Дочь от бывшего босса (СИ) - Блэк Джесси Страница 19

— Да что ты говоришь. Как мило, — ехидничает женщина. — Вот только я тебе верю. Видала я таких…

— Каких? — не молчу я. — Не верите, а придется.

— Так значит, она наша?

— Моя.

— Хорошо, начнем сначала. Чего ты хочешь?

— Ничего.

— Руслану расскажешь?

— Нет.

— А если я расскажу?

— Не смейте!

— Боишься, что он ее у тебя заберет?

— Ничего я не боюсь.

— Конечно, чего тебе бояться, если она не наша.

— Она не ваша, все верно.

— А чья же?

— Моя.

— Только твоя?

— Только моя.

— И тебе от нас ничего не нужно?

— Ничего.

— И Руслан никогда про дочь не узнает?

— Не узнает.

Черт!

Я шиплю и даже бью себя ладонями по коленям, а Виолетта с видом победительницы улыбается и гладит Аленку по щеке. Это женщина само зло во плоти!

— Так и знала, что чутье не подвело. Ты наша, ma belle.

— Молчите, — мое сердце бьется навылет, и это уже физически больно. — Пожалуйста.

Если придется, я начну ее умолять.

— Конечно, я буду молчать. Я не позволю тебе испортить Руслану жизнь. Поняла? У него будетсвоясемья. Рожденный в браке ребенок. Не бастард. Его ребенок, которого он будет ждать и воспитывать с самых первых дней. А ты исчезнешь, ясно тебе? И мой сын тебя не найдет. Я помогу. Дам денег. Сегодня тебе на счет переведут сумму, которой хватит, чтобы устроиться хорошо и далеко. Езжай в Сибирь, осваивай целину, не знаю, что хочешь, ищи себя. Но чтобы духу твоего не было ни в этом отеле, ни в фирме Руслана.

— И вы вот так вышлете из жизни сына дочь? Вашу внучку?

Виолетта смотрит на Алену со странным умилением, даже какой-то добротой, а потом вздыхает так горько, словно сожалеет о том, что творит.

— Понимаешь, mon chéri, это все, конечно, замечательно, но вот какова правда. Этот ребенок безусловно очарователен и может растопить любое сердце. Но сколько их? М-м? Я уверена, мой сын очень ответственный человек, но кто знает? Быть может, были и другие? И что же нам кормить их всех? Ты что же думаешь, это судьба? Любовь с первой ночи? Я тебя умоляю... Ну скажешь ты ему, ну останется он с тобой, и насколько? Как быстро он поймет, что ты не более, чем мать его дочери? Нет уж, я такого сыну не пожелаю. Брак по залету — это mauvais ton. Брак по расчету — совсем другое дело. Ты ему не пара. А он достаточно безрассуден, чтобы на радостях принять желаемое за действительное и даже решить жениться на матери своего ребенка. Но давай-ка вспомним... после этой вашей ночи любви он тебя искал? У вас было что-то большее? Мне кажется, что нет, иначе все было бы по-другому сейчас. Так о какой любви идет речь? Милая, я предлагаю тебе свободу. Я могу даже заняться твоими долгами... на первое время. Но рядом с ним тебя не будет, помяни мое слово. А девочка чудная, буду рада небольшому фотоотчету, скажем... раз в полгода.

Виолетта встает с ковра и напоследок улыбается ничего не подозревающей Аленке, которую только что на словах выслала в Сибирь.

— Au revoir, дорогуша. Деньги вышлю, на ужине, так уж и быть, тебя потерплю, чтобы не вызвать у Руси подозрений, но утром хотелось бы тебя тут уже не наблюдать.

Она уходит, а я молчу, не могу выдавить ни слова, но точно знаю одно — я поступлю так, как считаю нужным. Женщину эту слушать не буду, денег не приму, а Руслан... ну, тут я иллюзий не питаю, все переживу, не в первый раз. Пусть его мать и подтвердила мои худшие опасения, я справлюсь и без него.

ГЛАВА 22

Мы ждем Руслана в номере, спасаясь от жары под кондиционером. Я ищу варианты жилья и все отчетливее понимаю, что до ноября с этим большие проблемы. Снова думаю о кредитке, которая жжет карман. Я могла бы снова влезть в это, но моя ежемесячные платежи по долгам за мамино лечение слишком большие, а проценты будут невероятно огромными, если я не погашу кредитку в льготный период.

