Жестокий мучитель - Бьянка Коул Страница 17

— Эй, Элиас, подожди! — кричит Риццо.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Привет, что случилось?

— Я схожу с ума, и мне нужно куда-нибудь выбраться на ночь. Ты готов сегодня выехать в город?

Я ухмыляюсь.

— Самое время, чтобы кто-нибудь предложил это. — Я хлопаю его по плечу. — Рассчитывай на меня. Я всё устрою.

— Круто, — говорит он, проводя рукой по волосам. — Это место может быть таким чертовски маленьким.

Я киваю.

— Расскажи мне об этом. Кого позовешь?

Он пожимает плечами.

— Обычную компанию, нормально?

— Да, я также позову Наталью ее подруг.

Его брови хмурятся.

— Что? Девушку, которую ты мучаешь каждый гребаный день?

— Ту самую.

Он выглядит растерянным, но не задает вопросов. После нашей потасовки на уроке Ниткина он научился уважать меня.

— Ну ладно. — Он смотрит на часы. — У меня сейчас физкультура с Дэниелсом. Что у тебя?

— Нет урока, — говорю я, пожимая плечами. — Думаю, пойду в библиотеку.

Его брови приподнимаются к линии роста волос.

— Ты не произвел на меня впечатления парня из библиотеки.

Я смеюсь.

— Нет, но Наталья всегда находится там в это время.

Он качает головой.

— У тебя нездоровая одержимость этой девушкой.

Я рычу и он поднимает руки.

— Извини, но это правда.

— Не заставляй меня делать тебе больно, Бьянки. — Полушутя бью его кулаком по ребрам.

Он ухмыляется и затем убегает по коридору.

— Тебе пришлось бы поймать меня, но тогда ты можешь упустить свою девушку.

Он исчезает за углом, а я делаю мысленную пометку заставить его заплатить за это, пока иду к библиотеке.

Сначала Наталья откажется от приглашения, но я дам понять, что у нее нет выбора.

Идея забрать мою маленькую зверушку с территории школы приводит меня в восторг, ведь это значит, что я буду иметь с ней полную свободу действий.

Я захожу в библиотеку, где в это время многолюдно. Так всегда бывает во время занятий, но когда мы с Натальей были здесь вместе, это было после обеда и в тишине.

Найти Гурин не составляет труда. Она сидит за своим обычным столом в углу и читает в одиночестве.

Я ухмыляюсь и подхожу к ней, выдвигая стул прежде чем она успевает меня заметить.

Когда сажусь, ее глаза расширяются, а спина становится прямой, как гребаный стержень.

— Что ты здесь делаешь?

Я наклоняю голову.

— Это школьная библиотека. Я могу быть здесь, когда захочу. — Медленно провожу кончиком языка по нижней губе. — У меня остались очень теплые воспоминания о тебе на антресолях в этой библиотеке.

Ее глаза сужаются.

— Ну, для меня это не самые приятные воспоминания.

— Нет? Если я правильно помню, тебе было слишком приятно. — Я наклоняюсь к ней ближе и понижаю голос. — Твоя девственная киска была такой чертовски мокрой.

Она поджимает губы, и я замечаю желание в ее глазах.

— Прекрати нести чушь. Чего ты хочешь?

Я качаю головой.

— Не так разговаривают с мужчиной, который владеет тобой, не так ли?

Её горло перехватывает, когда она тяжело сглатывает.

— Чего Вы хотите, сэр? — спрашивает она с ноткой сарказма в голосе, но я пропускаю это мимо ушей.

— Вот так-то лучше. — Я придвигаю свой стул ближе к ней, из-за чего она напрягается еще больше. — Ты и твои маленькие подружки прогуляетесь со мной и моими друзьями сегодня вечером.

Она хмурит брови.

— Что?

— Ты меня слышала. Я хочу, чтобы ты была там, и это не подлежит обсуждению.

— Как я должна объяснить это девочкам?

Я наклоняю голову.

— Это не моя вина, что ты лжешь им всем. Если бы вы были такими хорошими друзьями, ты бы сказала им правду.

Ее ноздри раздуваются, а щеки становятся темно-красными.

— Ты знаешь, я не могу этого сделать, независимо от того, насколько доверяю своим подругам. — Она качает головой. — Информация, которой ты располагаешь, слишком опасна.

Я барабаню пальцами по столу перед нами.

— Правда? Что ж, тебе придется убедить их прийти. — Я пожимаю плечами. — Это твоя проблема, а не моя.

Меня до сих пор возбуждает то, что я обладаю такой властью над ней. Кажется, я не могу контролировать это, и осознание того, что у нее нет другого выбора, кроме как соглашаться со мной, только делает чувство намного более пьянящим.

— Прекрасно, — говорит она.

Я ожидал, что она окажет чуть большее сопротивление.

— Если ты не возражаешь, мне нужно позаниматься. — Она указывает на книгу, лежащую перед ней, — какой-то учебник по праву.

Я усмехаюсь и придвигаю свой стул так близко, что наши сиденья соприкасаются.

— Мне тоже, — говорю я, кладу руку на ее обнаженное бедро и сжимаю. — Я собираюсь заняться изучением анатомии.

Ее щеки краснеют еще сильнее, когда она пытается отодвинуться от меня.

— Элиас, — шипит она, метая глазами из стороны в сторону. — Ты не можешь быть серьезным.

— Я смертельно серьезен, bonita.

Она мотает головой.

— Люди заметят.

Моя ухмылка становится шире.

— Если ты беспокоишься об этом, то лучше помолчи. — Я сдвигаю ее трусики в сторону, а затем скольжу пальцами внутрь и стону, когда чувствую, какая она влажная.

— Уже мокрая и готовая для меня, Гурин. Любой бы подумал, что ты просто сидишь и фантазируешь о том, как я трахал твое горло в этой библиотеке две недели назад.

— Ты такая свинья.

Я поднимаю бровь.

— Так не разговаривают с твоим хозяином, не так ли?

Она впивается зубами в нижнюю губу, и мой член твердеет у меня в штанах, пока я увеличиваю темп проникновения пальцев в ее киску.

— Правильно, держи свой прелестный ротик на замке и бери то, что я тебе даю, — бормочу, издавая стон, когда чувствую, как дрожат ее бедра. — Я так сильно на тебя влияю, Наталья?

Я не часто называю ее по имени, и в тот момент, когда делаю это, у меня внутри все сжимается. Это — девушка, которую я ненавижу с детства, потому что ее семья оторвала меня от всего, что я знал, и от единственного человека, которого я когда-либо любил. И все же я хочу ее так, как никогда никого не хотел. Я говорю себе, что это потому, что хочу уничтожить ее, погубить всеми возможными способами. Но не могу отрицать желание, которое охватывает меня, когда она вот так находится в моей власти.

Ее глаза расширяются, а я продолжаю входить и выходить из нее пальцами, заставляя ее дрожать рядом со мной.

— Думаешь, люди смотрят