Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт Страница 187

Подумать не могла, что она нарочно отправилась со мной в путешествие, заранее зная, что сделает. Да, в то время я была наивной девочкой, готовой верить всем и каждому. Видя в людях только доброту. Около трех месяцев назад мы с Киллианом посещали одно светское мероприятие, где спустя долгое время я увидела Фрей. Сразу поняла, что она подсела на наркотики. Попыталась с ней поговорить, но по сути ничего не вышла. Бывшая подруга, горько усмехнувшись, сказала, что жизнь ее уничтожена. А моя, несмотря на все произошедшее удалась. Начала говорить гадости, не стесняясь в выражениях. Была сама не своя, превратившись в низкосортную уличную девку, готовую продать даже собственную душу. Тогда, не зная всей правды, мы было искренне жаль ее. Да и сейчас наверно тоже. Позже я узнала, что ее отец полностью разорен. Фрей делала все возможное, чтобы спасти его бизнес. Даже торгуя людскими жизнями. Своим телом. Задумавшись о мести, поняла, что жизнь уже ее наказала. Похлеще, чем этот сделала бы я. Уничтожу все доказательства причастно Фрей к моему похищению. Эти бумаги бессмысленны. Я хочу отпустить эту часть своей жизни, больше никогда о ней не вспоминая.

Сворачивая на другую улицу, начинаю двигаться в сторону кладбища. Именно за этим и прилетела снова в Париж. На протяжении последних трех дней меня гложет одна единственная мысль. Я должна отпустить все прошлое. И Эмира тоже. Он настойчиво продолжал звонить, но я упорно молчала, сбрасывая или полностью игнорируя каждый звонок. Любой разговор будет бессмысленным. У нас больше нет будущего. Живя, обманывая надеждами друг друга, мы спалим чувства, которые навсегда могут остаться желанными воспоминаниями. Сегодняшним утром, осмелившись, я все-таки посетила одну из лучших клиник Париж, где уже четвертый по счету доктор мне сказал, что возможность родить ребенка практически равны нулю. И даже если я каким-то чудом смогу забеременеть, выносить ребенка мне просто не удастся. Видя мое отчаяние, доктор предложил воспользоваться услугами суррогатного материнства. Но эти слова были самым жестоким приговором. Я не могу становиться эгоисткой, и вынуждать Эмира принимать меня такой, какая есть. У него есть шанс стать полноценным отцом с другой женщиной. Иногда во имя любви стоит принести себя в жертву. Чтобы человек, которого безумно любишь, был счастлив. Я видела, как Эмир обожает и боготворит свою маленькую племянницу. Он будет прекрасным отцом и своим детям. Только не со мной. Смелости не хватит взглянуть ему в глаза, рассказав эту ужасную действительность. Проситься остаться в его жизни, при этом навсегда оставаясь, больной и ущербной. Не способной родить ребенка. Наверно именно поэтому я решила поставить точку, дав ему понять, что между нами раз и навсегда все кончено.

Доходя до ворот кладбища, на миг, останавливаясь, сжимая в руках два букета белых ирисов. Когда-то в юности я выращивала эти цветы в нашем саду. Сегодня я оставлю их на могиле своего отца и его женщины, которую он любил до последнего вдоха. Ускоряя шаг, бреду по аллеи, замечая дворника, который подметает вымощенные дорожки. По-моему этот мужчина был здесь и в прошлый мой приезд. Сама не осознавала, но почему-то именно находясь в Париже, я обретала душевный покой. Успокаивалась, ощущая в себе силы на дальнейшую борьбу. Даже с самой собой. Сворачиваю по аллеи, уже на автомате подходя к могиле отца. Присаживаюсь на корточки, кладя цветы сначала на гранитную плиту папы, а затем Изабель.

— Привет, мой родной. — Одинокая слеза скатывается по щеке, но я не обращаю на нее никакого внимания. — Я вновь пришла к тебе в гости. — Сглатываю скопившуюся слюну, стараясь удерживать свое эмоциональное состояние в равновесии. — Знаешь, думая, что ты слышишь меня, я способна бороться с грустью. Папа, у меня все получилось. — Начинаю гладить пальцами холодный мрамор, ощущая капли воды, после прошедшего утреннего дождя. — Нам с Виктором удалось спасти десятки жизней. И я не намерена останавливаться. Папочка, я бы так хотела, чтобы ты меня обнял. Сказал, что гордишься моими поступками. Что я та дочь, о которой ты всегда мечтал. — Едва не падаю коленями на сырую траву. Вся дрожу, начиная тихо плакать. Отпуская часть боли, позволяя ей исчезнуть вместе со слезами. — Прости, что ты ушел из жизни, так и недожавшись моего возвращения. Прости меня. — Плачу навзрыд, осознавая, что здесь я могу себе это позволить. В тишине. Наедине с собой. Долго с ним разговаривая, старалась успокоиться. Рассказывала что-то отстраненное, зная, что он непременно слышит каждое слово. Казалось, он вообще находится где-то рядом. Сидит рядом, все безмолвно выслушивая. После подобных моментов я оживала. Собирала волю в кулак, и продолжала жить дальше. Эта поездка была необходима, как воздух. Все больше думала о том, что полностью успокоившись, я куплю маленький домик в пригороде Париже, и буду тихо наслаждаться остатком своей одинокой жизни. Кое-как поднимаюсь на ноги, символично прощаясь с папой и Изабель. Выхожу на аллею кладбища, начиная крупными вдохами глотать воздух. Голова слегка кружиться. Но, несмотря на это, ощущаю легкость и прилив сил. Вокруг не души. Наверно это самое тихое место на всей земле. Сама не понимая, зачем достаю из сумочки мобильный телефон, включая его. Последние сутки, я просто нажала красную кнопку, чтобы меня никто не беспокоил. Виктор знал, где я нахожусь и был спокоен о моей безопасности. Ничего плохо со мной произойти уже не может. Моментально приходит несколько сообщений, что в течение часа до меня пытается дозвониться один номер. Всматриваясь в цифры, понимая, что он мне абсолютно не знаком. Наверняка это Эмир сменил номер, рассчитывая, что я хоть так отвечу на его звонок. Но желания снова разговаривать с ним не было. Возможно, спустя какое-то время я захочу услышать его голос. Но только не сейчас. Не успевая сделать и десятка шагов, как телефон начинает звонить, и на дисплее вновь появляется этот же номер. В душе что-то екает. Сердце, разгоняясь от нуля до сотни всего за секунду, начинает выскакивать из грудной клетки. Тревожно ощущение сковывает все тело. И осознание того, что мне катастрофически нужно ответить на этот звонок, наизнанку выворачивает. Колотящимися пальцами нажимаю «принять вызов», быстро поднося телефон к уху.

— Клео, боже, мне удалось до тебя дозвониться. — Волнительный, шокированный голос, который я не узнаю. — Это Эффи. — Тут же поясняет девушка, и я, останавливаясь на месте, не соображаю, зачем она мне может звонить.

— Эффи… — Как на повторе ее имя. Отстранённо. Словно и не ей вовсе. — Что-то случилось? — Не понимаю, откуда в сознании берется этот вопрос. Но