Свобода (СИ) - Татьяна Владимировна Бессонная Страница 2

делал — всё это касалось какой-то внутренней струны. Резонировало. Градский доставал те самые желания, которые я раньше сублимировала в литературу. Быть укрощённой, покориться. Саша укротил. Покорил. И подчинение ему, исполнение желаний, приказов, приносило огромное удовольствие, удовлетворение внутренней потребности. Придавало сил, делало счастливой. Ну и очень, очень сильно возбуждало.

Потом настал час Х — Саша отвёз меня в "Двойное дно". На первом этаже просто бар с закосом под Тему: чёрно-красный интерьер, развешенные по стенам наручники и плети, специфические названия в меню, аля коктейли «Плохая девочка» и «Сабспейс», набор шотов «Бондаж», «Доминирование», «Садизм», «Мазохизм» — ну и вот это вот всё. А вот на нижнем этаже было несколько специально оборудованных комнат, которых на местном сленге назвали Темницами (и шутили, мол «Темница» от слова «Тема»).

Сначала мы с Сашей посидели на верхнем этаже, а потом он отвёл меня на нижний. А там… Всякие распорки, специальные сидения, клетка, дыба. Шкаф, стойки, пара столов со всякими девайсами…

У меня тогда ком к горлу подступил. Хотелось уйти, но Саша обнял и сказал, что сегодня мы просто на экскурсии. «Хочу, чтобы ты осмотрелась».

Я осмотрелась. Потрогала арсенал плетей, кнутов, стэков, флоггеров, наручников, зажимов. Обошла вокруг дыбы. При мысли о том, что вполне возможно, что когда-нибудь на этой дыбе буду растянута я… С одной стороны, возникал всё тот же страх. Было не по себе. С другой — возбуждение. Эмоциональное. Сексуальное.

Мне потребовалось ещё пять или шесть визитов в Темницу, чтобы решиться на сессию здесь (на этот раз Саша не настаивал, просто привозил).

И это было просто нечто. Не знаю… нет таких слов, чтобы описать всё то, что я тогда испытала. Боль, удовольствие, страх, возбуждение, напряжение, экстаз. Твёрдые руки Саши, когда он связывал меня, поправлял ошейник или кляп. Его спокойствие, бесконечное спокойствие — и в то же время блеск в глазах. Огонь. Он тоже получал кайф, не меньше моего.

Ах да, и конечно же он фотографировал.

Сессии шли одна за другой; мы вели список того, что нравится, что можно со мной делать, а что нельзя. Поначалу больше пунктов было во второй части, но постепенно многие перекочёвывали в первую. Всё было хорошо.

Я чувствовала себя переполненной энергией, окрылённой — и влюблённой как кошка.

Но увы.

Саша вообще по жизни был человеком авторитарным, но до этого… не знаю… как-то сдерживался, что ли. Выпускал своего внутреннего господина только в пределах Темницы. Но потом как-то так вышло, что рамки начали размываться. И Градский и в обычной жизни начал указывать мне не только что носить, но и с кем общаться, куда ходить, во сколько возвращаться — вот это вот всё.

Мы тогда встречались уже третий год, и я хоть и любила Сашу, но бабочки в животе уже поутихли. Вся эта диктатура потихоньку начинала становиться поперёк горла.

Поначалу я пыталась перевести всё в шутку. О, мой господин, прошу тебя, разреши встретиться с Катей и пойти в кино! Обещаю слать смски каждые полчаса. Ну и всё в таком духе.

Вначале прокатывало, но на четвёртый год Саша стал просто каким-то тираном. Хотел контролировать вообще всё. Где я, что я, с кем я, когда домой, почему так поздно. И особенно — что это за парень, с которым ты разговаривала? А это просто коллега по работе! Ну да, может я ему нравлюсь — ну так это его проблемы! Изменять Саше я не собиралась, даже в мыслях не было! Но он как будто не верил, и не терпел возле меня вообще никаких мужчин.

Ситуация начинала становиться невыносимой. Какой-то бдсм-lifestyle. 24/7. Может для кого-то это приемлемо, может им нравится отсутствие личного пространства — но для меня как-то перебор.

Тогда я решила поговорить напрямую — до сих пор помню этот разговор. Поначалу всё было нормально, но потом…

«…Саш, это что, ревность?! — уже почти кричала я. — Ты мне не доверяешь?! После всего того, что между нами было?! Считаешь, что мне нужен кто-то другой?!»

Градский смотрел, будто резал. Слова падали как льдинки:

«Ты — моя собственность. Моя нижняя. Моя рабыня»

«Я не спорю с этим, но…»

«Тогда ты должна делать то, что тебе велят, а не задавать вопросы!»

Как пощёчину дал.

«То есть… Я для тебя только… р-рабыня?»

Помню, к горлу тут же подкатили слёзы.

Градский смотрел на меня. Долго. Молча.

«Мне надоели эти вопросы, — бросил он, отворачиваясь. — Хочешь свободы? Она там».

И указал на дверь.

Всё.

Даже если бы он дал мне настоящую пощёчину, даже если бы ударил плетью, это не оказало бы такого эффекта.

Всё. Конец.

Я убежала домой. Рыдала сутки напролёт. Градский не объявлялся. Ни через день, ни через неделю, ни через месяц. Хотела ему звонить, но… Как только в памяти вставал последний разговор, рука с телефоном сама собой опускалась.

Дура ты, Наташенька. Наивная дура. Вообразила, что ваша любовь взаимна, ха! А на самом деле Градский любил только свою власть над тобой.

А ведь Диана предупреждала. Она терпеть не могла Градского, и с самого начала капала мне на мозг о том, что отношения с таким человеком надо рвать, что это абьюз. Я не слушала. Мы столько раз ругались…

Как выяснилось, надо было слушать умную Диану. А не вот это вот всё.

В общем, после разрыва было