Поезд до станции детство - Волгина Надежда Страница 2

— А чего они меня дразнят цыганом? — продолжая смеяться, говорит Мишка.

— Так ты и есть цыган, — улыбается Андрей.

— Знаю, — заливается малец смехом, — но дразниться не дам.

— Ты хоть иногда можешь быть серьезным? Больно же?..

— Больно, но еще больше смешно, — пританцовывает пацан.

Его нашли два года назад возле проезжей части, в кустах. Грязный и оборванный, он грыз черствую корку хлеба. Добрые люди привели его в детдом, где он и остался.

Директрисе так и не удалось выяснить, где и с кем он жил раньше. Единственный вопрос, на который ответил смеющийся замухрышка, что зовут его Мишкой. С появлением цыганенка, драки в детдоме, которые и без того случались нередко, участились в два раза. И почти во всех инициатором и заводилой выступал Мишка. Зинаида Сидоровна так часто, как его, никого еще не сажала под замок в комнату, которую дети называли карцером за тесноту и мрачность. Но, несмотря на кажущуюся строгость, директриса всем сердцем привязалась к чернявому и кудрявому мальчишке, в щедрой и широкой душе которого хватало места для всех. А когда он пел цыганские песни чистым заливистым голосом, даже самые маленькие переставали играть и слушали его, раскрыв рты.

«Ну, давай, накатывай, — обреченно подумал Андрей, — следующий ведь Кирилл? Без него картинка в голове будет неполной, как паззл, у которого не хватает нескольких деталей».

Кирилл — настоящий друг. Почти ровесник Андрею, всего на год младше. И в детдоме появился новорожденным. Мать отказалась от него в роддоме. У нее уже было четверо по лавкам, и пятый — явная обуза. Лучше повесить заботу о нем на государство, чем пытаться самой вырастить из него человека.

Мальчишки все время были вместе. Маленький, тщедушный Кирилл, с философским отношением к жизни, являлся как бы думающей половиной сильного и храброго Андрея. У него всегда ловко получалось находить ответы на самые сложные вопросы. Изворотливый и гибкий ум помогал выпутываться из сложных ситуаций. Например, когда Андрей заразился триппером, впервые переспав с женщиной, оказавшейся всеобщей «давалкой», к тому же абсолютно беспринципной, раз не пожалела подростка, жаждущего удовлетворить сексуальное влечение. В тот раз он думал, что сойдет с ума. Идти в лазарет и честно во всем признаваться — значит сделаться посмешищем в глазах всех детей и воспитателей.

Еще неизвестно закончилась бы вообще история добром для Андрея, если бы не Кирилл, мгновенно сориентировавшийся в ситуации. Чудесным образом он раздобыл деньги, нашел платного врача, который согласился провести анонимное лечение. Через десять дней от болезни не осталось и следа, и страшная история забылась, как будто ее и не было вовсе. Кирилл так и не признался Андрею, где взял деньги. «Это не твоя забота, — улыбнулся тогда парень. — Живи себе дальше, не забивай голову пустяками. Друзья для того и нужны, чтобы помогать друг другу».

Нужно поспать. Рано утром пограничный контроль, потом начнется территория России. Родина! А считал ли Андрей ее родиной? Или его родина Бельгия, где он живет уже восемь лет? Ответа на этот вопрос нет. Патриотических чувств он не испытывал, ностальгии тоже. Его даже ни разу не потянуло в Россию с тех пор, как навсегда покинул ее.

Сначала ПТУ, потом институт, диплом с отличием и выгодный контракт на работу в Брюсселе. Не очень богатый событиями жизненный путь. Причем настоящую жизнь он узнал только в Бельгии. До этого была вечная борьба с нуждой, тщетные попытки нормально существовать в обществе, где несформировавшихся подростков выбрасывают во взрослую жизнь, назначая мизерное пособие, на которое прожить практически невозможно. Даже если прибавить к этому стипендию, получается чуть больше, чем мизер.

Все время приходилось заниматься «грязной» работой. Он побывал и грузчиком, и уборщиком, и санитаром, и посудомойщиком… В самой такой работе Андрей ничего зазорного не видел, только отнимала она все свободное время. После занятий, едва успев перекусить, он мчался на какое-нибудь дежурство. И так каждый день, год за годом… А еще была учеба, которая тоже требовала его внимания. На сон оставалось часов пять в сутки. И так на протяжении семи долгих лет.

