Я тебе нужен, ты мне нужна - Эльвира Владимировна Смелик Страница 18

Лучше всего сейчас просто сесть, и тогда быстро всё пройдёт. Главное, добраться до чего-то, чтобы усесться. Или хотя бы привалиться. Или хотя бы подержаться. Потому что трудно ориентироваться в пространстве и стоять прямо, когда всё вокруг плывёт.

Рита на автомате вскинула руку, вцепилась в то, что оказалось под пальцами, и тут же услышала сквозь вату в ушах, встревоженное и удивлённое:

– Тебе плохо что ли?

Нет, совсем нет. Ну, конечно. Размечтался.

Она решительно замотала головой и с опозданием поняла – этого делать тем более не стоило. Мир закружился ещё быстрее, а Риту ещё сильнее повело. Она покачнулась, попыталась выпрямиться, успела осознать, что не получается, и вдруг почувствовала, как сильные руки уверенно подхватили её, приподняли.

– Я держу, не бойся.

Да кто тут боится? Да ей бы всего лишь несколько секунд, чтобы прийти в себя. Или даже меньше, потому что… потому что…

Рита ударила кулаком Шелесту в грудь, потребовала, хотя вышло больше похожим на сердитое бормотание:

– Поставь меня на место. Быстро.

– Хорошо, – легко согласился он. – Но лучше на диван. А то ещё на самом деле грохнешься.

– Не грохнусь, – возмутилась Рита и опять потребовала: – Отпусти.

Но Шелест уже и сам плюхнул её на мягкое сиденье дивана.

– Всё, отпустил. Успокойся.

Рита не решилась сразу вскочить, по-прежнему ощущая дрожь в коленках и лёгкий звон в ушах. Вдруг опять голова закружится, или ноги подогнуться, и она действительно грохнется. Вот же будет позорище. Лучше подождёт немного, чтобы потом уверенно подняться и уйти. И плевать, что Шелест поблизости – уже тоже устроился на диване, где-то на расстоянии вытянутой руки, уставился на неё, презрительно скривился.

Или не презрительно? Досадливо. Виновато? А потом неожиданно поинтересовался:

– Переиграл, да? – развёл руками. – Ну извини. Не думал, что ты так перепугаешься.

– Я не перепугалась, – опять возмутилась Рита, для пущей убедительности добавила с напором: – Не боюсь я тебя, просто… – Она не договорила, наконец-то осознав весь смысл им сказанного, недоверчиво нахмурилась, уточнила: – Так это всё – розыгрыш?

– Да нет, – преспокойненько возразил Шелест, дёрнул плечом. – Почему? – Пояснил самокритично: – Это только я чуток перестарался. Слишком вошёл в роль. А остальное… всё серьёзно. – Он действительно перестал кривляться, констатировал сухо: – Твоя подруга тебя подставила. Вместо того, чтобы рассчитаться самой, подкинула мне тебя.

– Рассчитаться? – недоумённо переспросила Рита, но тут же опомнилась, вывела без капли сомнения: – Ты врёшь. Я тебе не верю.

– Как скажешь, – невозмутимо откликнулся Шелест и без перехода предложил: – Выпить хочешь? В таких ситуациях помогает. Или тебе нельзя?

Господи, у неё и так в мыслях всё кувырком, а он ещё постоянно сбивает какими-то внезапными заявлениями.

– Почему нельзя?

– Ну мало ли. С чего ты в обмороки-то падаешь?

Он поднялся с дивана, направился к одному из шкафов.

– Я не падаю в обморок, – сквозь зубы процедила Рита. – Не собиралась даже. – Не признаваться же ему, что с ней такое случается во время месячных, вдруг накрывает волна слабости, если, например, долго стоять на одном месте, или переволноваться. – Просто голова немного закружилась, потому что… душно тут. Ты – душный.

Шелест покивал сочувственно. Он уже успел вернуться, с открытой бутылкой и двумя бокалами, снова плюхнулся на диван, поставил их на кофейный столик, наполнил до половины прозрачной золотистой жидкостью. Один, как ни в чём не бывало, протянул Рите.

– Держи.

Он неимоверно бесил – невозмутимостью, несерьёзностью, самонадеянностью, непонятностью. Одним своим существованием и нахождением рядом. Его слова и действия сбивали с толку. Но, пожалуй, он и сейчас был прав – как тогда, со статьёй – больше не хотелось никуда бежать, хотелось забиться в угол дивана, устроиться на нём прямо с ногами, прижаться к мягкой спинке и наконец-то задуматься, разобраться.

Нет, сначала лучше просто успокоить бессмысленное метание мыслей, притушить терзающие эмоции. Выпить. Ну, наверное, да, выпить.

– Ладно, давай.

Рита вздохнула, забрала бокал, осторожно поднесла к губам, но внезапно задумалась. А вдруг в вино что-то подмешено и, выпив его, она превратится в безвольный овощ, с которым можно делать, что угодно. А Шелест опять просто прикидывается сочувствующим и заботливым. Он же сам только что признался, что любит играть.

Но как же не хочется предполагать, насколько много кругом предательства и подлости, что нельзя доверять людям, вообще никому. И ты одна такая – ископаемое, артефакт, случайно попавшее на Землю существо с иной планеты.

Это же неправда. Не может быть правдой.

Шелест взял второй бокал. Так непривычно – не за ножку, а обхватив пальцами круглое дно. Отхлебнул, посмотрел вопросительно, чуть сведя брови, доложил:

– Оно хорошее. Итальянское, полусухое. Или тебе лучше послаще?

И если первые фразы прозвучали нейтрально и вполне невинно, в последнюю он всё-таки сумел впихнуть намекающей неоднозначности, лукаво улыбнулся глазами и уголками рта, салютнул бокалом.

– Нет, нормально, – мрачно заверила Рита и тоже отпила.

Вино действительно было хорошее, даже очень, вкусное, приятное, лёгкое, и она отхлебнула ещё, на несколько секунд прикрыла глаза, вдохнула, выдохнула, закусила губы. А потом всё-таки не удержалась, сглотнула неожиданно возникший в горле комок, глянула на Шелеста, но почти сразу опустила глаза, запнувшись, произнесла:

– Она… правда… – дальше не получилось, но ведь и так всё ясно, и он понял, но вместо ответа напомнил, усмехнувшись:

– Ты же мне не веришь. Так зачем спрашиваешь?

Неужели неясно? Чтобы удостоверится, что именно сама права. Из-за того и не хочется произносить имя, заранее соединять человека с подозрениями.

– Да потому что она точно не могла. Это же наверняка ты, ты её запугал. Я же всё видела тогда вечером. Как ты с ней обращался. Она тебя отшила, а ты…

– Отшила? – перебив, переспросил Шелест, хмыкнул. – Ну да. А я обиделся, ага. – И продолжил: – Но у неё мама больна, и очень нужны были деньги на операцию. По-нормальному заработать сложно, вот она у меня и заняла. А отдавать нечем. Кроме натуры. Но самой-то ей гордость не позволяет опуститься до подобного. Да и вообще – нафиг. Когда можно найти дурочку, которая всегда готова всем помочь. И не настолько гордая. А если даже она окажется против… да кто ж её спросит?

– Трепло! – выдохнула Рита.

И опять непонятно, есть ли во всём сказанном им хоть слово