Ева Геллер - Потрясающий мужчина Страница 19

После обеда я наконец закончила мыть окна и, совершенно обессиленная, уселась в саду. Только я расслабилась, как пришла Нора.

— Я звонила Бенедикту, — сказала я, — он считает, что лучше всего на первых порах поставить нашу кровать в бывшей игровой комнате. Нора неожиданно заявила:

— Бенедикт даже не сказал мне, какой у тебя знак зодиака.

— Близнецы.

— А Бенедикт — Скорпион. Разве это сочетается? Я тоже Скорпион. В нашей семье никогда не было Близнецов, все мы активные личности. — Она вздохнула. — Мне надо догладить остальные рубашки Бенедикта.

— Я собиралась еще помыть окно на кухне, — слабым голосом произнесла я. На самом деле я хотела принять ванну. И к тому же была голодна. Я подняла голову, и на небе мне померещилась пицца, вожделенная и недостижимая.

Когда пришел Бенедикт, я даже не успела привести себя в порядок. Нора встретила его сообщением, что перегладила все его рубашки, а я — что опять весь день мыла окна.

— Как это мило! — небрежно бросил он. — А я вот сегодня обнаружил окно, вмонтированное в проем дома задом наперед. Ты бы только видела!

— Задом наперед?

— Его можно было открыть только снаружи. И это на четвертом этаже! Ни один из этих придурков даже не заметил. Вот был скандал! Фабер оценил, что я это заметил.

Мать Бенедикта звонко захохотала и восторженно захлопала в ладоши.

— Бенедикт, я бы с таким удовольствием пошла в пиццерию, — сказала я и с особой нежностью посмотрела на него.

— Сегодня?

— Да, так хочется куда-нибудь пойти! — продолжала я, хотя Нора стояла рядом.

— Я тоже за, — подхватила она. — Мне сегодня после обеда было нехорошо, и я ничего не смогла купить на ужин.

— Согласен, — отозвался Бенедикт, — пошли.

— Тогда лучше пойдем к нашему греку, чтобы ты наконец познакомилась с ним, — сказала Нора.

Собственно говоря, мне было бы приятнее, если б Нора осталась дома, но очень уж хотелось есть. Она отвезла нас на своем стареньком «опеле». Я пригласила их обоих, в конце концов, это мне пришла в голову идея куда-нибудь пойти. Бенедикт попросил копию счета, поскольку мог теперь получать некоторую сумму на деловые обеды и ужины, а мы были его первым официальным ужином. Меня переполняла гордость за Бенедикта.

Потом он сказал Норе:

— Я нахожу удачной мысль Виолы поставить нашу кровать в игровой.

Вот так-то.

4

С семи утра я ждала контейнер с вещами, словно львица кормежку. Они прибыли в три часа дня. Сначала завезли вещи, которые грузили после нашего отъезда.

— С этими коробками происходит то же, что с бедными душами в Библии, — глубокомысленно изрек грузчик. — «И последние будут первыми».

Нора не пожелала смотреть, как ее дом затаптывают грузчики, и осталась в своей гостиной. Грузчики без труда протащили нашу кровать по узкому коридору в игровую. Все трое по отдельности поинтересовались, довольна ли я тем, как поставлена кровать. Это означало, что чаевые заслужил каждый из них.

У нас, правда, почти не было мебели, но все прочие пожитки заняли почти сорок коробок. Хорошо, что мы сообразили приклеить на каждую записку с точным перечислением содержимого. Коробки с моими тряпками, бельем и обувью, книгами, чертежными принадлежностями, пишущей машинкой и прочими вещами я распорядилась поставить в коридоре возле комнаты Меди. Три ящика с люстрой встали туда же. Телевизор Бенедикта — в его комнату, стереосистему — в игровую. Коробки с посудой, рюмками и моими столовыми приборами отправились на кухню. Два венских стула, которые я сама отреставрировала, — в игровую. Хорошо, что мы забрали их с собой. Сольвейг во время очередного приступа бешенства облила бы их вишневым соком или порезала. А скорее всего и то, и другое вместе.

Когда все было расставлено согласно моим пожеланиям, я получила счет. Девятьсот пятьдесят восемь марок восемьдесят четыре пфеннига, включая НДС. Подписать тут и тут. Я решила дать каждому из грузчиков по десять марок на чай. Бенедикт сделал так же. Доставая чаевые из своей сумочки, я придумала вариант получше. Я все оплачу сейчас же, наличными. И дело будет сделано, и у меня не останется на руках такой крупной суммы. Сейчас не было времени открывать счет в банке. Я с любезной улыбкой вручила рабочим десять новеньких хрустящих купюр по сто марок и небрежно бросила:

— Сдачи не надо.

Грузчики радостно поблагодарили.

Когда я задрапировала продавленный диван белым хлопчатобумажным покрывалом с рельефным узором, мир стал намного привлекательней. Он похорошел еще больше, когда я поставила по обе стороны кровати венские стулья с чехлами в бирюзово-белую полоску. На один стул я водрузила нашу лампу с белым абажуром и стеклянным бирюзовым основанием. Очень симпатично. Стереосистема уместилась в самом углу, только не хватало удлинителя, чтобы дотянуться до единственной розетки. Я принесла из комнаты Бенедикта его постельное белье. Теперь все готово. Правда, немного тесновато, но уж лучше семь квадратных метров в белых и бирюзовых тонах, чем семьсот — в коричнево-бежево-оранжевых.

Довольная собой, я опустилась на диван и огляделась вокруг. Справа промелькнуло что-то темное. Я обернулась — рядом сидел паук. Он перебирал лапками в направлении моей руки.

Я вскочила с диким криком. Его тельце было размером с монету в одну марку. Нет, в пять марок. А вместе с лапками он казался величиной с булочку. Паук тоже встрепенулся и ринулся под диван на всех восьми лапках, жирных и черных, как обгоревшие спички. Я закрыла глаза и лишь с большим трудом заставила себя снова открыть их. Куда он делся? Где опять вылезет? За моей спиной? Рядом со мной? На мне?!!! Я выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь.

— Там паук! — завизжала я у лестницы.

Нора вылетела из своей комнаты и перегнулась через перила:

— Я спала! Что, приехал Бенедикт?

— Нет, там паук!

Она не спеша спустилась вниз по лестнице. Я показала ей на дверь игровой. Она вошла, я осталась у двери.

— И здесь должен спать мой сын?! — возмущенно воскликнула Нора. — В этой тесноте?

И тут гигантский паук медленно пополз по нашей белоснежной постели! Очень медленно. К Норе. Ко мне!

— Вот, вот, вот! — истерически завопила я.

— Совсем как Меди, — покачала головой Нора. — Она тоже так реагирует на пауков. А что в нем такого уж необычного? Нормальный паук.

Мне было все равно, нормальный он или нет.

— Убей его, пожалуйста, — визжала я.

— Это у Меди с тех пор, как еще в детстве она обнаружила паука в джеме. Согласна, это было не слишком аппетитно.