Ферн Майклз - На крыльях мечты Страница 19

С теплым приветом,

Тэд.

Билли сложила письмо и засунула его в измятый конверт. Должно быть, она перечитывала это письмо по меньшей мере раз тридцать.

Она делала набросок углем на холсте, установленном на мольберте, когда на пороге появился Мосс. Глаза Билли приняли жесткое выражение. Пусть видит, чем она занимается. Ей все равно. Билли внутренне собралась, готовясь выслушать то, что Мосс собирался сказать. Казалось, ему не по себе, что этому человеку совсем не свойственно. Человеку, который всегда держит себя в руках.

— Тебе что-нибудь нужно, Мосс?

— Что-то я не могу найти…

— В любом случае здесь нет того, что ты ищешь. В этой комнате нет ни одной вещи, принадлежащей тебе. Ты об этом позаботился. Ты заслоняешь мне свет.

— Билли… вот проклятье… я хочу поговорить с тобой.

Билли так сильно стиснула зубы, что резкая боль пробежала по мышцам шеи, отдавая в руку.

— Почему бы нам не назначить встречу на этой неделе? Думаю, я смогла бы выкроить для тебя время.

— На неделе меня здесь не будет. Я должен уехать на север примерно на неделю. Мне кажется, нам надо поговорить сейчас.

Элис Форбс находилась в Нью-Йорке. Все в клубе предполагали, что репетиции ее новой пьесы идут полным ходом.

Билли посмотрела на набросок. Рисование доставляло ей такое удовольствие, пока не появился Мосс. На этом наброске она изобразила Тэда в глубоком кресле у зажженного камина, а рядом спящего Соломона. Она отвернулась и снова взялась за рисование, не обращая никакого внимания на мужа.

— Когда вернусь, поговорим.

— Если тебе случится оказаться на Бродвее, привези программку для Сьюзан. Она их собирает.

— Привезу, — хрипло отозвался Мосс. — Спокойной ночи, Билли. — Он подождал секунду в коридоре, не позовет ли она его, не побежит ли за ним. Не позвала, не побежала. Он почувствовал такую боль, будто нож вонзился в глотку.

Билли продолжала рисовать. Эта картина — ее лечение, а кроме того, доставляет ей большое удовольствие. Сходство с Тэдом получилось потрясающим. Она надеялась, что и Соломон вышел хорошо. К двум часам ночи она вставила рисунок в рамку и упаковала в картонную коробку. Завтра, сразу после завтрака, она использует немного денег Коулмэнов на благое дело. Отвезет коробку в аэропорт и первым же рейсом отправит ее в Корпус-Кристи. А там уже курьерская почта доставит посылку Тэду в собственные руки.

Впервые за многие месяцы остаток ночи Билли крепко спала.

Младший лейтенант Кэлвин Джеймс принял посылку и расписался за нее. Затем проворно двинулся к кабинету адмирала и дождался подходящего момента, чтобы войти.

— Срочная доставка по почте, сэр.

— Что-нибудь особенное? — с любопытством спросил Тэд.

— Это от Билли Коулмэн из Остина, штат Техас, сэр.

— Ну так не стойте же там, Джеймс. Давайте посылку сюда.

Он чувствовал себя, как ребенок в ожидании подарка, пока распаковывал картонную коробку и разворачивал плотную бумагу. Когда Тэд вынул рисунок, выполненный углем, он не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Но младший лейтенант Джеймс стоял по стойке смирно.

— Сэр, через пять минут у вас встреча.

— Когда я вернусь, эта картина должна висеть вот здесь, чтобы я мог видеть ее. — Тэд показал на стену напротив его письменного стола. В любое время, когда бы он ни поднял взор, его взгляд упадет на полотно. Боже, кто бы мог подумать, что Билли сделает такую чудесную вещь? Надо позвонить ей. Пусть Мосс думает что хочет. Такое внимание заслуживает благодарности, высказанной лично.

