Татьяна Тронина - Небесные очи Страница 19

Фотографии лежали перед ней веером. Выбросить их Саша не могла. Но и смотреть на них – тоже. Кое-как, стараясь не вглядываться, сгребла их в кучу, запихнула в старую, черно-серую наволочку.

Книги...

Книги тоже надо взять. Должен же быть хоть какой-то толк от этой поездки!

Саша спустилась вниз.

На веранде ее уже ждала тетя Света, в глубокой миске дымился отварной картофель, перемешанный с тушенкой, отдельно лежали лук, зелень – какие простые, добрые запахи... Саше сразу стало легче.

– Ой, ну, чумазая... – испугалась тетя Света. – А с рукой что? Порезалась? У меня йод есть, погоди...

– Спасибо... Теть Свет, я вот несколько книг взяла...

– Ой, да ради бога!

...Они сидели друг напротив друга. Слегка саднило запястье. Света Попова, бывшая материна подруга, с аппетитом уписывала картошку, хрустела луком, время от времени смешно гримасничая – боялась потерять вставную челюсть.

– Теть Свет...

– А?..

– Я вот все думаю... Вы ведь были маминой подругой, да? Значит, вы в курсе всех событий...

– Ну, типа того.

– У мамы был любовник?

– Го-сс-поди... Ребенок, ты чего? – от неожиданности тетя Света едва не подавилась, закашлялась. Саша энергично поколотила ее ладонью по широкой мягкой спине. – Ой, тихонько, тихонько...

– Теть Свет, у мамы был любовник? – угрожающе спросила Саша.

– С чего ты взяла? Твоя мама – святая женщина, невиннейшее создание... – забормотала та испуганно.

– Но тогда из-за чего отец убил ее? Сколько себя помню, слышала всегда вокруг – «он ее из ревности зарезал, он ее из ревности убил»!

– Дурак, потому и зарезал.

– Но повод у него был? – настойчиво спросила Саша.

– Нет, – твердо произнесла тетя Света.

– Вообще никакого повода не было?

– Нет. Конечно, мама твоя была раскрасавицей, и за ней толпами мужики бегали, но повода Фильке она никогда не давала!

– Минутку... – Саша отодвинула тарелку и повторила раздельно: – За мамой толпами мужики бегали?

– А то! – с гордостью воскликнула тетя Света. – Идем мы с ней, бывало, а они ей: «Девушка, с вами можно познакомиться?», «Девушка, а телефончик мне свой не дадите?»

– Значит, у отца все-таки был повод?

– Нет, конечно! Святая, невиннейшая женщина, а он...

От тети Светы не было никакого толку. Саша вдруг вспомнила «Отелло» Шекспира. Дездемона тоже была святой и невиннейшей, а глупый мавр ее убил!

Саша глубоко задумалась. Чем дальше, тем сложней и запутанней становилась история. Эти счастливые лица на фото... Абсолютно очевидно, что отец до безумия любил маму! «Потому и убил, что любил слишком сильно...» – возразил голос внутри Саши.

Она так «загрузилась», что забыла обо всем прочем. Приехала в Москву, забросила куда-то в угол книги, привезенные со старой дачи, обхватила руками голову.

Сидела и думала.

«Я не верю мужчинам. Я вечно жду от них какого-то подвоха, гадости, предательства... Потому что всегда, всегда! Помню – мой отец убил мою мать. А значит – делает вывод мое подсознание – и мой любимый может проделать со мной то же самое. Я бросала их первыми... Я никого не могла полюбить – ни Макса, ни Тимошу, ни тех двух товарищей (ну вот, даже имена их не помню!), что были после Тимоши! Для меня любовь – это смерть. Полюбишь – умрешь...»

