Я буду ждать тебя (СИ) - Шевченко Юлия Страница 2

Не проходит и пяти минут, как в квартире появляются двое молодых людей в белых халатах, которые пристально осматривают помещение, потом оба опускаются на колени перед неподвижной Моник. Один из них ощупывает ее пульс, другой поворачивается ко мне и просит собрать все документы, чтобы следовать за ними. Чисто машинально размахиваю ими перед его лицом, находясь в какой-то прострации. Будто бы не я вызвала врачей, а посторонние люди, и теперь не совсем понимаю, что им от меня нужно. Да только фраза «открылось кровотечение» заставляет меня в движение прийти и бежать по лестнице вниз за парнями, размещающими носилки с Видаль в своей машине.

В очередной раз смотрю на настенные часы в коридоре, ожидая доктора Клода, к которому попала Моник некоторое время назад. Именно он спрашивал у меня про образ жизни девушки, так как явно видел ее состояние. То ли под кайфом, то ли под алкоголем. К тому же он был крайне расстроен, что при беременности он так себя вела, не заботилась о ребенке в животе, не следила за своим питанием. Он даже меня отчитал за недосмотр, из-за чего еле в руках себя сдержала, чтобы ему не нагрубить. Да кто он вообще такой, что может так со мной разговаривать? Толком не известна этому мужчине вся ситуация между мной и Моник, а он уже делает поспешные выводы, что я могу быть во всем виновата. Чертов докторишка, получивший диплом явно где-то в метро. А как косился на меня, когда уходил дальше по коридору, словно мысленно всего самого плохого желал.

Еще раз гляжу на время, отмечая про себя, что прошло уже полчаса, а мне никто ничего не говорит. Поднимаюсь на ноги и начинаю расхаживать из стороны в сторону, чтобы совсем с ума не сойти. Внутри образуется плохое предчувствие, беспокойство обретает огромную силу, да и потрясывать начинает. Мне нужно узнать, что там происходит, почему все так долго. В порядке ли ребенок? Или же Моник его потеряла? При мысли о выкидыше даже слезинки не роняю, просто немного грустно становится в этот момент, но полного расстройства совершенно нет. Быть может, гадко так думать, но такое развитие событий даст мне определенную свободу. Видаль перестанет быть обузой, брат наконец-то перестанет лезть в мою собственную жизнь. Я стану принадлежать сама себе.

— Мадемуазель Зотова, — голос медсестры, что когда-то исчезла в коридоре больнице вместе с доктором Клодом, раздается прямо рядом со мной. От неожиданного испуга дергаюсь в сторону, выдыхаю от облегчения и смотрю на эту уже не молодую женщину.

— Моник Видаль… — даже не извинилась за свое появление черта из табакерки, — потеряла ребенка. У нее случился выкидыш, из-за чего открылось внутренне кровотечение. Мы смогли его остановить, но пациентке необходимо какое-то время побыть у нас. Если хотите, можете ее навестить, так как она потребовала у доктора вас пустить для разговора. Только не очень долго. Она еще слишком слаба.

Вот оно то самое облегчение, про которое я думала несколько минут назад. Нет ни разочарования, ни боли от потери племянника или племянницы, ни слез. Просто внутри образовалась какая-то пустота, своеобразная черная дыра, куда попадают все мои эмоции в данный момент. Есть лишь осознание того, что Моник теперь не моя проблема. Пусть продолжает дальше гробить свою жизнь, я же начну двигаться вперед уже без нее. Может, со стороны кажусь безжалостной сукой, не расстроившейся из-за ее выкидыша, но мне стало так легко после слов медсестры. Как будто ничего особенного в жизни не произошло, обычное событие. Да и вряд ли Моник будет в слезах по постели метаться, плача по нерожденному ребенку. Уверена, если бы тут разрешали курить или выпить, она уже давно праздновала радость для себя.

Открываю дверь палаты, около которой остановилась женщина, и захожу внутрь. Тут же в глаза бросается Моник Видаль, полусидя расположившаяся на кровати и смотрящая в упор на меня. Готова поклясться, что в ее глазах смешинки застыли, она в восторге от своего освобождения. Прохожу немного вперед, разглядывая девушку. Бледная, с осунувшимся лицом, с синяками под глазами, она словно на ведьму из страшных сказок похожа, не хватает еще темной одежды и черного кота рядом. Губы синие, волосы в полнейшем беспорядке, но вот улыбка просто голливудская. Как будто Моник на ковровой дорожке перед фотографами остановилась, и начала им позировать для лучшего ракурса.