— Да-да, сэр. Займусь этим прямо сейчас. — Десять минут спустя все подчиненные адмирала восхищались работой Билли Коулмэн. — Похоже на старика, правда? — спрашивал у остальных Джеймс. — Но когда старик обзавелся собакой?

— И кто такой, черт побери, Билли Коулмэн?

— Какой-нибудь парень, с которым адмирал летал во время войны, наверное, — отвечал Джеймс. — Отлично смотрится. Старик будет доволен.

Мир Билли Коулмэн зашатался. Все рухнуло и свалилось на нее в то утро, когда она пришла разбудить Мэгги перед обещанной ей поездкой в Остин за покупками.

Постельное белье на девичьей кровати с пологом было скомкано и смято, большей частью сдвинуто к ногам. Сама Мэгги в розовом банном халате наклонилась над унитазом в приступе рвоты. Сигнал тревоги, пугающе знакомый, промелькнул в сознании. Все признаки налицо. Сонливость, переход от мятежной строптивости к спокойной созерцательности, пополневшая, несмотря на плохой аппетит, талия Мэгги. Мэгги не нужна была поездка в город за покупками, ей нужен был визит к врачу для подтверждения того, что уже стало ясно Билли: ее дочь беременна.

Билли вслепую нашарила край кровати, прежде чем рухнуть на нее. Как же это могло случиться? Она возила Мэгги к доктору Уорду через несколько дней после того, как обнаружилось, что вытворяла Мэгги. Но тогда, конечно, было слишком рано, чтобы диагностировать беременность. Должно быть, это произошло, примерно, четыре месяца тому назад, в июне. Как раз когда в ее воображении возникали видения: ее маленькая девочка в комнатах подозрительных мотелей с подозрительными мужчинами. Как раз когда ей казалось, что она продвигается вперед в отношениях с дочерью, вновь обретая душевную близость, восстанавливая утерянные чувства доверия и любви. Бедная Мэгги! Ее жизнь никогда не станет прежней. Никто из них уже не будет прежним. Преодолевая слабость в ногах, Билли встала и прошла к двери ванной.

— Почему ты не сказала мне, Мэгги?

— Мам… — Мэгги попыталась поднять голову; лицо у нее было зеленоватого оттенка, глаза ввалившиеся и несчастные.

Билли упала на колени, прижала голову своего ребенка к груди.

— Почему ты не пришла ко мне? Почему, Мэгги? — судорожно рыдала Билли.

— Потому что ты бы сказала папе, а он и так уже ненавидит меня!

— Он не ненавидит тебя, Мэгги. Но он должен знать. Теперь, потом… Какая разница, раз он все равно узнает?

— Отошли меня, мама. Пошли меня куда-нибудь. Есть же разные места. Он не должен узнать. Пожалуйста, мама. Помоги мне!

— О Мэгги, хотела бы я, чтобы это было так просто, но все гораздо сложнее. Сколько месячных ты пропустила?

— Три.

— О, боже мой!

— Мама-а-а!

Они сидели на холодном полу ванной — мать и дочь, две женщины. Билли отводила темные волосы Мэгги с ее белого лба и шептала ласковые слова, пока дочь рвало:

— Не сдерживайся, дорогая. От этого только хуже.

Боже, что будет с этим ее ребенком? В тот момент Билли почувствовала себя такой же больной, как ее дочь. Что лучше для Мэгги? Мысли метались в голове, в то время как она пыталась угадать, какой будет реакция семьи. Перед ней пугающе вырисовывалось слово «аборт». Никогда! Воспоминания об Амелии все еще слишком свежи в памяти. Надо сообщить Моссу. Что он скажет, что сделает? Слезы набежали на глаза. Какое ужасное поражение потерпела она во всем. Не уберечь своего первого ребенка от бед — это непростительно. Билли тяжело вздохнула, понимая, что придется выдержать бурю эмоций со стороны домашних. Но самые большие проблемы возникнут с самой Мэгги, когда та немного оправится.