Ребенок от бывшего мужа - Лия Рой Страница 18

в детском доме, мне пришлось пахать. В прямом смысле. Помощи-то ждать было неоткуда. Помню, как могла лечь спать голодной, потому что денег на еду банально не оставалось. Матвей был важнее. Крыша над головой была важнее. Помню, как ломило тело после трех работ, когда я возвращалась домой, но я молча ложилась спать, понимая, что мой ребенок – моя ответственность. Помню, как годами ходила в обносках из секонд-хенда, потому что не было средств на нормальную одежду. Зашивала, заштопывала, переделывала, но не выбрасывала. Это было непозволительной роскошью. Только не для бедной и необразованной матери-одиночки.

Это нас с Ольгой и отличало. Было чертовски сложно. Но я была закалена этими сложностями. Я могла выстоять. Даже, когда было очень и очень плохо. Когда было невообразимо тяжело. Я могла построить все с нуля. Упасть и подняться. Снова упасть и снова подняться. Могла все сделать. Сама. Одна. Без помощи. Без поддержки. Я могла жить без денег, и я могла их зарабатывать. А что могла Ольга?

– Все дело в наследстве. Во время родов, я чуть не умерла. Меня спасли каким-то чудом. Наверное, я цеплялась за жизнь. Мне нужно было выжить. Очень-очень. Ведь если бы этого не случилось, Матвей отправился бы в детский дом. Мои родители с первых дней уговаривали меня сделать аборт или отдать ребенка в дом малютки. Они бы его не забрали. Никто бы не забрал. Ваш внук, ваша родная плоть и кровь, отправился бы жить в детский дом. А еще мы очень плохо жили. Ваш внук очень плохо жил. Первое время я вообще не могла ему ничего купить. Приходилось брать то, что отдавали бесплатно на разных сайтах. Коляску, вещи, игрушки. Ваш внук ходил в обносках. И знаете, к чему я это говорю? Думаете, мне нужно Ваше сожаление или понимание или, не дай бог, сочувствие? Нет. Это я к тому, что Вы ни разу не спросили, как Матвей. Вы не поинтересовались, какой он. На кого он похож. Чем увлечен. Вы ни слова не сказали о нем. Только о себе. О своем сыне. Вам не нужен и не важен мой сын. Вы здесь только по одной причине – Вам страшно.

– Ты неправа, Алина! Все не так, как ты думаешь. Не так просто, и не так прозрачно.

– Вы не знаете, как жить, если денег вдруг не станет. Вы не мыслите себя без них, просто не представляете. Пять миллионов. В свое время, предложи мне их кто, и я бы кричала на весь мир от счастья, я бы думала, что у меня уже все есть! Я была бы за них благодарна. То, что для Вас не деньги, для большинства из нас, обычных людей, целое состояние. И на них можно строить бизнес. Купить жилье. Много чего можно, на самом деле. Но это невозможно понять и увидеть с высоты Вашего полета. И когда Вы будете падать, Вам будет очень и очень нелегко. Будет чудо, если Вы выдержите этот полет и сумеете выжить. А я? Что я? Мне Вас не жаль. Вы пришли не за покаянием, Вы пришли за деньгами. Только они и имеют для Вас значение.

Даже согласись я на предложение Ольги, счастье было бы кратковременным. Такие, как она не менялись. Более того, после такого унижения, свекровь все бы сделала, чтобы уничтожить меня сразу, как только деньги снова окажутся в ее руках. А Миша… ну, когда на него вообще можно было положиться?

Приди он ко мне с миром, без угроз, и, возможно, я бы не стала играть на стороне Макса. Мишу бы не простила и не вернулась к нему, но хотя бы не стала вести с ним борьбу. Однако бывший муж сам открыто объявил мне войну. А теперь… теперь наступали последствия. Был ли он к ним готов или нет, меня это уже не волновало.

– Это твой окончательный ответ? – спросила Ольга, пытаясь скрыть свое состояние. Свое отчаяние.

– Нет, не окончательный, – я улыбнулась. – Передайте Мише, что я очень люблю Макса. Его брат – настоящий мужчина. Думается мне, что это потому, что у него другая мама, – продолжила я, замечая, как кровь по новой приливает к лицу Ольги. Еще чуть-чуть, и мне кажется, я довела бы ее до приступа. Поделом? Может быть. Но остановиться я уже не могла.

Она посмела просить прощения. Так, будто бы наступила мне на ногу или пролила на меня чай.

Будто бы не выкинула за порог своего дорогущего особняка, как ненужную вещь. Будто не оставила моего сына без отца, а меня без мужа.

Кто такое вообще мог простить в здравом уме?

Она правда думала, что я на это куплюсь?

Отчаяние. Вот на что оно толкает людей. Отчаяние и жадность.

– Когда мы с ним получим деньги я попрошу Вас покинуть дом. Вас и Ваших детей. Навсегда. Особняк, как и все состояние Орловых, станет моим. Все деньги уйдут к беспородной, нищей девке, которую Вы даже не хотели сажать за один стол с собой. Которой Вы брезговали. Которую отвергали, не признавая в ней человека. Которую Вы не желали видеть супругой своего любимого сына. Вот такая вот ирония судьбы. Ничего не поделаешь. Советую начать придумывать, как с умом распорядиться пятью миллионами. Вам пригодится этот план. А пока… – Я поднялась со своего места и указала рукой на дверь. – Я больше не смею задерживать столь важную особу.

Глава 8

Успокоиться после разговора со свекровью за оставшиеся минуты до конца обеденного перерыва мне так и не удалось. Поэтому, посомневавшись какое-то время, я все-таки забрала подвеску, оставленную Ольгой, и попросила ребят подменить меня.

Мне нужно было пройтись, подышать свежим воздухом, прийти в себя, в конце концов.

При матери бывшего я держалась. По крайней мере, старалась изо всех сил. Но сразу, как только Ольга исчезла из поля зрения, весь мой запал моментально испарился. Я снова стала собой, а не той жуткой хищницей, которая терзала своего противника.

Ноги сами собой привели меня в совсем небольшой сквер, который находился в двадцати минутах ходьбы от моей кафешки.

На улице оказалось тепло, поэтому я