Из той жизни Андрей помнил только постоянную усталость от недосыпания и чувство голода. Еще перед глазами стояли обшарпанные стены комнаты в общежитии, которую он делил с четырьмя парнями. Общая кухня с вечно грязной плитой и полным смердящим мусорным ведром, и загаженный санузел с напольными унитазами.

Подобную среду обитания с трудом можно назвать родиной. Да и какая разница? Стоит ли искать определение понятию, которое не играет никакой роли в твоей жизни? Гораздо важнее сама жизнь, такая, какой ты сумел ее сделать. Но и с этим у Андрея тоже проблемы. Сейчас у него есть все: собственный бизнес, приличный капитал в банке, большой особняк за городом, куча прислуги. А самого главного нет: любимой женщины, детей, одним словом семьи. Какое-то постоянное стремление добиться большего, погоня за благополучием, в то время как жизнь пролетает мимо — стремительно и бесповоротно.

Андрей вздохнул, Каждый раз он видел все свои промахи и ошибки, но продолжал жить так же, не в силах что-либо изменить. Камень, давивший на душу, мешал наслаждаться жизнью, не давал получать удовольствия, которые он мог себе позволить.

Ведь, тогда, пятнадцать лет назад он просто ушел, не оглядываясь, не думая, что будет с теми, кто остается. Обида вытеснила ответственность, которую он нес за других. Даже сейчас он физически ощущал спиной взгляды друзей, когда уходил, унося в небольшом чемоданчике всю свою жизнь. Он не хотел думать о них. Все переживания, воспоминания, тайны оставил в детдоме, не желая брать их во взрослую жизнь. Вместе с ними оставил людей, которым был нужен. А они ведь гордились им. Для них он являлся опорой и надеждой в течение многих лет.

Даже сейчас, лежа в темноте купе, он отказывался вспоминать тех, на встречу с которыми ехал. Сомневался, что поступает правильно, но поворачивать назад не в его характере. Он выбрал направление и старается четко следовать ему, не сворачивая и не увиливая. И путь его лежит в Москву.

Андрей снова закрыл глаза. Усталость брала свое, да и мысли вымотали до предела. Не заметил, как провалился в сон.

Он видел красивую девушку. Почему-то волосы у нее были ярко рыжие, как у Танюхи. Вот она стоит в развевающейся тонкой сорочке на краю разрытой могилы. На дне ямы угадывается очертание гроба. Скрип… протяжный, унылый. Крышка гроба начинает сдвигаться. Андрей смотрит вниз глазами девушки. Он ощущает ее страх. Холодный пот покрывает тело. Рот открывается в попытке закричать, но ничего не получается. Лишь приглушенное мычание вырывается из горла.

Андрей вздрагивает и открывает глаза. Взгляд упирается в потолок купе. Слава богу, это всего лишь только сон. Веки снова смыкаются, и он окончательно засыпает — крепко, без сновидений.

Глава 2

Прошлое встречается с настоящим

Поезд прибывал рано утром. Андрей заранее вышел в тамбур, простившись с соседом-храпуном, который на протяжении двух ночей мешал ему спать. Опустив объемную спортивную сумку в ноги, он прильнул к грязному стеклу, рассматривая окрестности, медленно проплывающие за окном. Вот и Москва. Ее окраины практически не изменились за то время, что его здесь не было. Поезд очень медленно подползал к Белорусскому вокзалу. Рельсов было так много, что, пересекаясь, они напоминали паутину, в которой легко заблудиться. Но труженик-тепловоз медленно и уверенно тащил одиннадцать вагонов за собой, четко зная, куда ему нужно.

Выскочила проводница, заспанная и взлохмаченная. Она ловко отпихнула плечом могучую фигуру Андрея, отодвинув ногой его сумку. Стоило отнестись с пониманием и не реагировать на грубость. Проспала девушка, бывает. Но волна возмущения поднялась в душе Андрея, лишний раз напоминая о том, куда он едет. Здесь грубость — явление привычное, как прием пищи. Симпатичная девушка, ждущая, когда поезд полностью остановится, чтобы открыть дверь и выпустить пассажиров, казалась Андрею монстром. Она типичный представитель той жизни, к которой совсем недавно и он сам относился и из которой с таким трудом вырвался.