Пять лет - Оксана Алексеева Страница 2

Коршмарный сон... Ужас! Жесть полная. Я переспала с собственным учеником. Раз несколько...

Я села и натянула одеяло до самого подбородка, а потом закрыла пунцовое лицо руками, не находя сил унять нервную дрожь. Конечно, я выпивала и раньше... Но такое поведение вообще не вписывалось в мой характер! Никогда, ни при каких обстоятельствах я не вела себя подобным образом. К тому же вчера я и не была настолько пьяной, ведь даже похмелья не чувствую!

- Лена... Лен, ты не кипишуй... - раздался сбоку его голос.

Я заторможенно повернула голову. Его тело, как и мое, было прикрыто одним лишь одеялом. Это что у него на шее, засос? Кошмарный сон...

- Какая я тебе Лена?! - я чуть не захлебнулась собственным раздражением.

Он иронично изогнул бровь и повторил тем же спокойным тоном:

- Елена Александровна, вы не кипишуйте.

Хотелось орать, рвать на себе волосы, забиться в угол и расплакаться, расцарапать ему лицо. Но вместо всего этого, я сцепила зубы и попыталась взять себя в руки. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации.

- Я... - сказала, когда смогла выровнять дыхание. - Я вообще не понимаю, почему так произошло.

Краем глаза я видела, что он так и продолжал лежать на спине, подложив под голову руку, не меняя позы.

- Они мне что-то подсыпали в пиво, - прокомментировал в потолок.

От удивления я на секунду перевела взгляд на его лицо и тут же снова отвернулась.

- Точно, - тем же ровным голосом продолжил Дима и после секундной паузы уже громче: - Вы только не подумайте ничего! Я сам только сейчас допер. И почему я не заподозрил ничего такого, когда Никита мне с хитрой рожей тот стаканчик всучил... А на алкоголь подействовало... так сказать, по полной программе.

До меня дошел весь смысл сказанного, но это вызвало только новый приток ярости:

- Вы тут что, дебилы малолетние, постоянно так развлекаетесь?!

В тоне его голоса мой гнев не находил ни малейшего отголоска:

- А вы думали, мы по выходным Анну Каренину обсуждаем? Всяко бывает. Поржать над другом - святое дело. А я, лох, уже второй раз на это попадаюсь.

- Да неужели? И как же это было в первый раз? - язвительность - самая продуктивная форма злости.

Он засмеялся тихо, и я снова мельком взглянула на него, успев отметить, что улыбаясь, он прижимает кончик языка к правому клыку. Никогда раньше не замечала за ним такой привычки.

- В первый раз пять часов подряд дрочил в ванной. Вчера все прошло явно лучше.

Я на пару секунд закрыла глаза, преодолевая поочередно приступы злости, а потом стыда.

- Ты... - я никак не могла заставить себя назвать его по имени. - Я выпила все твое пиво! Ты сделал малюсенький глоточек! Ты-то с чего сорвался?

- Елена Александровна, - голос стал уж совсем неуместно мягким. - Вы думаете, что в моем возрасте нужны возбудители, чтобы сорваться? - очевидно, он просто издевался.

Хотя, если заставить себя задуматься, его-то винить, действительно, не за что. Я сама должна была думать, а не полагаться на его подростковые гормоны.

- Едрить, как стыдно! Позорище... Какое позорище... Меня в тюрьму надо... - провыла я, не сумев совладать с очередным приступом паники.

- Это вы сейчас Достоевского процитировали? Монолог Раскольникова? - он насмешливо поймал мой яростный взгляд и тут же попытался успокоить: - Ну, перестаньте уже. Не грузитесь, с каждым может случиться.

Конечно, он не способен понять постигшую меня трагедию. Я качалась из стороны в сторону, погрузив пальцы в волосы. Он долго наблюдал за моими терзаниями и вдруг спросил:

- Вы так расстроены, потому что у вас есть кто-то? И получается, вы ему изменили?

Я отрицательно покачала головой.

- А наши девчонки говорили, что вы встречаетесь с Игорем Санычем. Они вроде даже видели вас вместе, - в его голосе слышалась спокойная задумчивость.

