Снежинка для лютого (СИ) - Эве Лин Страница 18

Снежинку звали Настя. И ей подходило это имя, как что-то легкое. Она сама была легкой, по сравнению с ней я казался огромным медведем. Настя — юная девочка, а я уже взрослый мужчина. Снежинка даже не понимала, какое влияние на меня оказывает.

А ее страх перед Тишкой? Не за себя, а за меня. Мне кажется, никто бы так не волновался за мою жизнь, как она. И это было приятно, это подкупало. Маленькая испуганная Снежинка, она прижималась ко мне так, словно я ее единственная защита, но на самом деле ей нужно было бежать от меня. Я ее главная опасность.

Случай в бане стал особенным, тогда меня накрыло нереальное возбуждение. Я понял, что за худеньким телом скрывается очень красивая девушка. Красивые бедра сливочного цвета. Высокая грудь третьего размера с темно-коричневыми сосками. Мне хотелось взять их в рот, почувствовать на языке и услышать стоны девушки.

Да, мне хотелось многого. Разложить Снежинку там, вбиваться в нее глубоко, слышать крики и стоны. Мне кажется, каждая картина, проносившаяся в моей голове, была хуже предыдущей. Меня накрыло как никогда.

У меня было много женщин: красивые, эффектные, модели и обычные. Но Снежинка затмила всех, вытеснила, стерла мою память. После встречи с ней, удовлетворяя себя рукой, я представлял только Настю. Ее тело и то, как буду брать Снежинку, с какой жадностью, как дикий зверь.

Все эти картины начали являться ко мне даже во снах. Они преследовала меня, не давая расслабиться, заставляя хотеть ее так, как ни одну женщину ранее. И я хотел очень сильно. И чувствовал, что если попробую один раз, то не отпущу никогда. Подсяду как на дозу, как наркоман, и не захочу выбраться. Да, я был эгоистом, но смог оттолкнуть Настю тогда, когда она сама попросила ее поцеловать. Она сама была в моих руках, сама тянулась ко мне. Я мог бы стать первым и последним для Снежинки.

Но девушка не представляет, кто я. Я безжалостный, меня боятся и уважают. Я не щажу людей, и я боялся, что могу сломать ее. Снежинка слишком хрупкая и невинная, не знающая других, у нее целая жизнь впереди. А мне кажется, я уже прожил свою жизнь.

Но почему тогда от мысли, что если Настя будет с другими, меня начинает ломать, хочется все крушить и ломать? Хочется убить тех, кто просто прикоснется к ней, посмотрит на нее. И разбить костяшки в кровь, как много раз делал на ринге. Но, сражаясь за Снежинку, я не буду жалеть противника.

Я надеялся на то, что завтра к нам приедет трактор и почистит дорогу. Тогда я отвезу девушку в поселок, и больше мы никогда не увидимся. Хотя мне кажется, она останется в моем сердце навсегда, и от этого становится лишь больнее.

Но Настя опять ломает меня, сама идет к хищнику. По ее глазам вижу, что девушка сама хочет близости и воспользуется мной, если понадобится. Но не понадобится, я отдамся ей.

Марат, который никогда не проигрывал своим соперникам на ринге, сейчас готов упасть к ногам хрупкой девушки без боя.

Моля о пощаде.

Хотя я знаю, что она сильнее многих, и эта победа оправданная.

Настя сама идет ко мне, грациозно, словно кошка. Ее черное кружевное белье на сливочной коже — это отдельный вид секса. Мне кажется, я могу легко кончить, смотря на нее в этом виде. Возбуждение нарастает с каждой секундой, и я уже на грани того, чтобы преодолеть отметку невозвратного, когда я просто не смогу остановиться. Сожру ее, выпью… и заклеймлю навсегда.

— Хочу, чтобы ты стал моим первым… — шепотом говорит Снежинка, и все.

Это конец.

Баста.

Она сорвала железные цепи, выпуская зверя.

Снежинка сама седлает меня и в тот же момент оказывается подо мной. Нависаю над девушкой, гляжу в ее глаза. Там нет страха, только желание и решительность, а еще удивление. Она явно не ожидала моего резкого выпада. Нет, Снежинка, ты никогда не будешь главенствовать, только когда я захочу, а сейчас ты подо мной.

— Настя, ты понимаешь, что будет дальше? — хрипло спрашиваю я.

Даю ей последний шанс уйти, остановиться. Хотя не уверен, что сам смогу это сделать.

— Да, я хочу! — девушка тянется ко мне, хочет поцеловать.

— Ты не понимаешь… — хочу донести до нее свою мысль. — Я не отпущу… ни потом, никогда. Ты будешь моей навсегда…

Это нечто большее, чем просто слова, — это клеймо.

— А я не хочу, чтобы отпускал… — выдыхает она прямо в губы. — Хочу быть твоей…

И все, у меня срывает крышу, обратного пути нет. Настя сама приняла это решение, поставила на себе клеймо.

Теперь она моя.

Навсегда.

Сам тянусь к ее губам. Хочу быть нежным, ведь это будет ее первым разом. Но меня трясет так, словно я тоже девственник. Хочу ее не по-детски. Поэтому не сдерживаюсь, целую, кусаю, зализываю укусы, хозяйничаю у нее во рту. И Снежинка принимает меня, стонет мне в рот и сама трется об мой стояк, скорее всего, не понимая, что делает.

Вот так моя девочка!

Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. Мои руки уже живут своей жизнью, гладя ее тело, добираясь до трусиков, там уже все влажно. Настя сама хочет меня. Одним движением разрываю их, не хочу никаких препятствий между нами, только кожа к коже.

Разрываю также наш поцелуй и перемещаюсь к ее шее. Одной рукой начинаю ласкать ее клитор. Хочу, чтобы девушка кончила для меня перед тем, как войду в нее.

— Я слишком большой для тебя, возможно, тебе будет больно первый раз, — рычу я ей в ухо. — Но потом боль уйдет, будет наслаждение, и ты станешь моей.

— Я готова, я хочу этого, — стонет Снежинка мне в ответ, уже сама насаживаясь на мою руку.

Мне кажется, от звука ее голоса я могу кончить прямо сейчас. Мой член просто разорвется от напряжения. Тянусь вниз, рукой провожу по члену, чтобы убрать хоть немного напряжения, чувствую, как из головки вытекает чуть спермы, задеваю яйца, чувствуя их вес.

Моя милая Снежинка уже вовсю стонет, не стесняясь и насаживаясь на мою руку, которая теперь покрыта ее соками. Наконец-то я тянусь к груди девушки. Хочу почувствовать ее грудь в руках. Сжимаю одно из полушарий, вся грудь идеально помещается в моей руке. Она словно создана для меня. Перекатываю твердый сосок между пальцами, сжимаю и