Незавидный холостяк - Ашира Хаан Страница 19

Он развернул меня к себе, пальцами приподнял подбородок и поймал мой взгляд. В свете флуоресцентных ламп я наконец разглядела своего… жениха. Раньше как-то все на бегу да в полутьме. Ну и вообще стеснялась смотреть на него долго – вдруг догадается, что он мне симпатичен.

Теперь можно было. Жених же.

Я снова глубоко вдохнула, чтобы нервная дрожь, волнами накатывающая на меня, не переросла в истерику.

Кирилл был красивым мужчиной.

Высокие скулы, прямой нос, твердые губы. Не слишком пухлые, не слишком узкие. В самый раз. Глаза болотного цвета с желтым ободком вокруг зрачка.

Белоснежные зубы и обаятельная улыбка.

Высокий, крепкий, стильно одетый. Коллекция машин еще эта…

Неудивительно, что он не хочет связывать себя отношениями, нести за кого-то ответственность. Ограничивать себя.

Ему и без этого все наверняка достается даром.

Или за деньги, которых у него полно.

Штамп, который он мне предлагает – это просто насмешка.

Издевательство.

– Ну вот видишь, теперь нас обоих бросили у алтаря, – сказал Кирилл с полуулыбкой, терпеливо выдержав мой осмотр.

В голосе у него была нежданная горечь. Как будто ему было от этого по-настоящему больно.

И я разревелась.

Отчаянно и глупо, жалея то ли себя, то ли – вдруг! – Кирилла, которого только что обвиняла в том, что он издевается надо мной, а теперь…

Я смахивала слезы со щек, терла наклеенные ресницы – они держались стойко. Только тушь сдалась и размазалась черными полосами по пальцам.

– Не хочешь больше замуж? – спросил Кирилл.

Я мотнула головой, потом кивнула, потом пожала плечами.

– Чего ты хочешь, Варвара? Сама-то знаешь? – вздохнул он.

Я задумалась. Перестала на минутку всхлипывать.

Знаю!

– Хочу посмотреть видео со свадьбы.

Пам-пам-папам, пам-пааам-папам!

– Согласны ли вы, Кирилл Ярцев, взять в законные жены Варвару Черкасову?

– Согласен.

Ярцев. Так вот какая у него фамилия.

Мысли ворочались, как уставшие черепахи в мокром песке.

Огибая сценку, которая торчала в центре головы и все прокручивалась в закольцованной реальности. Сценку из того видео, что я посмотрела в машине Кирилла, спрятавшись там от всех, даже от него. Он остался караулить снаружи, чтобы я могла нареветься всласть.

Мое испуганное бледное лицо на экране.

Последние секунды жизни бабушки. Я пересматривала эти секунды раз двадцать, сначала даже выключив звук. Хотела увидеть ее живой.

– Согласны ли вы, Варвара Черкасова, взять в законные мужья Кирилла Ярцева?

– Да.

И только потом включила звук. Тихонько.

«Знаешь, Варь, я передумал жениться. Ты слышишь это? Слышишь, как фальшивят музыканты? Наш брак начинается с фальши, Варь! Нельзя, чтобы самое главное в жизни было таким фальшивым!»

Этот момент я переслушала три раза.

Последний – закрыв глаза.

Да уж, лучше бы он ушел в монастырь, признался в измене или соврал, что потерял память и только сейчас вспомнил, что уже женат. Пусть даже сказал, что выиграл в лотерею и не желает брать меня в свою новую сияющую жизнь.

А это…

– В присутствии свидетелей я услышала ваши ответы. Прошу подойти к столу и поставить свои подписи.

Я присела на стул, чтобы расписаться в огромной книге в бархатной обложке. Чернильное перо непривычно лежало в пальцах.

Кирилл навис сверху, нагнулся, вынул перо из моих пальцев и тоже поставил подпись. От него веяло теплом, которое согревало мое застывшее тело, как летнее солнце – камни на морском берегу. Чуть-чуть, снаружи, недолго.

– Отныне, в соответствии с законодательством нашей страны, я официально регистрирую ваш брак и объявляю вас мужем и женой!

«Музыканты фальшивят!»

Зато запись в колонках не фальшивит.

И голос у регистраторши твердый, поставленный. Уверенный тон, отточенные формулировки.

– Жених, можете поцеловать невесту. В знак крепости ваших отношений прошу вас обменяться кольцами.

Кирилл наклонился, отводя волосы от моего лица.

После того как нарыдалась в машине, я долго умывалась в туалете ледяной водой, другой не было. Женька отдала мне свою косметичку, и я накрасилась заново. Выглядела теперь не так изумительно безупречно, как раньше. Но была хотя бы отдаленно похожа на человека. Опухшие веки замаскированы бледно-розовыми тенями, красные глаза оттенены белым карандашом, перламутровый блеск добавляет гламура.

В зеркале отражалась счастливая невеста.

Наверняка это зеркало видело их немало.

Моих губ коснулись мужские губы. Впервые за несколько последних лет – не Костины.

Костя так боялся фальши. Хотел, чтобы в наших отношениях все было честно.

А я выхожу замуж за человека, которого не люблю.

И меняюсь кольцами. В знак крепости отношений.

Она не сказала «верности» или «любви».

Крепости.

Наших.

Отношений.

Паспорт со свеженькой печатью и свидетельство о браке забрала Женька. Она ничего не спросила, когда я вернулась и твердо сказала, что мы все-таки женимся. Просто кивнула, как будто так и надо. Настоящая подруга. Потом, конечно, разделает меня на мелкие кусочки, обсосет косточки и свинтит голову, если решит, что я поступила неразумно. Но сейчас просто кивнула.

Зато у Станислава было крайне изумленное лицо на протяжении всей церемонии, вплоть до момента когда Кирилл все же поставил свою подпись. В этот момент лицо стало шокированным.

Мне снова сунули в руки букет, и Кирилл, твердо держа меня за талию, вывел меня на улицу. Но и там не отпустил.

Как будто я сбегу. Поздно уже бежать.

Холодный ветер пронизывал до костей, яркое солнце слепило глаза.

Станислав откуда-то вытащил массивный фотоаппарат и начал командовать:

– Встаньте поближе. – Это нам. – Кыш из кадра! – Женьке.

Моя первая свадебная фотография.

Не то трясущееся видео, где я шлепаю губами, как выброшенная на берег рыба, и смотрю вслед Косте, а Сенька снимает его