Охота на русскую Золушку - Анна Трефц Страница 17

так и стоял в кустах, как ново посаженный экземпляр не то дуба, не то бука. Домой идти смысла не имело. Что меня там ждет? Даже если я напьюсь до беспамятства, даже если засну, мне приснится все тот же кошмар: ее руки, ее шея, ее ключицы, ее ноги, я буду тянуться к ним и вздрагивать всем телом каждый раз, когда руки мои обнимут пустоту. Потом холод, тоска, одиночество и все по новой: ее шея, ее ключицы, ее грудь… Воображение дорисует все, что скрыто под легким платьем. И тогда я точно умру. Или сойду с ума. И мой кошмар станет моим вечным спутником в дебрях безумия. Нет дом отменяется. Я вернусь к колледжу, сяду в машину и поеду куда-нибудь… Куда? Если Платон зашел в такой час за Машей, значит сегодня в его доме нет вечеринки. Даже странно. Вечеринки у Платона по четвергам уже вошли у многих в привычку. У меня, кстати. Я их почти не пропускал. Хотя хозяина узнал только недавно. Интересно, куда они направились? Для театра уже поздно. Других вечеринок по четвергам я не знаю. А если не знаю я, значит, их попросту не существует. Тогда остается ресторан. Судя по ее платью и его смокингу это должно быть респектабельное заведение. А не студенческая кафешка, где она отужинала со мной. А что если…

Спустя два часа я вошел в любезно распахнутые передо мной двери ресторана The Dorchester. На мне тоже был смокинг. И надо было видеть с какой скоростью я в него влез, а скорее впрыгнул. На руке у меня висела очаровательная блондинка Лизи в потрясающем серо-голубом платье из новой коллекции Эли Сааб. По части открытости оно конкурировало с бикини и представляло собой искусно намотанные на тело шелковые ленты, живописно завязанные в огромный бант на левом боку. Из-за этого мне, вопреки этикету пришлось вести ее справа. Ну да и ладно. Я бросил взгляд в огромное зеркало в вестибюле. Выглядели мы оригинально во всех смыслах. Я мысленно поцокал языком, знает ли лорд Кентский, в чем по четвергам разгуливает по Лондону его дочурка? И как скоро его хватит удар после такого известия? Пожалуй, не стоит расстраивать старика. Лизи его поздняя дочка. Наверное, даже любимица. Я выцепил ее из логова какого-то молодого бельгийского аристократа. Оказывается, в четверг все-таки бушевала одна вечеринка, о которой я не знал. Я набрал номер Лизи наугад, в надежде уговорить составить мне компанию в ресторан. Одному идти неловко.

— Марко, дорогой! — пылко выдохнула она в трубку после второго гудка, — Забери меня отсюда, умоляю!

События развивались как нельзя лучше. Выяснилось, что Лизи проспорила какому-то типу не то танец на столе, не то вообще приватный стриптиз (кто вообще спорит на такое?) и теперь очень не хотела отдавать долг.

— Понимаешь, я была уверена, что проиграет он! Кто же знал, что некоторые рыбы рождаются уже рыбами, а не выходят из чрева матери в виде икринок. Нам в школе об этом не рассказывали! Вот ты об этом знал?

Я усмехнулся. Я знал другое. Эти чертовы светские вечеринки начинаются и заканчиваются всегда одинаково. Все приходят на них разнаряженные в шелка и бриллианты, потом перепиваются и начинают творить всякую фигню.

— Вуди, как выяснилось, чертов рыбовод… Представляешь, у него дома двадцать аквариумов! Я вообще думала, что он продюсер!

— А он-то на что спорил?

— Марко, у нас же равноправие! Разумеется, он спорил на то же самое. Проигравший должен раздеться у всех на глазах. Под музыку из Титаника. Из Титаника, твою мать! Это ужасная безвкусица, не находишь?

— То есть раздеться, скажем, под Sexbomb вполне пристойно?

— Ну а что тут такого? На мне не так уж много и надето.

— Лизи, тебе нельзя на такое спорить. Даже если ты очень пьяна. Запомни это, наконец! У тебя пожилые родители, которые мечтают выдать тебя замуж за приличного человека…

— Ой, бла, бла, бла! — невежливо перебила она, — Да знаю я! Но ты только представь, на нем же ярко желтые трусы! Музыка из Титаника, и желтые трусы. Да он бы на пять лет стал звездой вечеринок! Могла я устоять перед таким соблазном?

— Откуда ты узнала о трусах?

— У женщин свои секреты, — загадочно изрекла Лизи.

Я промолчал. Она, конечно, не вытерпела и раскололась:

— Ну ладно, мне Виолетта рассказала. У них было, понимаешь…

— Не хочу знать! — быстро выпалил я, потому что Лизи могла углубиться в такие подробности чужой личной жизни, которые мне с ней обсуждать совсем не хотелось. Время от времени я все-таки был джентльменом. С Лизи, например. Она мне как младшая сестра.

Мы немного помолчали. Я был благодарен этой девушке. Она выдернула меня из невротического кошмара и вернула в старую добрую лондонскую жизнь. Вот так просто. И я уже начал подумывать, а не послать ли все к чертям. С какой стати я бегаю за русской девчонкой, которой я даже не нужен? Можно попросту дать ей время. Пусть она развлечется с Платоном. Ведь очень скоро он ей надоест. И тогда завоевать ее будет куда проще. «Завоевать», странное старомодное слово. Разве сейчас мужчина завоевывает женщину. Я вас умоляю! Пара-тройка комплиментов, дорогой ресторан, шикарный номер в отеле. И все, она твоя. Иногда хватает и первого. Я сжал пальцы на руле. Нет, с Машей я так почему-то не хотел. И наличие Платона меня почему-то даже устраивало. Задавала тон состязанию. Мы почти подъехали к ресторану.

— А знаешь… если подумать, когда Виолетта успела перепихнуться в Вуди?

Лизи умеет ставить в тупик. Я только пожал плечами.

— Вот! — она округлила глаза и погрозила пальцем несколько опешившему привратнику за окном, — Она пришла с Дэвидом, потом играла в правду или действие, потом танцевала со всеми подряд. Потом напилась и танцевала одна, опрокинула стойку с виниловыми пластинками. У нее просто не было времени трахнуть рыбовода! И она не могла видеть, какие у него трусы. Я поняла! Они меня развели! Как девочку! И ведь этот гнусный тип в желтых трусах…

— Вряд ли он надел желтые трусы, — разочаровал я ее.

— Ладно, — она вздохнула, — Пусть будет в условно желтых трусах. Он не предупредил меня, что у него двадцать аквариумов и рыбы — это вообще все что он знает о жизни. Поспорь я с ним, скажем, на львов или моржей, у него не было бы ни шанса! И если бы ты мне не позвонил, я бы сейчас скакала голышом под Мy heart will go on!