Ярослава Танькова - Яся ищет мужа Страница 17

— Рик, а зачем тебе наркотики?

— Вкусно! — пошутил он.

— Но это же вредно для головы, для здоровья…

— Хорошо, мама, я больше не буду, — рассмеялся он.

Рассмеялась и я. В конце концов, каждый сам себе хозяин. Потом мы ныряли прямо с борта, танцевали… Но его поведение стало меняться в неприятную сторону. Он стал возбужденным, нервным и развязным одновременно. Начал распускать руки, похлопывать меня по заду, неприятно нарочито облизывать палец, засовывая очередную порцию табака под губу. Потом еще и еще глотал таблетки… Когда нас позвали в барстоловую есть «суперпасту с мидиями», он отказался. Все обедали, а он раскачивался на стуле и хлестал виски. Несмотря на интеллигентные попытки Джона говорить по-английски, перешел на непонятный мне португальский и все время громко смеялся. Впрочем, все добродушно-снисходительно смеялись с ним. Поскольку я не понимала ни слова, настроение активно портилось. Глаза Рика и коробки с таблетками казались сообщающимися сосудами. Чем меньше содержимого оставалось в коробке, тем больше «масло» заволакивало взгляд Рика и тем чаще он лез ко мне с руками.

Мне он совсем не нравился. Тем более сейчас, пьяный, агрессивный и развязанный. Положение спасали только Джон и старпомом, которые периодически отвлекали парня разговорами.

— Мы тебе купим колье из жемчуга, вот такое… — водил Рик пальцем по моей шее и вырисовывая «нити» все ниже и ниже. — Или кулон с бриллиантом вот сюда, и платья, вот так обтягивающие…

Я держалась, зверела и видела только большой перламутрово-розовый прыщ на его шее и некрасивые плоские ногти. Руки мужчины, который не нравится, не скрасят даже самые крутые часы. Глупо было думать, что мои уловки с запонкой могут придать охотничьей деятельности вид благородной случайности. И Рик, несмотря на свою молодость, точно знал, для чего приезжают охотницы. Он и не заикался о каких-то романтических глупостях. Он просто тупо покупал меня.

— Рик, ну, пожалуйста, не надо меня трогать.

— О’кей, о’кей! — смеялся, как будто это игра, поднимал руки: «сдаюсь», и все начиналось заново.

Не выдержала я, когда он зажал меня при выходе из туалета на нижней палубе и полез в трусы. Неуклюже ударила, оттолкнула… Рик ошарашенно замер, а потом заорал. Бог мой, как я испугалась! Рик был некрупным, но все же мужчиной. Он что-то орал, а я жалась к стенке, потом скользнула в каюту и заперлась изнутри. Но больше он меня не беспокоил. Мне было ужасно страшно и стыдно. Так что я всю вторую половину путешествия просидела с пылающими щеками в каюте, думая: «А что ты, собственно, хотела? И рыбку съесть, и крючком не подавиться? И охотницей стать, и чтоб с тобой как с королевой обращались?»

Конечно, он пригласил только прокатиться… Но вот если бы Рик был не на яхте, а, скажем, в грузовике дальнобойщика, я бы не села к нему «покататься», зная его не многим больше пары часов? А яхта — пожалуйста! Эта идиотская женская уверенность, что если у корабля паруса, то где-то, в глубине мачты, они обязательно алые, а хозяин в душе — непременно капитан Грей. Именно поэтому добрая половина девчонок, идущих в охотницы, до последнего верят, что под костюмом от Джани Армани — не пупок, а розовый бутон, и душевная организация миллионера из кружева. А они такие же мужики, как дальнобойщики, только пообразованней и с деньгами. Впрочем, меня же предупреждали, что охотница — специальность не для романтиков…

От стыда я плакала. Потом уснула. А потом деликатным стуком в дверь из заточения меня вызволил Джон. Он провожал меня на берег и улыбался. Скорее сочувственно, но в тот момент мне казалось, что он насмехается. А на берегу неожиданно сунул мне в руку бумажку — 100 евро. На мое истеричное «Не надо, что вы!» замахал руками и что-то затараторил, уже спрыгивая обратно на палубу, что-то вроде «Рик приказал дать».

Шла по причалу с босоножками в руках, как плохой артист-юморист, который уходит со сцены под холодный стук своих каблуков. Унизительное подношение сунула в расщелину на их трапе, так чтобы заметили и забрали. Хоть какое-то, неуклюжее, но оправдание. На душе было гадостно, даже непонятно толком, от чего. Роскошь, в которой я прожила несколько часов, совсем не порадовала, и хотелось все забыть, как один из самых позорных моментов в жизни.

Придя домой, рухнула спать, даже не сходив на ужин. Утром побрела на пляж. Я сердилась не на Рика, а на себя. А его я жалела. Бедный мальчик, развращенный вседозволенностью, мечтавший стать капитаном и потихоньку снаркоманивающийся под крылом папиных миллионов.

Мда… Красивый роман, мягко говоря, не получился. Но в конце концов, в любой деятельности бывают проколы, и раз уж я испытываю на себе долю охотницы, то надо продолжать поиски красивой жизни. Только на яхту я, пожалуй, больше не пойду.

Миллионеры с бесплатного пляжа

После этого еще пару дней я потратила, снова совершенно бесцельно слоняясь по Круазетт и ресторанам в поисках удачи. У меня просто не было сил придумывать что-то еще. На дискотеку уже было нельзя — там чеченский фейс-контролер с неправильным телефоном от Кати. Сама Катя постоянно на работе. А с другими девочками познакомиться не выходило. Боюсь, что с высоты своего роста они меня просто не замечали. Тем более что дружба с личностями своего же пола в их задачи, собственно, и не входила.

Я изнервничалась, утром не хотелось вставать, море было совсем не в радость. Я безумно устала строить глазки и «совершенно случайно» садиться рядом со столиками, за которыми отдыхали обладатели наиболее дорогих «Ролексов». Все они оказывались либо безумно заняты газетой, либо с женами. Один раз я удачно попросила закурить (хотя не курю, но нужен же какой-то повод!) у годящегося мне в дедушки постояльца «Карлтона», прибывшего в очень дорогом автомобиле с водителем. Он заинтересованно оглядел меня и, радостно чиркнув зажигалкой, поддержал беседу… На французском! И что мне оставалось? Процитировать ему «господа, я не ел шесть дней»? Пришлось ретироваться, потому что по-английски дедуля совершенно не говорил, а все остальное не входило в мои журналистско-платонические планы.

Я продолжала прилежно отшивать кавалеров с моего или соседних дешевых пляжей и просто откисала в набегающей волне, надеясь, что «само куда-нибудь вынесет»…

Именно эти полные отчаяния дни я буду первым делом вспоминать потом, когда кто-нибудь протянет: «Командировка в Канны? Повезло-о-о! Купалась, зажигала, пила коктейли, и все бесплатно, за счет конторы…» На самом же деле экономила я абсолютно на всем. И уже не столько исходя из версии, что я «начинающая охотница и поэтому больших денег у меня быть не может», сколько из-за того, что боялась, что по возвращении в Москву просто ничего не смогу написать, кроме как о позорном приключении на паруснике. Ужас был именно в том, что, несмотря на все прелести моря, солнца и Лазурного побережья, «за счет конторы» я не имела права отдыхать, а должна была именно охотиться, причем удачно! А удача, как вы успели заметить, не то чтобы стабильно поворачивалась спиной… Она просто безостановочно вертела фуэте перед моим поникшим носом. Так быстро и мастерски, что не успевала я привыкнуть к победе, как она обращалась в проигрыш, и наоборот.