Уинифред Леннокс - Малышка Джинн Страница 17

Но в случае с Генри Мизерби ей не надо ничего придумывать, притворяться и приспосабливаться. Она приехала в Кембридж изучать прикладное искусство: ее давно интересует гравюра на металле, на дереве. Ей самой хотелось бы попробовать свои силы не только в теории, но и практике.

Сидя в библиотеках, роясь в книгах об оружии и по искусству, Джинни Эвергрин обнаружила невероятное — среди граверов оружия есть женщины! А одна из них, работающая на знаменитую фирму, живет где-то в пригороде Лондона.

Джинни не пошла в этот день на лекции, а поехала в Лондон. Она долго плутала по центру города, сверяясь с картой, но она оказалась не слишком подробной, на ней не было указано нужной улицы. Несколько раз Джинни спрашивала дорогу у прохожих и ловила на себе изумленные взгляды. Боже мой, недоумевала она, я ведь говорю на родном английском! А потом смеялась над собой: на американском английском, дорогуша. В ушах звенел надменный голос преподавательницы английского в Кембридже:

— Если вы полагаете, что говорите по-английски, то глубоко заблуждаетесь. Мы, англичане, способны отличить иностранца по интонации, по произношению. Язык выдает принадлежность к тому или иному кругу...

Наконец Джинни свернула на улочку Брутон, которая оказалась совсем короткой. Неудивительно, что она не отмечена на карте, и ее мало кто знает. Зато теперь Джинни могла давать справки по самым «магазинным» улицам — она прошагала по Оксфорд-стрит, по Бонд-стрит. У нее уже в глазах рябило от витрин.

Оружейная фирма не одну сотню лет занимала старинный особняк в самом центре Лондона. Тяжелые резные двери с трудом поддались Джинни. Ей даже подумалось, что, если подогнуть ноги, можно покачаться на ручке. Вышколенный молодой человек в строгом костюме в полумраке вестибюля встретил Джинни приветливым поклоном.

— Чем могу служить?

Джинни объяснила, что она искусствовед и сейчас изучает особенности гравировки английского оружия.

Консультант, который был вызван на помощь, провел ее к полкам с книгами, потом к оружейным витринам. Полумрак, дорогое дерево, традиционное зеленое английское сукно — все было так дорого, солидно, торжественно, все дышало уверенностью и незыблемостью. И Джинни с невероятной силой захотелось стать частью этой незыблемости, отточенности и красоты.

Генри Мизерби, снова вспомнила она дорогое, желанное имя, очень скоро станет хозяином подобной фирмы. Потому что он по рождению принадлежит оружейному делу, а оно — ему. Ох, какой полезной могла бы она, Джинни Эвергрин, оказаться и ему и его делу!

Адрес женщины-гравера она узнала у консультанта: «О, это совсем недалеко, двадцать минут на поезде с Виктория-стэйшн». Ей подарили буклет и проводили к выходу с наилучшими пожеланиями...

Джинни еще прошлась по центру Лондона, набрела на улочку с названием Сохо и, почуяв острый запах тушеного перца, завернула в кафе.

Это заведение с заунывной музыкой и вегетарианской едой оказалось кришнаитским. Джинни заплатила пять фунтов, и ей дали большую миску фасоли с овощами. Она села в дальнем углу и стала жадно разглядывать интерьер кафе.

Наверное, если присмотреться, здесь можно найти что-то родственное искусству индейцев, которые живут в поселении недалеко от ранчо отца. У Джинни не было знакомых индейцев, но ее невероятно сильно тянуло ко всему «аборигенному», как она называла это про себя.

Еда оказалась очень вкусной, а музыка — такой же вегетарианской, на ее взгляд, но трогательной. Девушки-официантки с маленькими красными кружочками на лбу были грациозными и привлекательными.

Джинни выпила чашечку кофе и вышла, совершенно довольная собой и тем выводом, который она для себя сделала. А вывод был очень прост: если наметила себе цель — достигни ее.

Малышка Джинн сыто улыбнулась и поехала на Виктория-стэйшн. Она решила явиться к Айрин Данн без предупреждения, хотя прекрасно понимала, как не по-английски поступает. Но Айрин не удивилась. У нее была подруга из Сан-Франциско, ее коллега — Лиз Хемлин. Она даже написала рекомендательное письмо, в котором попросила Лиз уделить внимание Джинни Эвергрин.

Глава пятая

Я люблю только его

— Я тебя ревную, — заявила Карен через несколько дней. — Где ты пропадаешь, пока твоя подруга умирает с тоски с этим Генри Мизерби? Вчера он поволок меня в Оксфорд... Нет, пора с ним расстаться. Конечно, он хорош в постели, но его разговоры об оружии и декоре... Больше я не могу-у!.. — взвыла Карен.

Сердце Джинни оборвалось, хотя ничего нового и неожиданного она не услышала. Разве могла она, малышка Джинн, надеяться на что-то? Да, Генри ее купил на аукционе, чем потряс всех. И даже ее, но ненадолго. Карен ей все быстро объяснила:

— Хотела сделать тебе приятное. Лучше, чтобы тебя купили сразу, а еще лучше сразу Генри Мизерби. Цена твоя в глазах других мгновенно повышается. Знаешь ли, мужчины любят приволакиваться за замужними женщинами или за теми, у которых кто-то есть. Это в них говорит инстинкт охотника — поймать, отнять, победить другого.

Джинни потрясенно смотрела на подругу.

— Ты попросила его купить меня? Но он же твой... парень?

— Чепуха. Скажи мне лучше, малышка, тебе понравилось с ним целоваться?

Джинни покраснела, но Карен не обратила на это внимания.

— Я могу с гордостью заявить, что теперь он умеет это делать еще лучше. Как и многое другое. — Она многозначительно посмотрела на подругу, покрасневшую как рак. — Я его научила. — Карен хмыкнула. — А то слюнявил, как теленок.

Джинни искренне рассмеялась.

— Карен, ну я еще могла бы сделать такое сравнение, потому что видела живых телят. У нас их полно на ферме. Но ты откуда знаешь, как целуются телята?

— Читаю много, дорогая. Кстати, я думаю, мне предстоит научить его еще многому. Но, кажется, стоит оставить это другим, а самой заняться свежим материалом.

Джинни окончательно смутилась и натянуто улыбнулась.

— Так что же, я должна тебя благодарить? — Она пристально посмотрела на подругу, сидевшую напротив нее за кухонным столом с кружкой кофе, на которой был нарисован тигренок.

— Слушай, брось заводиться. Не надо меня благодарить. Я тебя выручила и готова прийти на помощь в любой момент. Ты мне нравишься, подруга. Очень хочется видеть тебя счастливой. Понятно? Я опытнее, к тому же люблю ввязываться во всякие авантюры и смотреть, что получится.

Джинни с сильно бьющимся сердцем молча кивнула и налила себе кофе и немного молока. Разумом она понимала, что на самом деле должна благодарить Карен за дружеское отношение к ней. Но сердце протестовало. Оно хотело, нет, требовало, чтобы Генри Мизерби сам обратил на нее внимание.