Алина Дворецкая - Сказка о Снежной Королеве Страница 17

— А что тебе нужно? — неожиданно спросил Рома.

— Что? — Анжелика даже вздрогнула.

— Что тебе нужно от меня? — повторил Рома.

— Мне… — она посмотрела на желтую линию светлячков, уходящую вдаль. — Ну, даже не знаю.

— Нет, ответь, пожалуйста, — настаивал Рома.

— Ром, ну, если честно, я не думала на эту тему, — призналась Анжелика.

— Послушай, — голос его дрогнул, — мне все друзья только и говорят: берегись ее. Правда, почему ты со мной? Что тебе от меня нужно?

От этого «все друзья говорят» у Анжелики потемнело в глазах. Саша, значит, был не один такой — и этот туда же. И ведь слушал же, слушал! «Берегись ее!» Надо же…

— Квартиру, машину и много денег, — ответила она быстро.

Роман часто-часто заморгал, потом всплеснул руками.

— Это смешно. Если я уйду из семьи, я оставлю жене и квартиру, и машину… а денег у меня очень мало. Все, что я зарабатываю сейчас, я трачу на наши развлечения. Если я ухожу от жены — я остаюсь просто голым.

— И что? — спросила Анжелика жестко.

— Не знаю, — сказал Рома растерянно. — Я просто хочу, чтобы ты знала.

Шурша, неслись мимо по набережной легкие, невесомые автомобили. Похоже, он был серьезно заморочен на Анжеликиной персоне. Это долгие дни и ночи; это почти вечность, дорога в неизвестность, сквозь тьму, и эти равнодушные фонари…

«Я не хочу чувствовать так тонко, — подумала Анжелика. — Я не хочу быть чувствительна рядом с ним. Я не хочу надолго».

— Ты что, всерьез думаешь, что у меня есть какие-то планы насчет тебя? — спросила она. — Далеко идущие планы?

— Не знаю, — покачал головой Рома. — Зачем-то ты со мной встречаешься…

— Зачем, зачем, — произнесла Анжелика ворчливо. — Я сама не знаю. Мне просто хорошо с тобой.

Это была не совсем правда; это была очень зыбкая правда; это была правда на последние несколько встреч. Но Анжелике не хотелось сейчас копаться в себе так глубоко; более того, не хотелось посвящать Рому во все свои мысли.

— Правда? — спросил с надеждой ее собеседник.

— А по моему лицу ты не можешь прочесть?

Рома молчал, по-щенячьи глядя ей в глаза; морщинки собирались на его лбу задумчивыми складками; он смотрел так, как будто проверял Анжелику на детекторе лжи. Взгляд работника спецслужб; внутренние фотоэлементы Роминого мозга медленно вращались, фиксируя его мысли.

— Боже, ну почему ты такой ребенок? — воскликнула Анжелика. — Разве можно задавать женщине такие вопросы?

Рома по-прежнему смотрел на нее, морща лоб. Наверно, он был внутренне не уверен в себе.

— Чего ты боишься? — спросила Анжелика. — Ты меня боишься?

— Если честно, то да, — со вздохом ответил Рома. — С той поры, как я тебя встретил, все так изменилось в моей жизни… Я боюсь этого.

Если бы Анжелика была хорошим психологом, наверно, она немедленно начала бы копаться в Роминых фобиях. Но сейчас ей просто хотелось, чтобы все было спокойно. Без проблем. Чтобы Рома успокоился и поверил ей. Как было бы легко!

— Не бойся, — сказала Анжелика.

Он положил ей голову на плечо, прижался. Анжелика медленно гладила его волосы, жесткие, черные… Наверно, в эту минуту она впервые почувствовала свою близость с ним. Ей захотелось защитить Рому. Сделать так, чтобы ему стало спокойно.

— Все будет хорошо, — повторяла Анжелика тихо. — Я с тобой. Я не сделаю тебе ничего плохого. Ты такой смешной…

Нежное тепло растекалось от ее пальцев. Это было приручением лиса из старой книжки; так хотелось хоть какой-то сказки.

— Господи, как мне хорошо с тобой! — негромко воскликнул Рома. — Хорошо и спокойно. Вот так бы сидел целую вечность. Я боюсь ехать домой. Мне так там плохо.

— Позвони домой, — предложила Анжелика. — Ты волнуешься, дергаешься, я так не могу.

— Я не буду звонить, — заартачился Рома. — Ты меня успокоила.

— Позвони. Убедись, что она уже дома.

Анжелика напряглась мысленно, как будто в ее силах было переместить Ромину жену из бани домой. Пусть она будет там. Пусть он успокоится и уедет. Пусть он поверит в ее, Анжеликино, великодушие.

— Это теперь неважно, — сказал Рома.

— Позвони, — повторила Анжелика с легкой настойчивостью в голосе.

Бросив на нее благодарный взгляд, Рома с мобильником вышел из машины. Анжелика видела, как он кричит что-то в трубку, слышала даже отдельные куски фраз. Сейчас ей действительно хотелось, чтобы у Ромы все было хорошо. Даже если ради этого им придется расстаться… Какая, в сущности, разница? Может быть, действительно, так красиво расстаться сейчас, на пике, после этого недавнего скандала, когда она почувствовала, что веревки может из него вить… с приложением некоторых усилий, но может? Рома, довольный, улыбающийся, широко распахнул дверцу «Опеля» и расслабленно рухнул на сиденье.

— Все нормально? — спросила Анжелика.

— Да, — Рома опять стал уверенным и шумным. — Она дома и ждет меня.

Но ревность… легкое такое сожаление шевельнулось у Анжелики внутри, но она безжалостно задавила это робкое никчемное создание.

— Я же тебе говорила, — сказала Анжелика легко.

От возбуждения у Кати дрожали коленки — кажется, ее последняя выходка оказалась удачной. Как все-таки примитивно устроены мужчины! Стоило ей однажды купить себе розы в ларьке у метро — и муж уже посмотрел на нее осмысленно, не как на шкаф какой-нибудь; а сегодняшняя идея с баней — похоже, вообще блеск! Поговорив с Катей по телефону, примчался, как будто где-то неподалеку дежурил, даже машину в гараж не поставил, вид побитый, озабоченный.

— Ну, как банька? — а глаза так и бегают.

— Хорошо, — улыбнулась Катя и потянулась как можно слаще.

— Я тебе звонил, кстати, и до этого, — мрачно сказал Ромка, снимая ботинки. — Последний раз, когда я звонил и тебя не было — это в половине двенадцатого.

— Я была у Лизы Чернышовой.

— Зачем? — он выпрямился и посмотрел ей в глаза. — Чтобы заставить меня нервничать?

Внутренне Катя вздрогнула, но виду не подала.

— Я имею право пообщаться с подругами? И потом, Рома, я тоже звонила домой. Мне очень не хотелось возвращаться в пустую квартиру. Пока Шурка у мамы… я не люблю бывать одна по вечерам.

Муж, все с тем же мрачным видом, протопал на кухню. Катя еле сдерживала улыбку. Она знала, что сегодня выглядит особенно хорошо. Мягкий пар русской бани, масочка из овсянки на лицо, расслабляющая атмосфера и потрясающий массаж в исполнении мускулистого профессионала сделали свое дело. Катя до сих пор испытывала нечто вроде сексуального желания, вспоминая сильные руки массажиста. Так легко было отрешиться от мысли, что он делает свою работу за деньги, и представить, что это ее любовник, что он ласкает ее таким необычным способом. Это было нечто новое в Катиной жизни.