Правда или борода - Пенни Рид Страница 18

– Не жалеешь? – Это вышло громко и визгливо. Несмотря на ледяную воду, у меня подскочило давление.

– Не-а. О том, что мы целовались, – нисколько.

Я снова засмеялась – теперь раздраженно.

– То есть тебе не стыдно, что ты обманом внушил мне, будто ты – Бо?

Дуэйн пожал плечами, уткнувшись носом мне в шею и согревая меня дыханием. Мозг требовал призвать его к порядку, но тело орало: «К чертям гордость, я замерзаю!»

Наконец Дуэйн сказал:

– Я ни разу не сказал, что я Бо. А ты не спрашивала.

Я открыла рот, откуда вырвался слабый недоверчивый писк.

– Это неслыханно!

Дуэйн проигнорировал мое заявление.

– И я не желаю быть твоим другом.

– Как не желаешь? Тогда о чем же мы говорим?

– Мы говорим о том, чтобы все начать заново.

– Для чего?

После секундного колебания он ответил:

– Чтобы чаще видеться. Мне кажется, мы подходим друг другу.

Я не удивилась.

Я была ошеломлена.

Я не сомневалась, что ослышалась.

Тут я поняла, что рот у меня широко разинут.

И еще поняла, что стою молча целую минуту.

Я заморгала, уставившись на звезды.

– Прости, мне что-то послышалось… Что ты имел в виду?

– То, что я сказал. Мы подходим друг другу.

– Ты так считаешь?

– Да.

– Для чего подходим-то? Для того, чтобы цвет неба обсуждать? Или строить друг другу каверзы?

– Ну, можно и это, если тебе захочется. А вообще-то я собираюсь тебя вывести…

– Из себя?

– Вывести в ресторан, в кино, на природу, в кафе поесть мороженого – короче, на свидание.

– На свидание?

– Можем поехать к Джини или на дискотеку.

– Ты танцуешь?!

– Танцую, если музыка хорошая и есть настроение.

– И ты будешь танцевать со мной?

– Черт, еще как! Я бы потанцевал с тобой хоть сейчас, если бы не отморозил яйца в этом озере…

Смеясь, я только головой покрутила, потому что разговор пошел в неожиданном направлении. Мне не верилось, что Дуэйн Уинстон считает, будто мы подходим друг другу.

В какой это вселенной мы друг другу подходим?

И почему его слова не кажутся полным бредом? Почему его слова наполняют мое сердце приятным волнением?

– Я не… Я не могу… – Я не знала, что сказать и что думать.

Вечер выдался на редкость насыщенным, я не успевала переварить происходящее. Мне требовалось время и расстояние. Я не собиралась оставаться в Грин-Вэллей больше года-двух, а предполагаемая совместимость с Дуэйном Уинстоном грозила превратиться в здоровенный якорь. Я старалась не терять из виду главный приз – уехать отсюда без долгов, без сожалений и причин остаться.

Кашлянув, я прошептала:

– По-моему, пятнадцать минут уже истекли.

Я отстранилась, и Дуэйн меня отпустил. Холодная вода сразу остудила мои бедра – плохая замена теплому и надежному телу Дуэйна. Обхватив себя руками, я развернулась к лесу и через силу двинула закоченевшими ногами. Получилось не очень – я споткнулась, оступилась и плюхнулась в воду.

От холода скрюченные ноги сразу же выпрямились, вытолкнув голову на поверхность. Я жадно втянула воздух, и тут руки Дуэйна подхватили меня и подняли над водой. Я оказалась прижатой к его груди – одна рука придерживала меня за спину, вторая под колени.

Обретя голос, я проговорила, стуча зубами:

– Поставь меня!

Дуэйн не ответил, двигаясь к берегу.

– Дуэйн Уинстон, поставь меня, – задыхаясь, повторила я.

Мы прижимались друг к другу, и без ледяной воды, не дававшей потерять голову, мое тело согревалось о тело Дуэйна. Наша кожа была мокрой и скользкой, мои груди прижались к его рельефным мышцам, его сильные руки обнимали меня. Сил возбуждаться у меня не осталось, зато беспокоило ощущение неуместности происходящего.

Неуместности? Правда? Это ты сейчас о приличиях вспомнила?

Я променяла безумие на здравый смысл.

– Я тебя поставлю, но не хочу, чтобы ты убежала, забросив мои трусы на дерево.

– Ты это заслужил. – Я знала, на какую проделку он намекает, и невольно улыбнулась.

– Заслужил, – кивнул он и передвинул меня повыше, будто я мешок картошки и сползаю.

Мы уже были на берегу и даже вошли в лес; я хотела снова пожаловаться, когда Дуэйн осторожно опустил меня на землю, но не убрал своей лапищи с моего локтя.

– У меня там одежда. – Я без энтузиазма дернулась в сторону – тело слишком замерзло и устало, чтобы затевать сопротивление. Я покрылась мурашками и сильно дрожала.

Дуэйн наклонился и что-то поднял. Отпустив мою руку, он расправил большое одеяло и накинул себе на плечи. Затем он дернул меня к себе и укрыл мягкой тканью.

– Сперва нужно высохнуть и согреться, – заявил он, вытирая мою спину. Только тут я спохватилась, что Дуэйн и сам замерз: его тоже трясло.

Не раздумывая, я безбоязненно прильнула к нему, инстинктивно желая его согреть. Я обняла Дуэйна и принялась растирать широкую мускулистую спину, уткнувшись лицом ему в шею. Да, мы были обнаженными, но прежде всего мы были закоченевшими телами, искавшими тепла.

Практичность вытеснила ханжество.

Одеяло было огромное, оно закрывало нас от шеи Дуэйна и кончиков моих ушей до самой земли, создавая своеобразный кокон. Я очень порадовалась, что Дуэйн такой предусмотрительный, а то ж я кинулась в лес сломя голову, понадеявшись, что злость и необъяснимая ревность меня согреют.

Воспоминания о причинах утихшей ярости вновь подняли свои безобразные головы: я снова видела, как Дуэйн целовал свою бывшую. Он по-прежнему придерживал обернутое вокруг нас одеяло и прижимал меня к себе, возвращая чувствительность моим плечам и спине. Руки у него были волшебные – большие и сильные. Щекой я чувствовала биение его сердца. Прикосновения к гладкой коже, твердому, как камень, животу и мускулистым плечам разбудили во мне какой-то сумбур.

Мысли опять начали путаться, и во мне вновь зазвучала музыка – на