Разрушу твою жизнь - Елена Рахманина Страница 19

Нет, в таком случае вряд ли он продолжал бы меня лапать. Вышвырнул бы на обочину на полной скорости. К чему эти сложности со спасением моей шкуры?

– Мне долг нужно было вернуть, – отвечаю честно, пересохшим, как Сахара, ртом, и языком, прилипающим к нёбу, – но всё пошло не по плану.

И хотелось бы мне отвести взгляд, но Шамиль будто клещами в меня вцепился, игнорируя дорогу. Боковым зрением фиксировала проносящиеся мимо машины и скорость спорткара, на котором мы неслись по шоссе.

Сердце грохочет как бешеное, бьёт по барабанным перепонкам и вискам. Потому что к опасениям оказаться на обочине прибавился страх врезаться во встречную фуру.

Я отсчитываю пульс, беря его ритм за одну секунду измерения времени. И лишь когда Шамиль вернул взгляд на дорогу, смогла выдохнуть. Но кожа предательски покрылась капельками пота.

– Долг, – произносит, смакуя каждую букву на языке, – и откуда у тебя долг перед наркодельцом?

Вопрос звучит буднично, а в это время его пальцы поддевают тонкую нитку моих вульгарных чулок, приближаясь к промежности. Гладит свою собственность, которая от него уже никуда не денется, лениво, задумчиво, пребывая в собственных мыслях.

Но я совершенно не доверяю этой расслабленности. Потому что он куда больше походит на хищника, готовящегося к прыжку на мелкого, перепуганного зайца. Клац – и вцепится мне в шею.

– Не мой, – пробую изменить положение задницы на сиденье, привставая, но рука Шамиля не позволяет двинуться с места. И поглаживание превращается в путы.

– А чей? – очередной спокойный вопрос, от которого жилы стынут.

Не хотелось мне разыгрывать козырную карту правды, но выбора не осталось.

– Мамы. Она наркоманка, – произношу очень тихо, испытывая отвращение и опасаясь обнаружить на лице Шамиля жалость.

Только не её.

Замираю, вглядываясь. Но, похоже, на жалость мне остаётся лишь надеяться, потому что, к моему удивлению, губы Хозяина ломает циничная ухмылка. Ни удивления. Ни шока. Неужели он знает про маму? Или такого, как он, уже ничто не способно удивить?

– И этот долг ты решила отдать своим телом, – делает заключение.

Я что-то хотела ещё сказать, но не успела. Мысли вылетели из головы, когда перед нашей машиной начали медленно расходиться в стороны металлические двери.

Его загородный дом.

– Зачем ты меня сюда привёз? – спрашиваю, разглядывая особняк при свете дня.

Странное жилище для одинокого мужчины. Слишком просторное и помпезное, совсем не в духе Шамиля. Апартаменты в его «Рае» куда больше ему подходят. А этот дом для мужчины с семьёй. Здесь должны бегать детишки, а жена выгуливать красивые наряды, строго взирая на уборщиц.

Я, со своей жаждой мести, не вписывалась в окружающий антураж.

Мне тут явно не место.

– Трахать тебя буду здесь. И не только, – отвечает буднично, заставляя меня поперхнуться слюной и начать кашлять до слёз.

Шамиль протянул мне бутылочку воды, дожидаясь, когда моё дыхание восстановится. Забрала её, жадно глотая и поглядывая на него покрасневшими от напряжения глазами. Красная как рак.

Я, конечно, и так в курсе его планов. Ведь мне положено расплатиться за собственную жизнь. Потому что он её купил. Он мой Хозяин.

Но услышать подобное почему-то оказалась не готова. И не понимала, какое место я занимаю в его жизни. Кто я для него? Временное развлечение, забава, на которое он потратил слишком много времени и сил?

Шамиль вытащил меня из машины, и я неловко поковыляла за ним на высоких каблуках, ощущая на себе взгляды обслуживающего персонала. Я не видела их, но они раздражали мою кожу. Жгли её.

И вновь он сжимал мою ладонь, ведя вперёд. Минуя лестницу на второй этаж. Хозяйские покои? Шикарная спальня, которую я осматривала мимоходом. И просторная душевая.

Он решил лично отмыть меня перед сексом? Какая чистоплотность.

Снова зеркала. Везде зеркала, заставляют встречаться с реальностью. Глаза в глаза.

Смотреть на девушку напротив было неловко. Щеки лихорадочно горели. А натруженные губы ещё остались красными и воспалёнными.

Обернулась к Шамилю, не понимая, как себя вести. Ощущая себя зверьком, запутавшимся в леске. Каждое движение лишь добавляло мучений. Моя привычная уверенность под взглядом Хозяина испарялась с оглушительной скоростью.

– И что дальше?

Он стоял, плечом прислонившись к стене, сложив руки на груди. Смотрел прямо, странно равнодушно.

– Раздевайся, – отдаёт приказ.

Если он будет трахать, то почему не снимет с меня эти дешёвые шмотки, как праздничную упаковку с подарка. Сам. Лично.

Наверное, я для него не самый ценный приз.

От этого умозаключения сделалось безумно обидно. До слёз. Вот дурёха…

Сцепила зубы и принялась стаскивать с ног неудобную обувь, до волдырей натёршую ноги. От волнения все мышцы сводило странной судорогой.

Встала на холодный пол, с наслаждением вздохнув, ощутив, как избавилась от пут. Бросила на Шамиля взгляд и тут же отвела, обжёгшись. Он смотрел на меня в упор. Следил за каждым движением, чуть подавшись корпусом вперёд. И я ощущала покалывание на коже от его внимания. Горячего. Голодного. Спрятанного под спокойствием и выдержкой. И мне даже казалось, что я слышу дикое биение его сердца. Или это моё?

Сняла ужасно неудобные вульгарные чулки. Сколько девчонок до меня носило эти тряпки? Стянула юбку. Топик упал на пол.

Чем меньше одежды, тем быстрее по венам струилась кровь. И очевиднее становилось дрожание пальцев, смазывающих движения.

Смотрела на его начищенные ботинки, пока расправлялась с бюстгальтером. Лифчик был мне мал и впивался в кожу, оставив на ней багровые следы. Вздохнула глубже, когда грудь освободилась.

Бросила ещё один вопросительный взгляд. Шамиль рассматривал меня жадно, уставившись на покачивающуюся грудь. Мне показалось, что всё его внимание, всё его естество сосредоточено на моём теле. На цвете моей кожи, сосков, что сейчас стали предательски острыми. От возбуждения и смешанного с ним страха, добавляющего горечь моим чувствам.

Я застыла перед ним в одних трусах. Тонких ниточках, прорезающих мою промежность. В таком виде сама себе напоминала героиню старого итальянского порно. И судя по голоду в глазах Шамиля – он любитель именно того периода в индустрии кино.

– Ты в трусах мыться будешь? – спрашивает хрипло. Голос словно минует колючую проволоку, прежде чем сорваться с губ.

Сглатываю слюну по пересохшему горлу.

– А ты смотреть будешь?

Мне так сложно пробиться через его броню. Разглядеть чувства. Они замурованы слишком глубоко. Но от моего вопроса по его тёмной, почти чёрной радужке расходится тепло. Чувственные губы изгибаются на этот раз в мягкой, манящей улыбке. Зовущей. Кричащей.

Подчинись мне.

– Буду.