Дьявол на воде - Анель Ким Страница 18

– Что-то не так? – улыбнулся я, снова поймав на себе этот знакомый взгляд.

– Нет, просто…

– Просто что?

– Ты не похож на других, – ответила она, крутя бокал в руках.

– Ты о чем? Другие мужчины не знают правил этикета?

– Напрашиваешься на комплимент?

– Только если ты хочешь сделать, – улыбнулся я.

– Ты очень хороший Ник, – мягко проговорила она, и наши взгляды на мгновение встретились.

– Тебе так кажется.

– Ты такой правильный, обходительный, без вредных привычек…

– Но вот здесь я бы с тобой поспорил, – перебил я, – не пью, потому что боюсь не остановиться.

– Что ты имеешь в виду? – в зеленых глазах Мэгги появился настороженный огонек.

– Ну, – я кашлянул и потер рукой подбородок: не хотелось об этом говорить, но пришлось, – я нормально держусь, когда пью, и не факт, что после первой или даже пятой рюмки уйду в запой. Но бывали случаи, когда я пил, чтобы заглушить душевную боль, и вылезти потом из этой ловушки оказывалось чертовски сложно. Поэтому я решил завязать со спиртным.

– Так вот в чем дело. Хм, Ник, а ты темная лошадка, чего еще я не знаю о тебе? – она засмеялась своим приятным смехом, и ее глаза заблестели еще ярче.

– Вроде все, – я закинул в рот кусочек бифштекса, – а давай вечером поплаваем вместе? Я обещал помочь тебе побороть страх.

– Прости, Ник. Но я не уверена, что готова.

– Ладно, ничего страшного. Не будем торопиться. Кстати, ты не в курсе, как дела у Итана?

– Я созванивалась с Джессикой. Рана неглубокая и быстро заживает. Итан уже даже рвется к волнам.

– Ну что за чудак!

– Как ты спишь ночами после того случая? – скулы на ее лице напряглись.

– Ты имеешь в виду, не мучают ли меня кошмары?

Я вспомнил, как в ту ночь маялся от неудовлетворенного желания к Мэгги, и улыбнулся. Однако, чтобы не выглядеть глупо, поспешно склонил голову к тарелке. Но от нее не ускользнуло выражение моего лица, и она начала высказывать негодование:

– Что смешного? Я, например, после случая с Адамом первые месяцы просыпалась от ночных кошмаров, а тебе после всего пережитого хоть бы что?

– Ну что ты! Прости, я не по этому поводу смеюсь. Понимаешь, Мэгги, в твоем случае все было ужаснее. Огромная белая акула могла сожрать вас всех. Итан не настолько бесстрашен, как кажется. Он намеренно поплыл туда, где водятся рифовые акулы. К тому же был вооружен ножом, и я тоже. Когда акула его схватила, я находился на катере и, как ты сама говорила, мог в любой момент умчаться.

– Но ты ведь кинулся к нему и…

– В этот момент нога Итана была в пасти акулы, и мы ножами атаковали хищницу. Конечно, был риск, что она перекинется на меня, но это представлялось маловероятным, ведь ее глаза, нос, жабры были изрезаны ножом, – я положил ладонь поверх руки Мэгги. – Скажу честно, я напуган, но панического страха, как у тебя, нет. Морально был подготовлен, знал, куда плыву, понимал, что в любой момент появится акула и схватит твоего друга. А ты нет, с тобой все произошло неожиданно. Когда ты всплыла на поверхность, то увидела Адама, отбивающегося от огромной белой акулы, и испытала сильный шок. Ты находилась в воде, и акула в любой момент могла кинуться на тебя, совершенно беззащитную, ведь, кроме серферной доски, у тебя ничего не было. Сама понимаешь, чем бы все закончилось. Твой ужас и страх вполне оправданны, но мы с тобой их обязательно победим. Со временем все пройдет, – подбодрил я Мэгги.

В душе я понимал, что для нее сейчас очень важно быть выслушанной. Она никак не могла отпустить то, что произошло с Адамом, и навязчивый страх отравлял ей жизнь.

– Как у тебя получается?

– Что?

– Вот так взять и разложить все по полочкам. Ведь ты совершенно прав.

– Хм, – я усмехнулся. – Ах, Мэг, я из тех, кто не способен разобраться в своей жизни, но может быть хорошим психологом для других.

Я заметил, что Мэгги ищет поддержки – словом, делом – разницы нет. Она цеплялась за любую высказанную мною мысль, с жадностью внимала каждому слову, как маленький напуганный ребенок, со всем соглашалась и постепенно успокаивалась. Я чувствовал, что нужен ей как искренний друг, как заботливый брат, остроумный коллега и, возможно, в будущем надежный возлюбленный, но пока Мэгги не торопилась.