— Радостно тебе, да? — решаю первой начать разговор, иначе долго тут могу проторчать под ее насмешливым взглядом. — Потеряла ребенка из-за своей же безрассудности, а теперь…

— Не строй из себя ангела, Видана, — тут же перебивает, взмахнув рукой как обычно делают это героини в моем любимом турецком сериале «Великолепный век». Они там так постоянно чей-то поток слез останавливают. — Мой выкидыш тебе тоже на руку сыграл, как и твоему братцу, что теперь может жить спокойно со своей любимой девушкой, — выплевывает эти слова, как яд в атмосферу, сразу же все вокруг отравляя. Наверняка, тут нужно обслуживающему персоналу все очень долго выветривать. Самая настоящая змея лежит на больничной койке. Нормальный человек с ней не продержится в одном помещении и пяти минут, боясь быть укушенным, а у меня на нее особый иммунитет.

— Можешь и дальше жить в этой убогой квартире, я туда не вернусь.

— Как же я расстроилась, — произношу с сарказмом, в театральном жесте приложив ладошку к сердцу, словно она ранила именно туда. Того и гляди плохо станет от ее отсутствия в моей жизни. — Продолжай и дальше скатываться все дальше вниз, Моник, — разворачиваюсь в сторону двери, но останавливаюсь, едва взявшись за ручку. — Надеюсь, когда-нибудь твоя гнилая душонка найдет спасение в объятьях какого-нибудь хорошего мужчины, — бросив все это через плечо, выхожу в коридор и вдыхаю полной грудью. Конечно тут сплошной больничный запах, от которого немного тошнит, но это не мешает мне наслаждаться последней встречей с Видаль. И раз теперь она мне не мешает, то нужно принять то предложение Нинет. Достаю из кармана куртки смартфон и, набрав нужный номер в телефонной книжке, подношу его к уху. Едва там раздается удивленный голос женщины, произношу серьезным тоном:

— Я приеду завтра в редакцию, можете готовить все необходимые бумаги.

С этих простых слов и начинается моя новая жизнь в самом романтичном городе мира. В Париже. Именно здесь я решаю остаться, возможно, на очень долгий срок. Теперь мое место во Франции. На родине Наполеона Бонапарта, Коко Шанель, Жюль Верна, Люка Бессона, Марион Котийяр и многих других людей. Вспомнить же я смогла только вот их. Раз уж мне выпал шанс задержаться тут подольше, то не стоит его упускать. Быть может такова моя судьба. Оставив что-то позади, обретаешь что-то новое, идя вперед к своим целям.

Глава 1. Новая жизнь

Видана Зотова

Париж, Франция, 2019 год

Громкий звонок будильника, раздавшегося из мобильного телефона, заставляет тут же распахнуть глаза, дотронуться рукой до смартфона и вырубить нервирующую мелодию, которая каждый будний день избавляет меня ото сна. Это и бесит, и помогает подняться из кровати. Ведь если бы не подручные средства, то я много времени проводила тогда под одеялом, опаздывая на работу и получая выговор от своей начальницы. А она хоть и относится ко мне более-менее дружелюбно, та еще сука в дорогущих Лабутенах, чем-то напоминающая главного редактора из фильма — «Дьявол носит Prada». Так сказать, чуть улучшенная ее копия, но такая же порой жесткая и требовательная женщина. Именно поэтому лишний раз не стоит ее злить, хотя и очень хочется.

Поднимаюсь с кровати, сладко потянувшись, включаю пультом музыку, заполнившую всю квартиру, и направляюсь в сторону ванной комнаты. С утра никогда подолгу не стою под душем, минут 5–7 занимают у меня все водные процедуры, это вечером предостаточно времени на полное расслабление.

Сейчас же только мою голову, наношу на волосы несмывающуюся маску, пользуюсь гелем для тела, пару минут стою под теплыми струями душа и, закрыв все краны, выхожу из душевой кабины, тут же полотенцем вытирая капельки воды, стекающие на пушистый коврик синего цвета. Любимый дезодорант, лосьон для тела, сушка волос. На все это уходит минут десять, после чего предстоит одеться и нанести на лицо макияж.