Доктор Нонна - Рискованные связи (сборник) Страница 17

– Ну как, выстоит этот дядя, сможет отдать кредит? – спрашивал он у сына.

Ответ всегда звучал однозначно: либо «Да», либо «Нет».

Андрей никогда не рисковал. Он верил сыну беспрекословно.

На деловых встречах никто не обращал внимания на восьмилетнего ребенка, делающего уроки за отдельным столиком. Все считали, что у Андрея погибла жена и он воспитывает сына один, из-за чего крайне к нему привязан.

Но настал день, который Андрей запомнил навсегда.

Его конкуренты в банковской сфере обратили внимание на то, что на важных встречах Славик всегда бывает рядом.

Когда у Андрея очень успешно прошла очередная крупная денежная операция, они решили «потормошить» его банк и проверить свои догадки.

В один из дней Андрей должен был дать три крупные ссуды более мелким банкам.

Утром Слава закапризничал. Его тошнило, болела голова… Андрей оставил сына дома с хлопотливой Оксаной и поехал на работу.

Как только отец отъехал от дома, в квартиру позвонили.

– Забыли что-то, Андрей? – спросила Оксана, открыв дверь.

Ее сильным ударом в лицо опрокинули на пол. Четверо молодчиков неспешно вошли в дом. Ничего не трогая, они прошли в комнату Славика и вытащили мальчика из шкафа, где он спрятался.

Вырывающегося изо всех сил ребенка на руках вынесли из дома и кинули на заднее сиденье машины.

Андрей до двух часов дня оформил кредиты и был весьма доволен сделками. Он спустился в кафе, чтобы с удовольствием пообедать, и именно в это время ему позвонили:

– Ты своего пацана хочешь вернуть? – спросил грубый голос. – Я тебе позже позвоню.

Рука Андрея стала мокрой от пота, и телефон выскользнул на обеденный стол. Сердце выпрыгивало из груди.

На огромной скорости, нарушая все правила движения, Андрей погнал машину домой. Входная дверь в особняк была приоткрыта.

Оксану он нашел в кухне, та сидела связанная, с кляпом из собственного носка во рту. Андрей развязал ее, задыхающуюся.

– Я виновата… Сама открыла… Думала, вы что-то забыли, вернулись…

Сев на мраморный пол рядом со стулом няни, Андрей нервно тер лицо.

– Нет, виноват я. Они узнали про дар Славика… Если с ним что-то…

И Андрей заплакал.

Оксана, распутавшись от веревок, села рядом с хозяином на пол и пыталась его успокоить:

– Дрюшенька, у нас уникальный мальчик. Не волнуйся, он сам подскажет, как его найти. Я верю в это… И ты верь.

Звонок, которого они с Оксаной так ждали, раздался только через два часа. Андрей курил, чего не делал уже десять лет, а Оксана пила виски из бара хозяина.

– Значит, так, Андрей Степанович, ты переписываешь свой банк на нас, данные я скажу позже. На время. Мы провернем пару сделок, используя твоего вундеркинда-сына, и вернем его тебе в целости и сохранности.

В полуподвальное помещение едва проникал тусклый свет. Слава сидел среди каких-то коробок. Он ощущал, что его жизнь висит на волоске, и знал, что если сейчас, немедленно, не предпримет ничего для своего освобождения, живым его не выпустят.

Собрав все силы, мальчик начал мысленно давать команды через десятки километров отцу, который должен был его услышать.

– Возьми телефон. Возьми. Возьми телефон. Не бойся, иди в милицию. Папа, я приведу тебя сюда.

В своем особняке Андрей, тупо смотрящий телевизионные новости, резко закрыл лицо руками и закричал сидящей на полу женщине:

– Оксана! Да очнись же, Оксана! Я вызываю милицию. Со Славиком пока все в порядке. Сделай мне тройной кофе. И себе!

Приехавшим оперативникам Андрей тихо, но очень четко назвал адрес.

Мальчика нашли. Ребенка никто не охранял, просто заперли в складском помещении заводика в окрестностях Клина.

Милиционерам Славик показался странно взрослым – бледное личико, ввалившиеся щеки и блестящие глаза, в которых отражался тусклый свет лампочек подвала…

Андрей прижал Славика к себе. И тут у ребенка начался приступ. Судорога искривила лицо в страшный оскал, он сжал зубы, изо рта пошла пена…

– Положите его на пол. В рот суньте перчатку, чтобы не прикусил язык, – сказал один из милиционеров.

Тельце мальчика выгнулось дугой. Слава бился в падучей несколько минут. Когда все закончилось, под ним растеклась лужа.

Схватив сына, Андрей прижал его к себе.

– Я так виноват перед тобой! Прости меня, малыш! Боги, если вы есть, помогите мне! – взмолился он.

После этого случая Славу обследовали. Ему сделали энцефалограмму и поставили диагноз: эпилепсия.

Андрей прочитал об этом заболевании все. Единственным правильным решением было увезти ребенка из страны, сменить обстановку.

Они улетели в Венгрию.

В Будапеште стояла золотая осень. Действительно золотая.

Андрей любил в выходной день побродить вместе с сыном в многолюдном потоке по улице Ваци, идущей от площади Воросмарти до моста Элизабет. Там располагались самые фешенебельные жилые дома, крупные универмаги, роскошные отели и международный торговый центр. Иногда они ходили на набережную Дуная, любовались на мосты и парки.

Сегодня у Славы был день рождения – ему исполнилось двенадцать лет. В сладком молчании отец и сын брели по центру города, стараясь поддеть носками ботинок сухую яркую листву, которую еще не успели сгрести дворники. Горьковатый запах тлеющих листьев, прозрачное осеннее небо, светящиеся на солнце паутинки, называемые в народе волосами Венеры, – все это способствовало умиротворению.

Глядя на великолепный Цепной мост со стороны Пешта, мальчик вдруг сжал руку отца. Это означало, что ребенок почувствовал приближение очередного приступа эпилепсии. У них была договоренность: если Слава ощущал предвестие недуга, то подавал знак.

– Что такое? – тихо спросил Андрей, крепко обнимая сына.

– Нет, нет, папочка! Извини, что напугал тебя. Я просто получил мысленное поздравление от мамы. Она меня помнит.

– Мы же договорились, сын! – Андрею было неприятно напоминание о женщине, так странно поступившей с ними.

– Она опять меня сейчас вспомнила… Я почувствовал… – Славик виновато замолчал.

Учился Слава отлично. Венгерский язык он выучил играючи. В шестнадцать лет окончил школу с золотой медалью. Сразу поступил в медицинский институт.

Высокий, худенький, но очень яркий юноша стал любимцем всех преподавателей.

Андрей так и не женился. Всего себя он посвятил единственной родной душе – сыну. Конечно, у него были женщины, но он рано разочаровался в них, поэтому никому не верил. Его очень тянуло на родину, но он так боялся за Славу, что предпочитал жить в чужой, но спокойной стране. Венгрия его во всем устраивала. Банковский бизнес здесь только набирал обороты.

Когда Славе исполнилось семнадцать лет, он привел в дом девушку – Марианну. И тут случился конфуз. После близости с ней у Славы произошел сильнейший приступ эпилепсии. Марианна испугалась и, вся в слезах, убежала.