лука. И возможно ей скоро придется петь для другого хозяина, но если она, наконец, начнет петь для меня – оставлю ее здесь.

- Не торопись с решениями и дай ей шанс. Не бросай из огня в огонь, она не успевает раскрыться, сделать взмах навстречу, а ты сразу отрезаешь ей крылья. Сбавь обороты, прошу как друг. Смерть невинной в нашем клане тебе не простят. О себе подумай.

Я задумчиво потер виски, а ведь он прав.

- Через неделю у меня деловая поездка заграницу. Меня не будет две недели, ты останешься здесь, присматривай за ней, и будь осторожен. Глава северного клана доволен сделкой, но я знаю его аппетиты. Совсем скоро он попросит большего, и чего именно – понятия не имею. Отпусти со мной двоих лучших бойцов, остальные пусть охраняют наши территории. Что-то надвигается, Лука. Грядет буря.

Поднявшись на второй этаж со смартфоном Карины в руках, тихо просунулся в двери. Она не спала, но делала вид, актриса из нее никакая, усмехнулся и позвал.

Такой реакции от Карины я не ожидал, она, словно бросила камень в пуленепробиваемое стекло и оно, каким-то чудом, пошло трещинами.

Ее благодарные объятия отозвались в груди протяжным стоном сердца. Что это? Так не должно быть!

Быстро вышел из комнаты и поспешил на улицу, к припаркованному у дома автомобилю. Выжимая максимальную скорость, понесся по полупустым улицам, пытаясь проветрить гудящую голову.

Искренность опасна, она, как наркотик, вызывает привыкание. Как яд, убивает медленно и болезненно, истязая в агонии.

Завернув за угол, припарковался у невзрачного каменного дома, вошел и безразлично махнул встречающей у входа девушке.

- Проходите в комнату N 6, господин Герра. Кайли сейчас подойдет к Вам – слащавым голоском пропела девушка.

Я трахал извивающуюся в моих объятиях шлюху и думал о Карине. Сильнее наматывал кудрявые локоны Кайли на кулак и вспоминал рваное дыхание Карины, которая таяла от моих прикосновений в номере отеля. Чертова сука… Ведьма она что-ли?

Закончив, осмотрел растекающееся по животу шлюхи сперму и приказал, собрав в интонации весь холод.

- Скажи, «Я скучала по тебе, Арман»!

- Я скучала по тебе, Арман! – повторила Кайли, невинно хлопая глазами.

Не то, в глазах – наигранность и ложь, а в движениях – желание избавиться от полоумного клиента поскорее и пойти тратить внушительные чаевые.

Я хочу, что бы Карина скучала по мне, ждала и обнимала при встрече, чтобы хотела этого сама, чтобы смотрела на меня, как раньше.

Можно ли заставить человека быть искренним? Нельзя? Просто вы – не Армандо Герра! Я – смогу, сделаю все, чтобы она смотрела на меня, как раньше.

Глава 17

Карина

Полчаса я трясущимися руками листала диалог с Мариной и не могла себя заставить написать ни слова.

Рассматривала ее счастливое лицо на фотографиях и не знала, стоит ли вообще что-то говорить.

- О, ты в сети! Привет, подружка. Какие новости? :) – я прочла новое сообщение от Марины, и улыбнулась.

Сомнения исчезли, но неуверенность и страх ядовитыми змеями обвивали сознание, а тоска по родному человеку выбивала горячие слезы из глаз.

Каждое сказанное мной слово будет ложью, каждый смайлик – неправдой. Я должна стать частью нелепой легенды и притворится, что моя жизнь похожа на сказку.

Так есть ли смысл в этих фальшивых разговорах?

Я с тяжелым сердцем напечатала ответ, закончила диалог, сославшись на занятость, и заблокировала экран смартфона.

Арман провел четкую границу между моим прошлым и настоящим, выстроил глухую стену, увитую острой колючей проволокой, каждое мое движение, любой крошечный шаг назад отзывался болью.

Смогу ли я когда-нибудь вернуть себе свое имя? Смогу ли вернуть свою жизнь? Или до самой смерти останусь канарейкой, запертой в клетке…

Я переместилась на кровать и снова открыла всемирную сеть. Зашла в поисковик и вбила запрос.

Карина Шаркова