Просто соседи - Чарити Феррелл Страница 19

Мне не нужны племянница и племянник из-за отсутствия у меня детей. Я хочу защитить их от той жизни, которую она им дает.

Я приспособилась к оскорблениям ее и моей матери, и, в основном, у меня выработался иммунитет к ним, но все еще бывают моменты — такие, как этот — которые напоминают мне о моих несчастьях. Она использует это, чтобы спровоцировать меня, хотя я только и делаю, что помогаю ей.

Люди могут быть говнюками. Люди могут бросить тебе в лицо твое несчастье, даже если в этом нет необходимости, даже если ты ничего им не сделал. Некоторые люди нехорошие, и если я чему-то и научилась в своем хаотичном детстве, так это тому, что обиженные люди причиняют боль другим людям. Страдание любит компанию, и моя семья всегда готова бросить оскорбление.

— Мне жаль. Это было жестоко, — говорит она.

— Это не хуже того, что ты говорила раньше, — бормочу я, качая головой.

Я хватаю Глорию, когда они с Треем выходят на улицу, и помогаю ей сесть в автокресло, пока Клаудия прикуривает очередную сигарету и стоит в стороне. Когда она докурила, я стою на крыльце и машу рукой на прощание, пока они отъезжают. Я делаю глубокий вдох и уже собираюсь войти в дом, как слышу.

— Спокойной ночи, Хлоя!

Эти слова доносятся сквозь ночь с крыльца дома Кайла. Я оглядываюсь и вижу, что он стоит под ярким фонарем на крыльце, без рубашки, с бутылкой воды в руке. Я качаю головой, борюсь с улыбкой и отмахиваюсь от него, прежде чем войти в свой дом.

По крайней мере, он заставил меня улыбнуться после «Шоу ужасов Клаудии».

Глава 6

Я жду Хлою, как только она выходит на крыльцо. Отныне я буду приветствовать ее лицом к лицу.

— Доброе утро, моя дорогая соседка, — приветствую я, на этот раз не пугая ее. — Мне понравился наш ужин. В следующий раз, возможно, ты сможешь принести свой вибратор в качестве почетного гостя.

Я не могу перестать думать о прошлой ночи.

Как и вчера, я одет в свою форму. Я обещал Гейджу прийти пораньше и помочь с дополнительной бумажной работой, но я не хотел пропустить встречу с ней.

— Отвали, — отвечает она, борясь с улыбкой.

Еще одна из тех черных юбок, которые я люблю, обтягивает ее изгибы песочных часов и заканчивается у колен, и хотя она не откровенная, но сексуальная. Ее белая блузка на пуговицах тонкая, и сквозь нее видны твердые соски.

— Я был готов к этому прошлой ночью и буду сегодня вечером. Не хочешь назначить дату?

Она протягивает мне свой стаканчик с кофе и накидывает пиджак на плечи.

— Прошлая ночь была ошибкой, и я бы хотела, чтобы мы вели себя так, будто этого никогда не было.

— Ошибка, которую я с удовольствием совершу снова. — Я придвигаюсь ближе. — Я буду переживать это снова и снова. Мой мозг никогда не забудет звук и вид того, как ты кончаешь для меня.

Смутившись, она отхлебнула кофе.

— Я говорю серьезно.

— Позволь мне напомнить тебе, что каждый раз, когда я прикасался к тебе, тебе это нравилось. Продолжай пытаться убедить себя в обратном, но мы оба знаем, что тебе нравятся мои руки.

Она краснеет.

— Ты прав. Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Проблема в том, что мне никогда не нравились последствия.

Мы стоим бок о бок, когда сходим с ее крыльца и идем к ее машине.

— Я вижу, ты все еще ненавидишь меня за это.

— Я всегда буду ненавидеть тебя за это.

— Ненависть — это дорогостоящая обида, которую нужно нести по жизни. Она сокращает продолжительность жизни, вызывает депрессию, мешает спать…

— Я ненавижу тебя уже много лет, так какой вред от того, что я ненавижу тебя еще немного? — перебивает она.

— Ты знаешь, что увеличивает продолжительность жизни? Оргазмы…

Она снова прерывает меня.

— Это та часть утра, когда я приказываю тебе отвалить.

— Ты уже это сказала.

— Тогда отвали еще раз.

— Вау, Хлоя, ты умеешь заставить мужчину почувствовать себя использованным, — говорю я, когда мы доходим до ее машины.

Вместо того чтобы сесть, она прислоняется к ней, берет свой кофе и смотрит на меня, не желая заканчивать наш разговор.

— Я серьезно ненавижу тебя больше, чем Гринч ненавидит Рождество.

— Тебе нужно поработать над своей игрой в оскорбления. Это было худшее, что я когда-либо слышал. — Я улыбаюсь. — Шутки в сторону, поужинай со мной еще раз сегодня вечером.

Она улыбается в ответ, удивляя меня.

— Хорошо, я поужинаю с тобой сегодня вечером у себя дома, но держи свои руки при себе. Понял? Это потому, что я не имею права заключать сделки с людьми и не выполнять их.

Я поднял руки вверх.

— Все плохое останется при своих — если ты не будешь умолять меня об этом. Договорились?

— Да, — протягивает она, — ничего не будет.

Я открываю для нее дверь машины и помогаю ей забраться внутрь, как благородный джентльмен, которым я, конечно же, не являюсь, и она проскальзывает внутрь.

Я шевелю пальцами.

— Посмотрим. В следующий раз ты можешь попросить другую часть моего тела.

Она шлепает по моей руке, держащей дверь машины открытой.

— Ты серьезно, как ребенок.

— Ты же знаешь, что это неправда. — Я подмигиваю и оборачиваюсь на звук Гейджа, въезжающего на мою подъездную дорожку. — Сейчас мне нужно заняться работой и сделать мир лучше. Ты сможешь вознаградить меня за это позже.

Развлекаться с Хлоей Филдгейн — это весело.

Интересно, на что будет похож секс с ней.

Гейдж обменивается со мной взглядом, когда я сажусь в машину.

— Я вижу, твоя соседка еще не убила тебя. Сначала