Далее Саша принялась анализировать свои чувства к Виктору Бородину. Вот уж мужчина, лучше которого не найти! А и то она инстинктивно держит его на расстоянии. Ведь почему тогда, в первый раз, еще в клинике, она отказалась от него? Да потому что испугалась! Рассудком понимала: Бородин – золото, а сердце уводило ее прочь...

– Я никогда не буду счастлива, пока не разберусь со всем этим, – вслух тихо произнесла Саша, и посмотрела на свое искусанное запястье. – Я должна это сделать, как бы тяжело мне это не было.

Как только она решила это, ей сразу стало легче. Саша подошла к телефону, набрала номер Бородина.

– Саша, привет! – обрадовался тот. – Я в лаборатории, только что закончил... Встретимся сегодня?

– Нет, сегодня не могу, – ласково произнесла она.

– Завтра?

– Завтра тоже не могу. Послезавтра, ладно?

– У-у... – обиженно прогудел тот. – Как долго! Но хорошо, встретимся послезавтра.

Саша положила трубку. «Ой, а про книги-то я забыла ему сказать! – спохватилась она. – Впрочем, ладно, никуда эти книги не убегут...»

В этот момент телефон затрезвонил сам.

– Алло? Послушай, Виктор, я для тебя нашла кое-что интересное...

– Это не Виктор, – прозвучало в трубке. – Это Тимофей Свинин.

– А, Тимоша... В чем дело? Кажется, ты уже все свои вещи забрал!

– Забрать-то забрал... – недовольно прогудел Тимоша. – Но, понимаешь, какая ерунда получилась... Эта твоя подруга – Лиза, да? – слишком рьяно бросала мои веши с антресолей. Я только что распаковал коробку с пылесосом... Можешь представить – корпус хрупнул пополам! – Тимоша выдержал драматичную паузу. – И что мне теперь делать?

– Не знаю, – честно ответила Саша. – Может, твой пылесос уже до того был сломан?

– Нет, Сашенька, нет! – вздохнул Тимоша. – Пылесос раскололся во время падения!

– Тебе вернуть за него деньги? – быстро спросила Саша.

– При чем тут деньги? – возмутился Тимоша. – Это просто наглость – так со мной поступить... Вы же с этой Лизой просто вынудили меня... вы просто выкинули меня...

– Чего ты тогда хочешь? – равнодушно спросила Саша.

– Я хочу, чтобы ты поняла – так с людьми не поступают...

– Поняла. Дальше что?

– Дальше ты должна сделать то, что тебе подсказывает твоя совесть!

– Вернуть деньги?

– Снова-здорова... – трагически застонал Тимоша.

– Я не понимаю.

– Ты должна извиниться.

Секунду Саша раздумывала. Потом произнесла очень вежливо и спокойно:

– Прости меня, Тимоша. Я была неправа.

После этого Саша положила трубку на рычаг. Телефон снова зазвонил.

– Алло! Ну что тебе еще надо? – возмутилась Саша. – Я, кажется, попросила прощения...

– Привет, Сашка. За что ты у меня просила прощения?

– Макс! Ох, мне сейчас некогда...

– Погоди-погоди... Послушай, Сашка, у меня к тебе дело. Очень серьезное, – первый муж не думал отставать. – Я коротко. Вот ты, Шуренция, шьешь пальто, да?

– Да.

– Не могла бы ты и мне сшить пальто? Понимаешь, мне нужно пальто типа френча, с таким воротником-стоечкой, а сейчас, при всем изобилии, я ничего подобного найти не могу... – забубнил Макс.

– Я не шью мужских пальто! – простонала Саша и бросила трубку. Больше никто не звонил.

subtПрошлое

Самое страшное было пережито – голод, ледяная стужа. Летом осажденный Ленинград немного оживился. Еще выли сигналы тревоги, еще раздавались разрывы бомб, а по ночам поднимались в небо аэростаты заграждения, которые не давали вражеским самолетам снижаться – но все равно появилась надежда. О, сколько у нас сил, если мы уже успели столько вытерпеть!