Пытаюсь придумать, как взять дополнительные смены и работать вдвое больше, учитывая, что в любом случае придется оплачивать няню. Даже звоню в хостел, чтобы уточнить условия проживания, но все мимо. Комнат там нет даже на двоих, заселение с детьми запрещено, помочь ничем не могут.

Меня душит отчаяние, а потом еще и СМС о зачислении крупной суммы на счет добивает. Телефон матери Руслана у меня был, еще со времен работы хранился в блокноте, и я даже пытаюсь дрожащими руками перевести по нему деньги обратно. Пальцы не слушаются, и я не с первого раза попадаю по клавишам, но по итогу все равно получаю сообщение, что к данному номеру ничего не привязано. Я звоню в банк, чтобы отменили операцию, но сходу не могу вспомнить кодовое слово, паспортные данные наизусть не помню, а сам документ оказывается где-то в ворохе вещей, и я не могу найти его, пока оператор висит на линии.

В отчаянии я сажусь на коврик рядом с Аленкой и чуть не плачу. Приходится отложить вопрос с деньгами. Я перевожу их на отдельный счет, чтобы не мозолили глаза и не было соблазна потратить, и просто надеюсь, что скоро найду способ все решить. Очень надеюсь, мне нужно выбраться из этой мыльной оперы.

Руслан не возвращается в номер ни через час, ни через полтора. Так что я кормлю Аленку, одеваю ее и мы выходим на вечернюю прогулку. Возле двери топчусь перед двумя колясками. Новая от Руслана стоит и гордо сверкает металлическими вставками, красивой кожей и чистой тканью. Наша рядом с ней смотрится убого. Она и без того старая, жалкая и совершенно непривлекательная, а рядом с этой кажется обычным мусором, куда и ребенка-то не посадишь. Я мечусь между ними глазами, а в это время у меня будто ангел с демоном на разных плечах шепчутся по очереди и одновременно.

Побеждает демон. Потому что на улице еще душно, и катить это орудие пыток по жаре я до ужаса не хочу. А вот взять ледяного лимонаду и поставить в подстаканник, чтобы с комфортом пройтись по набережной — это просто мечта.

Я выхожу из отеля и сразу покупаю в уличной палатке за углом большой стакан мандаринового фреша. Жизнь мигом налаживается. Коляска катится, Алена радуется шуму и мыльным пузырям. А я даже скучаю по Артуру, который на вечерних прогулках часто устраивал нам шоу-программу. Едва не пускаю слезу, когда на пути возникает очень внезапное розовое препятствие.

Ира стоит посреди дороги, смотрит на нас в упор, и даже объехать ее не получается.

— Ира? — спрашиваю, чтобы понять, что ей надо.

— Алина-мышка.

Ясно, не с благими намерениями она пришла.

— Алиса, — сдержанно улыбаюсь я, сворачиваю с пути, но она не дает завершить маневр. Делает шаг в сторону и просто идет со мной рядом, как старая добрая подружка.

С такими друзьями и врагов не надо.

— Ну конечно. Я помню тебя.

— Да? Как приятно. Я тебя тоже. Ты, кажется, была ассистенткой Тани, верно? Поздравила бы тебя с карьерным ростом, но Руслан вроде бы тебя уволил.

— Руслан, значит…

— Для тебя Игоревич.

— А ты не мышка, оказывается, а самая настоящая крыса.

Она говорит это таким милым тоном и так широко улыбаясь, что у меня мурашки бегут по спине и рукам, несмотря на жаркую погоду. Я кошусь на Аленку, которая улыбается мне, щурясь от солнца, и хочу заслонить, защитить ее от пристального взгляда этой Иры.

— Я еще тогда раскусила тебя, — продолжает нападать она.

— Да что ты, — я наигранно шире раскрываю глаза.

— Ага, видела, как ты слюни пускаешь на Руслана.

— Игоревича.

— Не зли меня.

— А то что?

Она резко тормозит посреди аллеи, наплевав на прохожих, а я очень специально наезжаю ей колесом на ногу.

— Ты хоть знаешь, сколько эти босоножки стоят? — она смотрит на черный след на белом материале и вся кипит. — Хотя откуда тебе знать, деревня! Если ты думаешь, что отбелила волосы и надела платье, то что-то в тебе изменилось? Ты как была мышью, так ею и осталась! Ты не нужна была Руслану тогда…

— Игоревичу, — напряженно добавляю я.

— Да пошла ты! — взрывается Ира. — С мышиным отродьем ты ему точно не будешь нужна! Ты не получишь ни его, ни его деньги! Уж я-то постараюсь, чтобы он увидел, какая ты на самом деле есть. Если меня уволили, то тебя он сотрет в порошок!