Хотя иногда я ощущал исходящую от нее симпатию – нежное, спокойное чувство, которое вселяет в женщину уверенность в счастливом будущем. В такие минуты мы беседовали, как в этот раз за обедом. А иногда от нее исходила бешеная сексуальная энергия, тогда я бессильно опускал глаза на ее длинные красивые ноги, скользил по фигуре вверх, отмечая соблазнительные изгибы тела, наши взгляды встречались и между нами определенно пробегал ток.

Выходные я добровольно провел в офисе. Не ездил на пляж и ни на что не отвлекался, ведь мне предстояло на неделю остаться у руля редакции. Прошло больше двух недель, как я работал в «Мериал». Наступил вторник, последний рабочий день Билла перед отпуском. Мысли шефа были уже только об отдыхе, а мы с Мэгги упорно заканчивали проекты, чтобы презентовать их до его отъезда. К вечеру я закончил редактировать статью об итальянском дизайнере, но меня мучили сомнения и жутко хотелось посоветоваться с Мэгги. Нетерпеливо посмотрев на часы, я снова взялся за бумаги, но, вместо того чтобы сосредоточиться, начал прислушиваться к голосам в коридоре и стуку каблуков. Наконец я услышал уверенное знакомое постукивание шпилек, а уже через мгновение в дверях появилась счастливая Мэгги.

– Я закончила! Теперь материал точно готов к печати, – решительно заявила она, положив на стол синюю папку.

Я схватил ее и с любопытством пролистал готовые страницы с иллюстрациями о Пьере.

– Ты уверена? А тебе не кажется, что цветное фото здесь смотрелось бы лучше?

– Оно здесь совершенно не к месту. Ты о чем, Ник? – завелась Мэгги. – Я столько времени с придирчивостью изучала материал. Посмотри, а лучше прочти… Я пишу о Пьере… о времени, когда он… – Дальше я уже ничего не слышал, а любовался горящими зелеными глазами, изящными жестами и следил за тем, как вздымается ее грудь. Мэгги была перфекционисткой по натуре и ужасно не любила, когда ее работу критикуют, ведь она выполняла ее с такой самоотдачей, что даже самый въедливый критик не нашел бы, к чему придраться.

– Ты так считаешь? – улыбаясь, спросил я, сдвинув при этом брови. По моему насмешливому взгляду и хитрой улыбке Мэгги догадалась, что я шучу.

– Ну Ник! Я тут распинаюсь, а ты, значит…

– Не кипятись! – прервал я, все еще веселясь. – Я всего лишь пошутил. На самом деле очень ждал тебя. Садись, мне нужен твой совет.

– Так что насчет фотографии? – растерялась Мэгги.

– Все замечательно, не вздумай ничего менять. Держи! – Я протянул ей несколько листов. – А вот насчет своей статьи сомневаюсь. Прочти, пожалуйста.

– Ты уверен? А если и мне теперь захочется пошутить? – она кокетливо приподняла брови. Я не выдержал и рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать: за короткое время Мэгги удалось сразить меня своей внутренней красотой, излучающей нечто интимное, опасное, присущее только ей и никакой другой женщине.

Она села в кресло и принялась изучать статью. Я занервничал и, поднявшись с места, обошел стол. Опираясь о столешницу, я опустил взгляд на кончики своих туфель и пристально рассматривал их. Тишина казалась мне невыносимой. Я не выдержал и посмотрел на Мэгги. Она продолжала читать, и тут я заметил, что ее темп замедлился. В душе дрогнуло: неужели что-то не так? Несмотря на большой опыт в Майами, я боялся ошибиться, ведь в «Мериал» я еще новичок.

– Ну как?

– Хорошо! Не ожидала, что так быстро справишься с первым заданием.

– Брось, всего лишь написал статью. По дизайнеру информации валом. Не нужно добывать, как тебе с Пьером.

– А эти наброски моделей, – восторженно прошептала она и ошарашенно подняла на меня глаза. – Они будто живые, кто их нарисовал?

Я умолчал о своих способностях к рисованию, поскольку не был уверенным в себе художником, влюбленным в свое искусство и владеющим им в совершенстве. Мое неустойчивое вдохновение беспрестанно колебалось в поисках чего-то настоящего, я быстро воспламенялся и так же легко остывал, но если находил то, что действительно могло воодушевить, кидался к холсту и начинал рисовать.

– Ну что ты, это всего лишь мелкие штрихи, – усмехнулся я.

– Ничего себе. Ты невероятно талантлив, Ник!

– Брось, – смущаясь,