- Не-е, - ответила я. - Он вообще гей.

- Да ладно! - Дима аж присел.

Я слегка улыбнулась от такой реакции. И только теперь до меня дошло, что он успешно меня отвлек от погружения в себя.

- Об этом никому не говори! - и тут же исправилась: - Ни о чем никому не говори!

- Хорошо. Пусть наши девочки продолжают лить слезы по брутальному физруку, - он рассмеялся, но снова взглянув на меня, успокоился. - Да правда, хватит уже себя корить. И не посадят вас, потому что я совершеннолетний.

Не посадят?! Если это его успокоительная стратегия, то она больше похожа на открытую насмешку!

- Заткнись, - буркнула я.

Но он никак не унимался:

- Да я серьезно. Авария в шестом классе, я поэтому год пропустил, - он вытащил ногу из-под одеяла и продемонстрировал огромный красный шрам на бедре. Я судорожно сглотнула, потому что уже видела это... ночью.

А сейчас лицезреть его голое бедро мне нужно меньше всего на свете! В который раз резко отвернулась, на глаза так и пытались навернуться слезы отчаянья. Почувствовав осторожное прикосновение к руке, дернулась от неожиданности.

- Елена. Александровна, - отчетливо и впервые с едва уловимым раздражением произнес он. - Ничего. Страшного. Не. Произошло.

Мне хотелось выть от безысходности, но истерику пора было заканчивать, поэтому я почти решительно взглянула на него. Но увидев, что он подкуривает сигарету, спросила неожиданно для самой себя:

- Ты куришь?

Он рассмеялся, запрокинув голову.

- Да вы, наверное, в ужасе, что узнали обо мне такое!

И правда, по сравнению с остальным - мелочь. Я узнала о нем такое, что без краски на лице и вспомнить не смогу. И о себе тоже узнала немало.

- Давай и мне тогда, - он с понимающей улыбкой протянул сигарету, потом щелкнул зажигалкой.

Мы сидели рядом, не касаясь друг друга, опершись на спинку кровати и молча курили, сбрасывая пепел в тот самый пластмассовый стаканчик. Сигаретный дым без привычки казался отвратительным, но зато это отвлекало.

Вдруг Дима нарушил молчание задумчивым:

- Надеюсь, это не обязует меня теперь жениться?

Видимо, он решил, что я уже полностью готова к издевкам.

- Придурок, - отозвалась я, но уже без прошлой ярости. - Мне как-то надо выбираться отсюда.

- Пойду, разведаю обстановку, одевайтесь пока, - он затушил сигарету и сел, натягивая джинсы. А я смотрела на свежую царапину на его спине. Похоже, от моих ногтей.

Дима открыл замок и вышел. Кто из нас догадался запереть дверь? Чья эта комната? Почему нас отсюда не выгнали? Он вернулся минуты через три и, поднимая свою рубашку с пола, сообщил:

- Там все давно разошлись, а хозяева дрыхнут. Никто не станет свидетелем вашего позорного бегства, - он улыбался, пытаясь сгладить неловкость между нами.

Я почти успела одеться и спешила застегнуть блузку. После этого нашла сумочку и обувь, подошла к зеркалу и руками пригладила волосы. От вчерашнего макияжа не осталось и следа. Но это как раз совсем не удивительно. Молча направилась к двери, но он шагнул наперерез.

- Лена, послушай... - никакого наигранного веселья в голосе.

Я от неожиданности такого обращения посмотрела ему в глаза, чего уж точно не собиралась делать, и тут же отвела взгляд. Он пальцами поднял мой подбородок, заставляя снова посмотреть на него. Я раздраженно оттолкнула его двумя руками, заставив отступить на шаг. Вся сдерживаемая злость перехлынула через шаткие границы едва установленного контроля.

- Елена Александровна, - очень жестким, почти звенящим голосом. - Ничего не случится, если вы на меня посмотрите. Или поговорите со мной.

Я молчала, пытаясь не закричать.

- Как меня зовут? - с еще